Когда Сталин смеется

 

1.

Многие видные политики, историки, публицисты и выдающиеся деятели культуры, к числу которых, без сомнения, принадлежит Вайда, обоснованно считают катынский расстрел одним из преступлений советского тоталитарного режима созданного Сталиным.

 

В то же время других политиков, публицистов и т.д. это раздражает. Нередко они принимают осуждение того режима за укор себе и России. Как будто СССР 1940 года и РФ 2010- го – это одна и та же страна. И вот, обсуждая ситуацию, они ищут: а в чем же ответно упрекнуть своих как бы оппонентов – ну хотя бы ту же Польшу. И, конечно, находят! Вспоминая, например, о печальной судьбе красноармейцев, попавших в польский плен во время войны 1920 года.

 

И, казалось бы, всё верно. Во-первых, железная политическая логика твердой руки требует отвечать на упрек – упреком. А во-вторых, с советскими военнопленными поляки действительно нередко обращались жестоко.

 

2.

 

Но, откуда же это иллюзорное отношение к тем самым красным пленным, как к «нашим»? Только на том основании, что многие из них родились на территории нынешней России и близки многим из нас по крови? Но разве именно кровь сегодня обуславливает нашу идентичность? Разве не общая судьба, не общее настоящее и будущее? Понятно, что фундамент общих ценностей и целей в России еще не заложен. Но уже ясно, что это не коммунистические ценности, и что эта цель – не коммунизм. И это значит, что мы сегодняшние отнюдь не наследуем цели той, прошлой террористической Совдепии, идущей на Европу под стягом мировой пролетарской революции, и попутно истребляющей собственных граждан и граждан той же Польши. Это значит, что нам сегодняшним не в чем каяться перед поляками, несмотря на то, что они так и не дождались покаяния советских лидеров.

 

3.

Итак, перед поляками нам каяться не в чем. Но пора бы разобраться с собственным отношением к тем временам и соотнести то – чуждое - прошлое, с нашим настоящим и будущим. С современной российской идентичностью. Потому что невнятность этого отношения вновь и вновь находит причудливое отражение тех или иных политических и пропагандистских акциях. Ближайшая из них по времени – затея с размещением в Москве в годовщину Великой Победы плакатов с портретами Сталина.

 

Зимой она вызвала острую полемику, а следом – волну, можно сказать, всенародного гнева. Общественность настойчиво и в резких выражениях требовала от московских властей избавить улицы столицы от генералиссимуса. И, вроде бы, вопрос решился не в его пользу. Однако 7 апреля мэр Москвы Юрий Лужков заявил в интервью газете «Известия», что плакаты размещаться все-таки будут. Хотя и в сравнительно скромном количестве: «из двух тысяч различных элементов праздничного оформления Москвы лишь на десяти будет портрет Сталина вместе с другими маршалами Победы» - сказал мэр.

 

Свое сообщение он предварил рассуждением о важности объективного взгляда на историю, справедливо указывая, что она-то нам досталась «не самая складная». И тут возникает логичный вопрос: а будут ли - при таком объективном взгляде на историю – размещен в Москве и десяток портретов Лаврентия Павловича Берии – ведь и он был маршалом Победы? И видным деятелем этой не самой складной истории.

Однако, видимо, что-то в его биографии мешает Юрию Михайловичу причислить товарища Берию к плеяде героев. То есть в этом случае историческая объективность даёт сбой.

 

Мэр указывает на недопустимость вычеркивания из истории ее важных персонажей. Но тысячи людей, протестующих против портретов Сталина на улицах Москвы, не зовут вычеркнуть его из истории. Сталин – фигура такого масштаба, что ее не замолчишь и не спрячешь. И не надо. Нельзя. Но пора – и прежде всего российской политической элите – окончательно самоопределиться относительно нее. Юрий Михайлович говорит в «Известиях», что он – не сталинист. «Меня, - восклицает мэр, - заподозрить в любви к этому человеку? Это просто невозможно! Я знаю то время не понаслышке. Мне было шестнадцать, когда умер Сталин». Но, во-первых, среди сталинистов немало людей, которые в ту пору были и постарше. А во-вторых, в данном случае речь идет не столько о преданной любви лично к «великому вождю трудящихся всего мира», сколько об уважении к главному символу «красного» периода истории страны, которым Сталина, безусловно, уже сделали.

 

Кстати, и сам этот период не замолчишь и не выбросишь. И попытка это сделать была бы преступлением. Потому что означала бы предание забвению злодеяний большевистского проекта, а равно - страданий и подвига народа, который превозмог это иго и вопреки ему одержал великие победы и совершил великие открытия. Было бы неразумно выдирать из учебника истории тяжкие и страшные страницы, как и вымарывать из него портреты злодеев. Их надлежит оставлять как урок (уж простите за банальность) современникам и будущим поколениям.

 

5.

Но урока не выйдет, если отношение к тому времени и его символам, таким как Сталин, будет половинчатым, неоднозначным, дифференцированным, как говорится – и вашим, и нашим. Пример такой однозначности есть: отношение к Лаврентию Павловичу Берии – бывшему кавалеру Золотой звезды и пяти орденов Ленина. И то, что он, как говорят, немало сделал для Победы, этого отношения не меняет. Не снимает с него вины за чудовищные преступления.

 

Отчего же все не так, когда речь заходит о Сталине, исполнителем политики и воли которого был его ближайший соратник - глава госбезопасности? Лишь потому, что Берию судили, лишили наград и расстрелян, а злодеяния его шефа разоблачили и обнародовали уже после его смерти, ограничившись выносом из мавзолея? Говорят: нет – просто в случае с Берией злодеяния уж очень сильно перевешивают. А что же, в случае с его вдохновителем и руководителем Иосифом Виссарионовичем – разве нет?

 

Такое объяснение выглядит настолько формальным, что принять его трудно. Скорее, причина в другом. Весомая часть российской элиты все еще чувствует свою причастность красному проекту, советскому прошлому, ощущает свою зависимость от него, держится корней, увязших в его идеологии, пропаганде, символике, образе жизни и знаковой системе.

 

На словах отрекаясь от сталинизма, эти люди не спешат признать Сталина противником – историческим, идейным, политическим. Им удобно забыть Сталина-палача, но помнить Сталина-доброго-дедушку, что так мило смеется, держа на руках малышку Мамлакат. Или «Сталина-победителя», хотя победителем был народ.

 

Источник: http://www.russ.ru/pole/Kogda-Stalin-smeetsya

0
87
0