Европа дала понять Обаме: он не \"казначей всего мира\"

Ожидания лучших учеников

В русском языке слово «событие» означает свершение мечты – будь то всеобщей, семейной или личной: ждали, ждали, и вот сбылось. Безликое английское event применяется привычно и к явлениям живой природы, и к вполне запрограммированным феноменам в работе технических устройств, но в современной прессе все чаще становится синонимом тусовки, вечеринки, посиделки – притом, в отличие от happening, званой, респектабельной и заблаговременно подготовленной.

Нельзя сказать, чтобы все человечество с равной надеждой и тревогой ожидало результатов встречи лидеров G20 в Лондоне. Но поводы для того, чтобы этот саммит стал не event, а все-таки событием, были серьезные. В самом деле, речь шла о специальном мероприятии, призванном выработать новую стратегию мирового сообщества в противостоянии беспрецедентному финансовому кризису. И хотя бы по той причине, что на чрезвычайные явления принято реагировать чрезвычайными мерами, от участников саммита ждали если не установления нового порядка, то по крайней мере учреждения неких структур или форматов, которые способны этот порядок установить. Тем более что мировые лидеры собирались не в узком, а в расширенном составе, на этот раз бесспорно представляя большинство мирового населения.

Мало того, сообщество стран, не участвующих в саммите, но с особым нетерпением ожидавших его результатов, было также шире обычного, ибо к тому моменту, когда лидеры мира наконец собрались, кризис беспощадно сбросил множество переходных экономик на уровень слаборазвитых наций, а на региональном уровне – в частности, брюссельском – протянуть им руку помощи не торопились. И даже наоборот: «перворазрядные» экономики решили защитить внутренний рынок от «второразрядных», а «второразрядные» – от « третьеразрядных». Если Франция предпочла поддержать национальную автосборку в ущерб заводам в Чехии, то накануне лондонского мероприятия Чехия отказала в выдаче виз украинским гастарбайтерам, а заодно вьетнамским и монгольским.

Предполагалось, что лондонский саммит скажет свое веское слово против пресловутого протекционизма. В том же контексте новобранцы Евросоюза рассчитывали, что России не удастся устроить задуманную дискуссию по вопросам энергетической безопасности. В самом деле, она не состоялась. Однако за день до саммита генканцлер Германии Ангела Меркель твердо заявила, что интересы России не могут игнорироваться при заключении договоров о транзите поставляемого ей газа в Европу.

Словесная игра термином «протекционизм» не привела, как и следовало ожидать, к каким-либо «ценным указаниям» для мирового сообщества. О бедственном положении бывших соцстран, на свою голову последовавших либеральному стандарту экономической политики, были произнесены сочувственные слова. Но никто, однако, не обязал Россию или Францию непременно оказать финансовую помощь, скажем, Болгарии или Украине. Не прозвучало и никаких внятных рецептов по части разрешения энергетических проблем – если не считать заявления Барака Обамы о целесообразности сокращения использования атомной энергии не только в военных, но и в мирных целях.

Один равен двадцати

Накануне саммита из стран «третьего мира» все громче звучали требования о роспуске Международного валютного фонда или его замене принципиально другой организацией. Даже генсек ООН Пан Ги Мун предлагал выделить 1 триллион долларов беднейшим странам и создать постоянно действующую структуру для их поддержки.

Цифра 1,4 триллиона в самом деле проникла в прессу за несколько дней до саммита. Однако речь шла не о целевой поддержке беднейших государств, а об общих инвестициях в поддержку мировой экономики через существующие финансовые институты. В Лондоне премьер Гордон Браун озвучил уже более скромную цифру в 1 триллион, за счет которой, по его расчетам, можно создать во всем мире 19 миллионов рабочих мест.

К счастью для всего мира, Китай в ноябре прошлого года ассигновал почти 600 миллиардов долларов на собственное экономическое развитие, а именно, на строительство железных и автомобильных дорог и реализацию жилищных и социальных программ. Уже тогда было запланировано в текущем году выделить дополнительно 400 миллиардов, добавив также на развитие науки и технологий. Таким образом, одно государство расщедрилось для своего народа настолько же, насколько весь клуб больших держав на весь мир. За этот вклад в борьбу с кризисом, и прежде всего с распространением бедности, Пекин следовало бы благодарить. Равно как и за предложение включить юань в корзину валют, на которых базируется расчетная единица Международного валютного фонда – SDR.

Однако это предложение Китая осталось за пределами повестки дня саммита G20, как и предложение России ввести универсальную мировую резервную валюту, частично привязанную к золотому стандарту. Уже 24 марта, когда Барак Обама провозгласил в Белом Доме, что американская валюта крепка как никогда, благо США – самая сильная экономика, а следовательно, никакая универсальная валюта миру не нужна.

Бедным странам остается уповать на новые кредиты из того же, прежнего МВФ, капитализация которого за счет стран «двадцатки» повысится на полтриллиона. Для оказания помощи бедным фонд, впрочем, рассчитывает продать часть собственного золотого запаса. Можно предположить, что эти средства нескоро дойдут до самых нуждающихся. А формирование Совета по финансовой стабильности – постоянной экспертной структуры «двадцатки» – и вовсе растянется до конца года.

Выберите страну, которую не жалко

На решения саммита G20 всерьез рассчитывали эксперты в области теневой экономики, вполне уместно предупреждая о том, что кризис управления, связанный с экономическими проблемами многих стран, выведет в тень новые объемы финансовых ресурсов – особенно учитывая намерение европейских стран ужесточить (в отличие от Китая) налоговую политику.

Предполагалось, что на саммите будет принято решение об образовании мировой финансовой разведки – или, во всяком случае, будут согласованы санкции против всем известных «черных дыр», где низкие налоги сочетаются с тайной банковских вкладов.

Даже не склонная к романтизму лондонская Telegraph не исключала, что в «черный список» стран, создающих укромные поляны для теневых денег, будут включены Швейцария и Лихтенштейн. Действительно, «черный список» был оглашен, но только поздно вечером 2 апреля, когда претензии предъявлять было уже некому. И оказались там вовсе не Швейцария и не карликовые государства-казино Европы, и даже не полинезийские и карибские гавани-островки, а всего четыре страны – Малайзия, Филиппины, Уругвай и Коста-Рика.

Каков был принцип составления списка, остается только гадать. Линдон Ларуш еще за две недели до саммита охарактеризовал его как «студенческий капустник». Похоже, и в самом деле профессора по корпоративным интересам, заранее исключив из списка самые «чувствительные» для мирового финансового истэблишмента страны, оставили студентов выбирать «козлищ» по принципу рейтингового голосования. При этом два студента оказались учениками стратега-специалиста по китайскому влиянию, один – по исламскому, а четвертый писал дипломную работу по русской мафии середины 1990-х годов.

Маленький Б.О.

Скептические высказывания о саммите слышатся отнюдь не только из уст Линдона Ларуша, а откровенную политическую фронду позволяет себе не только Уго Чавес, специально прибывший в день саммита с официальным визитом в Тегеран. В самом Лондоне спектр оценок распределяется от иронии до глубокого разочарования.

«Саммит раскрутил нас на деньги, но никаких реформ при этом не предусмотрел», – считает лорд Мэллок-Браун, британский министр по вопросам Африки, Азии и ООН. По его мнению, выделенные для поддержки «третьего мира» средства ничтожны, а Всемирный банк и вовсе оставлен в стороне от процесса.

«Это не Бреттон-Вудс», – разочарованно констатирует обозреватель Independent Ларри Эллиот. «Похоже, что речь идет лишь о косметическом ремонте финансовой системы. Увы, способность по-настоящему сопротивляться приходит к сильным мира сего лишь когда ситуация становится в самом деле отчаянной – вроде сочетания массовой безработицы, фашизма и войны».

«Что-то большой Б.О. меня не совсем не покорил», – ехидничает эссеист из Guardian Саймон Карр. «Он при мне сказал Гордону Брауну: самое главное – это с утра смотреться в зеркало. Да неужели? Потом он разразился речью о том, что перед опасностью нельзя испытывать страх. Звучало убедительно. Тут какой-то американский журналист его спрашивает: так что все-таки делать гражданам – тратить или копить? Следующие пять минут он потратил на ответ: «Это зависит от ситуации» (It depends).

«Большой Б.О.» в самом деле больше позировал, нежели изрекал судьбоносные откровения. Впрочем, еще большее внимание привлекала своим ожерельем, декольте и блестками на серебристых туфлях его супруга Мишель, обнимая всех, кто был на ее пути – от воспитанниц благотворительного учреждения до – к ужасу присутствующих – самой королевы. Чтобы хоть как-то изолировать вошедшую в раж «царицу мира» от решения проблем человечества, за обедом ее усадили за стол между писательницей Джоан Роулинг, придумавшей Гарри Поттера, и спортсменкой Келли Холмс. Светские репортеры признали, что Мишель явно затмила собой Сару Браун, но подозревали, что Николя Саркози намеренно прибыл без супруги- фотомодели, чтобы не бросать вызов звезде первой величины.

Само присутствие на саммите идолов масс-культуры и большого спорта не оставляло сомнений о существе самого мероприятия: это была не фабрика мысли, а именно «фабрика звезд», то есть типичнейшее event. Впрочем, самые внимательные авторы заметили, что блистание звезд все же не ослепляет разум политиков, прибывших сюда не только на смотрины, но и для выражения свой позиции.

«Хотя все, казалось, было расписано по сценарию, совместная пресс-конференция Меркель и Саркози явно выходила за рамки согласованного сценария», – сообщает Independent. Выступая от имени Европы, они не только потребовали установления контроля над хедж-фондами и ограничения бонусов для банкиров, но и заявили, что в налоговых вопросах национальные решения должны быть первостепенны – вразрез с подготовленным документом о целевом сокращении налогов для стимулирования экономики (fiscal stimulus). Таким образом, они дали понять Обаме, что он не является казначеем всего мира, и что они не согласны бросать на ветер качественные деньги вместе с некачественными. Этот неожиданный и публичный демарш заставляет рассматривать весь проект мирового экономического управления в другом свете… У нас на глазах США и Великобритания вдруг стали меньше, Китай – больше, а континентальная Европа проявила себя силой, с которой следует считаться».

Примечательно, что в глазах редакции лондонской газеты несравненный Б.О., как бы тщательно он не смотрелся в зеркало по утрам, предстал «молодым и неопытным» – не лучшая характеристика для амбициозного «сеятеля надежд». От него ждали большего. Он не только не смог воодушевить – он разочаровал. Когда ситуация станет «в самом деле отчаянной», прислушиваться будут явно не к нему.