Россия - вечная очередь за лучшей жизнью

Очередь в кассу. Не важно куда, не важно зачем. Важна закономерность. Она примерно одинаковая у всякой очереди. К примеру, сочувствует ли очередь тому, кто впереди и у него возникла заминка с кассиром или операционисткой, или с кем там еще? Вряд ли. Очередь хочет «достояться», получить/купить свое и безразлично «отвалить». Ей насчет остальных - «по барабану». В очереди, как правило, нее бывает «классовой солидарности» страждущих, в очереди понимают, что, чем дольше - и справедливее - будут разбираться с тем, который уже у кассы, тем дольше стоять всем остальным и тебе лично. Так было и в советские времена, которые, как нас уверяли, были торжеством коллективизма над индивидуализмом, так остается и во времена нынешние, разве что очередей стало намного-намного меньше. Можно было бы подумать, что, если так и дальше пойдет, наши люди окончательно утратят навыки «культуры очереди», которые при «совке» были ой как сильны, когда люди писались ночами, вели какие-то списки, когда в очередях вырастали лидеры толпы и ею же умелые манипуляторы - те самые люди, которые, как правило, вели эти пресловутые списки. Это, конечно, можно назвать проявлением первичных элементов «гражданского общества». Но более всего это походило все же на лагерь (является ли лагерная зона первичной ячейкой гражданского общества - хороший вопрос, не правда ли?).

И на самом деле - навыки очереди все еще сидят в нас где-то глубоко на генетическом уровне, просто они проявляются несколько иначе.

В совковых очередях наглядно и весьма своеобразно проявлялся «стокгольмский синдром» понуро и покорно стоящих по отношению к тому, кто на раздаче: чаще всего это было раболепное пресмыкание перед человеком «на кассе», ему старались не перечить, его старались не раздражать, люди порой, казалось, были готовы напрочь забыть о собственном человеческом достоинстве, они стояли как бараны. Изо дня в день. Из года в год. Из пятилетки в пятилетку.

Очередей при «совке» было много, очень много. В них выросло, достоявшись или нет до своего маленького бытового счастья, не одно поколение наших людей. Которые привыкли ждать и терпеть, повинуясь не тобой заведенному порядку.

Я лично заметил лишь одно проявление эволюции психологии очереди в период после «совка»: сейчас реже можно слышать, когда достоявшегося, но по каким-либо причинам задерживающего всех остальных (к примеру, он о чем-то спорит с человеком на кассе) подгоняют сзади выкриками про то, чтобы он уходил поскорее и никого тут не задерживал своими правозащитными разборками. Впрочем, может, мне это только кажется.

Ну так вот о «классовой солидарности». О Пикалево, куда нагрянул Путин и все решительно под телекамеры разрулил, много чего уже написали: что не сработало ни одно из звеньев так называемой вертикали власти, столь бережно и целенаправленно пестуемой все последние годы.

О беспомощности партии власти. О пагубности, при всем внешнем пиар-эффекте, привычки управлять экономикой системно именно при помощи подключения первых лиц страны. Но мало кто заметил, что вышедшие перекрывать федеральную трассу пикалевцы были одиноки, хотя и числом около 400 человек. Им не платили зарплату с декабря, и они, по их собственному образному признанию, радовались наставшему лету, потому как могли хоть траву есть, - но за все эти месяцы по всей стране в их защиту не был поднят ни один голос протеста таких же, как они, работяг. Я не говорю даже об обожравшихся официальных профсоюзах, чье лицо не вмещается уже ни в один воротник. Никто не провел ни одной акции солидарности, не объявил сбор подписей или пожертвований в помощь голодающим пикалевцам. Потому что не верили, что там на самом деле голодают или потому что по фигу, «самим не хватает»?

Как никто никак не солидаризировался с такими же бедолагами с «Русского вольфрама» из Приморья. На днях предприятие было национализировано администрацией губернатора Дарькина - после публичного напоминания с самого верху. Правда, помню, тот же Дарькин был на этом же предприятии ровно год назад: им уже тогда не платили много месяцев зарплату, и он обещал положение решительно исправить. Но, видно, тогда не срослось.

Ровно так же никого в стране не всколыхнули в свое время протесты «праворульных» автомобилистов Приморья. Только ли потому, что все прочие ездят с левым рулем, или все же опять потому, что по фигу, к чему очень кстати пришлось официальное объяснение приморского мини-бунта, как спровоцированного дельцами от автоимпорта? Ровно так же никакого общественного резонанса не вызывают становящиеся известными то тут, то там примеры милицейского или бюрократического беспредела - все эти обманутые дольщики и пайщики, люди с отбитыми почками, незаконно уволенные или выселенные, невинно осужденные или неправомерно преследуемые, все обиженные, униженные и оскорбленные, - все они бесконечно одиноки и беспомощны в нашей стране. Никого не волнует то, что не происходит с ним или его близкими лично.

Психология очереди на самом деле никуда не делась: все надеются, что когда очередь дойдет до них, то с ними все будет иначе - лучше, быстрее, удобнее, выгоднее. Все словно хотят задобрить «кассира», словно он - вертухай на вышке или надзиратель по лагерю. Но иначе - нет, не будет. Потому что вас много, а «кассир» всегда один. И он всегда прав. Он никогда не торгуется. И всегда вас чуть-чуть да презирает.