Русские могут говорить все что угодно

Как и следовало ожидать, процесс ратификации подписанного в апреле российско-американского Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений продвигается с большим трудом.

Комитет по международным делам американского сената провел 8 слушаний по договору. Американцы обеспокоены прилагающимся к договору заявлением России, в котором она оставляет за собой право выйти из него в случае расширения ПРО США. Комитет планирует провести еще 5 заседаний, они должны состояться до августовских каникул. После одобрения профильным комитетом договор будет направлен на голосование в сенат: для принятия его необходимо согласие 67 из 100 сенаторов. У демократов – 59 сенаторов, поэтому необходимы голоса республиканцев.

Американские сенаторы подозревают, что этот договор не позволит США развертывать глобальную систему противоракетной обороны (ПРО), идея которой для американского истеблишмента стала, без преувеличения, «национальным проектом века». Особую активность в данном направлении проявляет «заклятый друг» нашей страны – сенатор-республиканец Джон Маккейн. Этого ветерана вьетнамского ГУЛАГа особенно возмущает пункт, согласно которому Россия может выйти из договора, если сочтет, что действия США по созданию ПРО стали угрожать ее национальной безопасности. Госсекретарю Хиллари Клинтон, на которую возложена миссия убедить сенаторов ратифицировать договор, пришлось демонстрировать чудеса изворотливости в данном вопросе. Она заявила сенаторам, что вопрос сокращения СНВ и создание американской ПРО никак не увязаны в данном договоре, и, соответственно, США никакими обязательствами в данном отношении не связаны.

Министр обороны Роберт Гейтс, отвечая Маккейну, попытался представить себя еще большим патриотом, чем его оппонент. «Русские могут говорить все что угодно: если данного пункта нет в договоре, он не ограничивает действия США», – подчеркнул министр обороны США Роберт Гейтс. «У России и США нет единой точки зрения на ПРО. Россияне ненавидят эту идею. Они ненавидят ее с конца 1960-х годов и всегда будут ненавидеть, потому что мы ее (систему ПРО) построим, а они – нет», – заявил Гейтс.

Гейтс, конечно, наводит тень на плетень. В преамбуле договора все же говорится, что сокращение СНВ должно увязываться с развитием систем противоракетной обороны. Именно поэтому договор предусматривает для России право выхода из него. Насчет русской «ненависти» к идее ПРО Гейтс также чуток сгустил краски. Хотя, конечно, такая идея восторгов ни у кого в России вызвать не может, кроме кучки прозападных либералов и «общечеловеков».

Позицию России по данному вопросу так объяснил Владимир Путин: «Если мы не развиваем ПРО, то у нас создается опасность того, что, создав над собой зонтик против нашей наступательной системы, наши партнеры могут почувствовать себя в полной безопасности». И такие ощущения, по мнению Путина, пойдут «нашим партнерам» во вред. «Тогда наши партнеры будут делать все, что захотят, агрессивность сразу возрастет и в реальной политике, и в экономике. Баланс нарушится». Ради сохранения этого баланса, «не имея планов по развитию ПРО, эффективность которой еще не доказана, нам нужно развивать ударные наступательные системы», объяснял Владимир Владимирович «российскую ненависть к ПРО».

Впрочем, в США многие убеждены, что американские и российские руководители договорились не только по Договору СНВ, но и о том, как им дурачить собственную оппозицию в Конгрессе и Думе, добиваясь его ратификации.

Президент Никсоновского центра Дмитрий Саймс утверждает, что «российские эксперты и официальные лица считают, что Америка взяла на себя подразумеваемое обязательство не создавать масштабную систему противоракетной обороны. Один российский представитель сказал мне: «Я не могу точно процитировать вам недвусмысленные заявления президента Обамы и госсекретаря Клинтон в ходе бесед с нами о том, что никакой стратегической системы ПРО в Европе не будет, однако все сказанное ими сводится именно к этому». По словам этого представителя, многие американские официальные лица, начиная с президента и кончая участниками рабочих переговоров, заявили вполне ясно: они отвергли более четко выраженные ограничения по ПРО не из-за планов США, а из-за опасений, что сделка в таком виде не пройдет ратификацию в сенате. Один высокопоставленный американский руководитель, хорошо знакомый с деталями переговорного процесса, подтвердил, что русским посоветовали не настаивать дальше на положениях о ПРО, потому что у администрации нет никакого намерения заниматься чем-то, что по-настоящему тревожит Москву.

Но включение конкретных ограничивающих положений в договор может помешать ратификации в сенате».

Саймс также заявлял, что русские заранее согласовали с Обамой выход из договора в случае развития американской ПРО. «Если бы администрация действительно хотела создать оборону от ядерных ракет, то американских руководителей обеспокоила бы такая перспектива. Однако показательно то, что администрация весьма благожелательно отнеслась к российскому заявлению. Она отметила, что поскольку она не вынашивает планов создания в обозримом будущем стратегической ПРО, у нее нет причин вызывать тревогу у русских разными гипотетическими ситуациями. Вместо этого администрация и публично, и в частном порядке сообщила Москве, что если Вашингтон когда-то и решит создать стратегическую ПРО, то Соединенные Штаты будут разрабатывать ее совместно с Россией», – рассказывал Саймс.

После этого и ряда подобных заявлений Хиллари Клинтон и Роберт Гейтс вынуждены были, выступая на днях в Сенате, официально опровергать информацию о том, что Вашингтон передал Москве проект нового соглашения, ограничивающего развертывание систем противоракетной обороны. Тем не менее, холодок недоверия у сенаторов остался. И вопрос с ратификацией договора явно затягивается.

Между тем, как известно, президенты США и РФ Барак Обама и Дмитрий Медведев не раз публично объявляли, что хотели бы синхронной ратификации этого договора. Однако Белый дом не имеет таких возможностей по проталкиванию своей позиции в Конгрессе, какими обладает Старая площадь по отношению к Государственной Думе. Поэтому вопрос синхронной ратификации явно откладывается. Впрочем, и в Госдуме, казалось бы, полностью контролируемой раболепными «медведями», могут возникнуть проблемы с ратификацией.

Как заявил 17 июня замминистра иностранных дел России Сергей Рябков, он ожидает, что процесс ратификации российско-американского Договора по СНВ в российском парламенте не обойдется без сложностей. Как передает Интерфакс, замминистра заявил, что «трудности будут, потому что заметно, что в нашем обществе и парламенте с очень большим интересом относятся к этой теме; поэтому готовимся к трудным вопросам».

Впрочем, как раз в тот же день заседание профильных комитетов Госдумы (по обороне и по международным делам) пришло к выводу, что «ратификация нового российско-американского Договора по СНВ отвечает интересам оборонной политики России». Что, впрочем, неудивительно, если вспомнить, к примеру, что глава Комитета Госдумы по международным делам Константин Косачев является известным адептом концепции «ядерного ноля», вынашиваемой западными лидерами, т. е. всеобщего ядерного разоружения, за которое неоднократно выступал и сам Барак Обама.

Вот и недавно Косачев возглавлял российскую делегацию на парижском саммите международной разоруженческой инициативы «Глобальный ядерный ноль». А КМ.RU уже не раз приводил позицию российских военных экспертов о том, что «в условиях многократного превосходства США в обычных вооружениях отказ России от ядерного оружия равносилен самоубийству». Кстати, об этом же говорит и новая Военная доктрина страны, допускающая использование ядерного оружия даже в локальных конфликтах.

В свою очередь, глава Комитета Госдумы по обороне Виктор Заварзин памятен своими торжественными рапортами о сокращении российских Вооруженных сил ускоренными темпами – чуть ли не на 6 лет раньше запланированного срока. Как вдохновенно тогда нес Заварзин, «Россия, имея одинаковые базовые демократические ценности с другими странами, избавилась от антагонизма в межгосударственных отношениях, поэтому объективно у новой России нет причин для проведения политики вооруженного противостояния». «Отсюда, – продолжил он, – планы России по военному строительству предсказуемы. Мы решительно уходим от массированной военной организация».

Когда подобные персонажи начинают ратовать за какое-либо соглашение, объявляя его соответствующим национальным интересам, поневоле начинаешь испытывать смутные сомнения. И вспоминать известное изречение Иосифа Бродского: «Если Евтушенко против колхозов, то тогда я – за!».