По закону права у нас есть, а в жизни?

Отношение к тому, как власти России исполняют ими же утвержденное законодательство, всегда было, есть и, наверное, будет в нашей стране мерилом подлинного демократизма или государственного беспредела.

Думаю, эта мысль не вызовет возражения у представителей любых ветвей российской власти. Ей, особенно рядовым чиновникам, сейчас, как и всем нам, нелегко, так как в государстве в связи с кризисом и вопреки фальшиво-бодряческому публичному настрою руководства РФ растут в геометрической прогрессии экономические и социально-правовые проблемы. Этот рост привел к тому, что решение ряда важных социальных вопросов отодвинуто на более поздний период. Прошедшее десятилетие больших цен на нефть Кремль, увы, так и не использовал во благо всего общества, ограничившись лишь поддержкой сырьевых монополий, разбухшие экономические возможности которых способствовали не расцвету всей нации и построению правового государства, а, по моему мнению, заготовлению впрок полицейского государства. Во всяком случае некоторые его признаки на местах уже налицо. Дошло до того, что в некоторых сферах обслуживания населения мелкие чиновники районного масштаба произвольно трактуют конституционные нормы в отношении рядовых граждан, фактически приравняв их к давно исчезнувшей прослойке крепостных крестьян.

Приведу конкретный пример из личной практики «перехода в крепостные». Не так давно пошел на прием в родную райполиклинику №19 (ЮВАО). В регистратуре, когда я попросил свою медкарту, меня проинформировали, что я состою на учете уже в другой поликлинике - №227 и теперь со всеми хворями должен обращаться туда. Пояснили: «Весь ваш дом прикрепили к 227-й поликлинике...»

Все мои возражения отмели, отметив, что не мне решать, где лечиться. При этом «подчеркнули», многозначительно тыкая пальцем в небо, чье это решение.

В новой поликлинике мне не понравилось, и я попросил ее руководство вернуть меня в прежнюю. Мне вежливо посоветовали принести из старой поликлиники письмо о том, что меня там вновь примут. Я резонно возразил, напомнив, что никого не просил переводить меня в другую поликлинику; зачем же сейчас плодить бумаги?!

Мне и здесь показали на небо. Ну, я и пошел в ту сторону - прямиком в кабинет руководителя Департамента здравоохранения столицы А. Сельцовского. Андрей Петрович искренне возмутился нелепой «конституционной» самодеятельностью медиков из ЮВАО, подчеркнув, что граждане сами вправе решать, где им лечиться, и что без их согласия подобного рода переводы незаконны...

Такая вот простая точка. Но согласитесь, уважаемые читатели, что не каждый пациент носит в кармане удостоверение штатного сотрудника «Московской правды», открывающее ему двери во многие кабинеты; хворая бабулька лишь уважительно и понимающе кивнет, когда мелкий клерк даже просто ей намекнет на то, что не понравившееся старушке решение спущено с «небес». Кивнет и молча пойдет навстречу, возможно, неудобствам, проклиная «выси», откуда исходят антиконституционные распоряжения.

Интересно, как бы себя вел такой мелкий бюрократ от медицины, гоняющий почем зря пациентов из поликлиники в поликлинику, если бы он обратился с какой-либо жалобой в «Московскую правду», а мы, журналисты, ему бы ответили: «Здесь рядом есть еще газета «МК», сбегайте туда, господин заявитель. Вам что, не все равно, в какую газету обращаться за помощью?! В «МК» такие же, как и у нас, компьютеры, и сотрудники там тоже с высшим образованием...»

Думаю, такой медчиновник сразу бы напомнил журналистам про свои конституционные права. Вот и мы, пациенты, напоминаем вам, господа медики, о правах, гарантированных нам Основным Законом.

Мне сейчас могут возразить: да разве подобная мелочь может рассматриваться в качестве нарушений прав человека?!

Еще как может! Увы, сегодняшняя российская действительность, так красиво освещаемая с экранов правительственными телевизионными «менестрелями», состоит еще и из множества досадных, нарушающих наши права «мелочей». Они сокращают людям здоровье, надежную охрану которого нам гарантирует Конституция, а не главврачи районных поликлиник; они в первую очередь должны соблюдать законодательство об оказании медицинских услуг, не забывая при этом о чутком отношении к пациентам.

Будем откровенны, достаточно зайти практически в любую государственную поликлинику, чтобы убедиться: пациенты в этих медучреждениях являются просителями.

Наш терпеливый народ постоянно забывает о том, что государственные структуры любой направленности обязаны качественно обслуживать население страны. На деле же чаще всего видим обратное: чиновники в милицейском камуфляже, белых халатах, формах различных федеральных ведомств полагают, что мы - посетители государственных кабинетов - отнимаем у них время, беспокоим по пустякам. Приведу пример - опять-таки из личной практики, связанной, к сожалению, с вынужденными частыми посещениями поликлиники №227. Отсидев как-то, как и положено, пару часов в очереди, захожу в кабинет врача-невролога, которая, посмотрев как-то сквозь меня, продолжила с пожилой медсестрой, видимо, очень увлекательный разговор о правильном заполнении медстатистических форм. Послушав минут пять их профессиональный диалог, я вежливо поинтересовался: «Не мешаю ли? Может, мне подождать за дверью?»

И лишь тогда меня удостоили вниманием.

Министру здравоохранения и социального развития России Татьяне Голиковой не помешало бы совершить инкогнито несколько ознакомительных «походов» по коридорам поликлиник, особенно в регионах, и послушать вживую мнение населения о качестве медицинских услуг, о вежливости медперсонала; а то мы нашего симпатичного министра видим только на экранах ТВ, когда она доводит до премьера и президента сведения об очередных успехах российского здравоохранения.

Думаю, много интересного и познавательного для себя почерпнули бы в подобных походах министры внутренних дел, юстиции, генеральный прокурор РФ, другие их чиновные коллеги, опираясь на которых, Кремль осуществляет масштабные перестройки системы правопорядка. Увы, перестройки есть, а порядка нет. За два первых месяца нынешнего года в стране возрос почти до 30% (в числе зарегистрированных) удельный вес тяжких и особо тяжких преступлений. По сравнению с январем-февралем прошлого года возросло число экономических преступлений, а материальный ущерб от них достиг почти миллиарда рублей. А вот раскрываемость, к сожалению, снижается. Так, по стране все еще вольно шастают участники 250 убийств, более 125 тысяч краж, 25 тысяч грабежей. В результате преступных посягательств погибли 9,5 тысячи человек, 40% из которых проживали в сельской местности, где, как известно, жители крепко дружат с дешевой водкой.

Во многих читательских письмах о деятельности «органов» красной нитью проходит мысль о том, что активизация уголовных наказаний в отношении самих проштрафившихся правоохранителей касается в основном низших кадровых звеньев системы, которых чуть ли не традиционно пропускают через упрощенную схему судопроизводства, фактически сводящую на нет гарантии прав обвиняемых. Нижегородец Д. Серяков предлагает читателям «Московской правды» вспомнить, «как сразу же после ареста в 2003 году некоторых милицейских оперов их на самом высоком государственном уровне нарекли «оборотнями в погонах», задолго до начала судебного следствия и вынесения приговора публично называли преступниками».

Трудно не согласиться с Дмитрием Вячеславовичем. Широкие масштабы подобной, не побоюсь этого слова, карательной деятельности и очень большой удельный вес в ней методов прямого оболгания всего лишь подозреваемых в совершении преступлений офицеров были связаны с желанием власти продемонстрировать народу мнимые успехи в борьбе с преступностью в правоохранительных структурах. Был упрятан за решетку на долгие 16 лет даже лучший в России расследователь уголовных дел по терроризму, розыскник из МУРа полковник Евгений Тараторин. Зато количество Героев России из состава бывших его бородатых «объектов» оперской деятельности, на чьих руках, на мой взгляд, следы крови российских воинов, росло регулярно. Ныне эти «герои» часто становятся участниками кровавых международных скандалов, которые, кроме вреда, нашей стране ничего не приносят, ставят руководство России в глупейшее положение. Если рождение такого рода «героев» является политической необходимостью, то давайте, господа законодатели и правоохранители, открыто создадим и провозгласим верховенство политического уголовного права, которое обеспечит уголовное наказание за критику политики Кремля. А там уж недалеко и до организации работы особых политических судов. Я это к тому, что правовое «развитие» России в области уголовного законодательства очень уж мне, историку по образованию, напоминает практику, которой придерживались власти одной из европейских стран с 1933 по 1945 год.