Украина как театр
На модерации
Отложенный
Целый год.
Прошел уже ровно год с тех пор, как украинская революция свергла коррумпированный, тиранический, а в последние свои дни и кровавый режим Виктора Януковича.
Поэтому, чтобы отметить годовщину этого события, за которым я пристально следил с самого начала (я всячески пытался поддержать его и дважды произносил речи на Майдане), и которое до сегодняшнего дня, то есть до поездки в зону боевых действий в Краматорске, наполняло меня нескрываемым энтузиазмом, президент Порошенко попросил меня исполнить в национальной опере пьесу «Отель Европа» (мы написали ее вместе с Жаком Вебером).
В зале были киевские интеллектуалы и ветераны Луганска.
Главы государств, которые на следующий день приняли участие в организованном Порошенко марше (по примеру парижского шествия в память о жертвах в Charlie Hebdo и Hyper Cacher), и мой старый товарищ министр по делам Европы Арлем Дезир (Harlem Désir), напомнивший, что для Франции Украина — это Европа.
Там были Регина и Влад Давидзон (Regina et Vlad Davidzon) и сотрудники La Règle du jeu, которые совместно с Фондом Виктора Пинчука смогли устроить это представление, на организацию которого ушли бы недели даже в мирное время.
Я же, уподобившись Мейерхольду, который в 1917 году в Москве чуть ли не каждый день переписывал пьесы в соответствии с новостями с фронта, несколько дней и ночей адаптировал написанное ко всем последним особенностям нынешнего положения дел на Украине.
Интрига, разумеется, осталась прежней.
Это все еще история писателя, которому нужно за два часа составить большую речь о будущем Европы, но, как это ни странно, ему не удается это сделать.
События все так же происходят в страдающей Боснии, которую я в прошлом столь же страстно отстаивал. Мой герой возвращается туда, как один из мушкетеров 20 лет спустя.
Но ему хватает всего одной реплики, одного слова, чтобы Дебальцево перекликалось с Сараево.
А небольшой корректировки, намека достаточно, чтобы недавние минские соглашения Украины и России показались предвестником дейтонского мира.
И мне не нужно называть имена. Когда я говорю о боснийце Изетбеговиче, прославляю ставшего отважным военачальником гражданского лидера, воспеваю мирного человека, который победил в войне, не любя ее, аудитория слышит отсылку к Порошенко и аплодирует.
Она ощущает волнение, когда охваченный пламенем номер лиссабонского Avenida Palace, где 40 лет назад генерал Отело ди Карвалью (Otelo de Carvalho) задохнулся в клубах дыма, превращается в пятый этаж пылающего Дома профсоюзов и исчезающий в ночи на Майдане силуэт Евгения Нищука.
Или когда в одном из SMS, которые без конца донимают героя новостями с фронта и всего мира и отображаются перед зрителями на расположенном за сценой экране, появляется спортивная новость дня: «Виталий Кличко победил в Киеве Артура Крэйвена». Речь идет о победе революции над самой загадочной и требовательной литературой.
Или когда, говоря о поставках оружия (а на них действительно придется решиться, как в Боснии, если мы хотим хоть немного уравновесить соотношение сил и создать хоть какой-то шанс на прекращение войны) и пытаясь подобрать эквивалент того, кого в оригинальном варианте я называл просто «турецким другом», я произнес имя Надежды Савченко, захваченной в Донецке украинской летчицы, которая после того, как Путин отправил ее за решетку, превратилась в подобие украинской Жанны д’Арк.
Но не выходит ли, что у истории есть лишь ограниченное количество примечательных сцен, которые без конца повторяются, как в театре?
Продолжит ли она и дальше расписывать красками самые простые холсты, 40 лет военных репортажей о которых все еще не позволили мне проникнуть в их ужасающую тайну?
Это мои грезы или истории? Со мной играет наследственное воображение или же недремлющие призраки темных времен Боснии и Ливии, Афганистана и Курдистана, а сегодня еще и Киева без конца разыгрывают пьесу раздела Испании или французского Сопротивления?
Я этого так никогда и не узнаю.
Единственное, что я могу сказать, это то, что когда занавес падает под слова «Слава Украине! Слава Европе!», которые я выкрикиваю на языке Василия Стуса и Леси Украинки, и когда Петро Порошенко поднимается на сцену, чтобы выразить мне свою дружбу и тоном Черчилля призвать своих проявить выдержку и храбрость при виде потока крови и слез, я ощущаю небывалую радость от участия в этом немного печальном, но прекрасном мероприятии и меланхолию, которая, как говорят мудрецы, является неизменной спутницей незавершенности.
Комментарии
"...при виде потока крови и слез, я ощущаю небывалую радость от участия в этом немного печальном, но прекрасном мероприятии и меланхолию, которая, как говорят мудрецы, является неизменной спутницей незавершенности."
Поэтичная крыса!
-------------------------------------------------------------------------
Я уже подзабыл, а кто начал кровопролитие? Кто продолжает обстреливать мирные города? Не этот ли жид парашенко, который льет крокодиловы слезы "при виде потока крови и слез", льющегося благодаря его политике. Его руки по шею в крови! Когда этого лживого жида повесят на фонаре?
да укры празднуют, год, радости полные штаны.
Какой театр - цирк с конями .
«...Согласно заветам, что мира древнее
Огню будут преданы злобные змеи.
Теперь совершу Я земли очищенье,
Теперь принесу Я огню приношенье,
Сказал [Бог] жрецам: «Для такого обряда
Всё то, что потребно устроить нам надо».
Тогда-то пришли, как велел Повелитель,
И жрец-охранитель, и жрец-исполнитель.
Избрали равнину под радостным небом,
Обильную солнцем, плодами и хлебом.
Воздвигли, чтоб род уничтожить змеиный,
Огромный алтарь посредине равнины».
«Сюда, на алтарь, устремитесь быстрее,
О, злобные змеи, кусливые змеи!
Спешите лесами, полями, лугами,
Сегодня сожрёт вас великое пламя».
«Жрецы повторяли свои заклинанья,
Создав в государстве змеином стенанья,
Заставив спокойно дремавших проснуться,
А самых жестоких и злых – содрогнуться.
И змеи, своим побуждённые роком,
На гибель, на смерть устремились потоком.
Ползли, не желая, ползли они в страхе,
Вельможи, учёные, стражи, монахи,
Врачи, палачи, песнопевцы, гул...
Ползли, пожираемы огненной пастью.
Что было для чистого сердца страшнее,
Чем злобные змеи, кусливые змеи?
А ныне смотрели живые творенья,
Как топливом стали они для горенья.
Те самые змеи, сообщество злое,
Что ужас на всё наводило живое, –
Бессильны, безвольны, покорны, трусливы,
Теперь устремились в огонь справедливый…»
Такая казнь племени человекоубийц была впервые описана как пророчество в
древнеиндийском эпосе, в книге «Махабхарата». Самоепоразительное, что древние
индоарии детально указали, кто конкретно будет гореть в «геенне огненной»:
вельможи, учёные, стражи, монахи, а также врачи, палачи, песнопевцы и гуляки,
творившие зло на свету и во мраке.
Как это будет происходить, индоарии рассказали в поэтической форме, а своё
пророчество они назвали «СОЖЖЕНИЕ ЗМЕЙ».
из книги
"ХОЛОКОСТ КАК СРЕДСТВО ЗАЩИТЫ ОБЩЕСТВА ОТ ПАРАЗИТОВ-ВРЕДИТЕЛЕЙ" Антон Благин: http://a-plagiata.net/za-tak/counters/counter.php?book=81
новый морг