Дефицитный бюджет приняли: как будет выживать Россия

В среду Совет Федерации 121 голосом за при одном против и одном воздержавшемся одобрил новый бюджет текущего года. Финансовый блок правительства отказался от бюджетной политики, которую вел 10 лет. В бюджете зияет трехтриллионная дыра. Ее заткнут средствами Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. «В этом году мы используем больше половины средств Резервного фонда, — констатировал председатель комитета по бюджету Евгений Бушмин. — Возникает вопрос: на сколько хватит оставшихся средств и как ими распорядиться?» На то, что кризис закончится раньше, чем деньги, никто особенно не надеется.

Стагфляция

«На изменение основных характеристик федерального бюджета на 2009 год повлияли следующие факторы: рецессия, девальвация, рост безработицы, стагфляция», — читаем в заключении комитета по бюджету. Стагфляция, сочетание высокой инфляции с экономическим спадом в течение длительного времени, вещь крайне неприятная. Сенатор Евгений Тарло недоумевает: «Нам говорили, что основная причина инфляции — давление нефтедолларов». Давление уменьшилось, а инфляция на месте. Как же так?

У министра финансов Алексея Кудрина есть ответ: «Сейчас инфляция связана с девальвацией». Иными словами, импортная продукция стала дороже. Министр подчеркивает, что инфляционный эффект от девальвации — разовый. С его точки зрения, цены вышли на новую планку и дальше «по идее» расти не должны. Последние 20 дней статистика приносит утешительные вести; наметилось снижение инфляции.

Хотелось бы верить министру. Проблема в том, что не только Россия девальвировала свою национальную валюту. По миру прошла волна девальваций. Не будем сравнивать нашу страну с Канадой, сравним с Мексикой. Тоже развивающаяся экономика, тоже чудовищный госсектор, тоже сырьевой перекос. Девальвация сравнима по глубине. Тем не менее в Мексике инфляция около 5%, а в России — 13—14, как аккуратно формулирует Кудрин.

Вклад Минфина в борьбу с кризисом

Угадайте, что это? Это дефицит. Так сказал министр финансов. Величина дефицита — это жертва, которую денежные власти России были вынуждены принести ради обеспечения антикризисной политики правительства (читай «премьера»). Официально дефицит бюджета равен 7,2%, но острый глаз бюджетного комитета подметил, что с учетом 255 млрд рублей из Фонда национального благосостояния он составляет 8% ВВП.

Из объяснений Кудрина можно понять, что он хотел бы считать жертву однократной, а нынешний бюджет — чрезвычайным. Минфин намерен в 2010 и 2011 годах снизить дефицит до 5% ВВП. При этом в министерстве не прогнозируют существенного увеличения ВВП ни в будущем году, ни через год. Таким образом, в принципе финансовый блок выступает за снижение государственных расходов. «Период увеличения расходов завершился», — объявил Кудрин. России предстоит жизнь в новых условиях.

Далеко не все сенаторы это понимают. Даже хорошо информированный Бушмин высказал пожелание: при появлении в бюджете дополнительных доходов потратить их в первую очередь на дороги. Кудрин ответил, что дополнительные поступления не планируются, а если паче чаяния что поступит, то будет использовано для снижения дефицита. Сенатор Дзасохов возмущался сокращением расходов на культуру — притом что оно вполне условно. Сократили ту сумму, которую выделили на культуру в первой версии бюджета, но осталось всё равно больше, чем в 2008 году.

Сенатор Егоров и многие комитеты беспокоились из-за сокращения ассигнований на программу «Социальное развитие села». Кто спорит, социально развитое село лучше неразвитого. Но когда прогнозируется падение ВВП на 25%, а государственных доходов — на 38%, когда за первый квартал налоговики собрали в федеральный бюджет 88% от плана, вероятно, существуют и более серьезные поводы для беспокойства.

С другой стороны, когда министр финансов перемежает призывы взглянуть в лицо новой суровой реальности бодрыми сообщениями о том, как растут, несмотря на кризис, расходы на образование, здравоохранение и пенсии, простому сенатору немудрено запутаться. Действительно, если всё хорошо, зачем обижать село? А если всё плохо и еще долго будет плохо, зачем так резво тратить деньги? Ответ на последний вопрос знает, вероятно, только премьер.

Банки спасутся

Как и в любой аудитории, в СФ нашлись недовольные тем, как много денег выделено банковской системе. Министр финансов в очередной раз провел ликбез.

На первую тридцатку российских банков приходится 4,5 трлн средств вкладчиков. Если исключить Сбербанк —1,5 трлн. Всего вкладчики доверили банкам 5,9 трлн рублей. Банковская система в России, как и везде, основана на частичном резервировании. Это значит, что банки не хранят деньги, положенные вкладчиками на депозит, а выдают их в виде кредитов — как выразился Кудрин, реальному сектору экономики. В этой ситуации невозврат кредитов означает, что банки не могут исполнить свои обязательства перед вкладчиками. Последствия легко себе представить.

Поскольку идея полного резервирования средств по депозитам Кудрину чужда, а крушение банковской системы, построенной на безответственной раздаче кредитов, кажется концом света, то он готов спасать или, по его выражению, «докапитализировать» банки, во всяком случае крупные. Пока в бюджете заложен уровень невозврата кредитов в 10%. «Если невозвратов будет больше, то нам придется вернуться к бюджету», — заявил министр финансов. Как хорошо быть крупным банком! Можно делать что в голову взбредет — всё равно тебя спасут, даже если из-за этого придется менять бюджет.

Кредиты плохие и хорошие

Сенаторы спросили Кудрина, будут ли в нашей стране создавать банк плохих кредитов. «Нет, — уверенно сказал он. — Если мы выведем плохие кредиты в отдельный банк, от этого они станут еще хуже».

Сейчас, объяснил он, банки заинтересованы работать с плохими кредитами, потому что они висят у них на балансе. Если объявить о создании для таких кредитов отдельного банка, то у них пропадет всякий стимул. К тому же, по мнению министра, очень сложно отделить плохие кредиты от хороших. Сегодня это плохой кредит, а завтра его пролонгировали и он стал хорошим.

«Мы идем по европейскому пути и будем разбираться с банками отдельно», — подытожил Кудрин.

Вопрос о ставке по кредитам волновал сенатора Юрия Солонина. Он пожаловался, что у него в Хабаровском крае Сбербанк деньги получил, а кредитов всё равно не дает. Министр объяснил, что банк, даже Сбер, вовсе не обязан давать кредиты всем желающим. Более того, он должен не выдавать рискованные, необеспеченные кредиты. Тем не менее правительство следит за тем, чтобы ставка, по которой предоставляет кредиты Сбербанк, не превышала 20%.

На утверждение Кудрина, что банк не должен выдавать рискованные кредиты, живо откликнулся сенатор Тарло. Он спросил, где были Минфин и ЦБ во время вакханалии потребительского кредитования. Сейчас эти кредиты не возвращаются. По выражению сенатора, чем больше было роздано кредитов, тем больше дырки. Чем больше дырки, тем больше помощи оказывает правительство. Чем хуже работали банки, тем больше они получают. К сожалению, это прекрасное описание кредитной экспансии и ее последствий прозвучало в формате выступления и точка зрения министра финансов на этот вопрос осталась неизвестной.

Саму идею обзаведения серьезным бюджетным дефицитом никто не критиковал, хотя вполне очевидно, что можно было бы обойтись и без него. Понятно почему. Решение о дефиците — политическое. А в авторитарной системе политические решения лидера не оспаривают.