Кавказский кровавый круг (интервью с Мухамедом Газдиевым)

В кульминационной сцене пьесы Бертольта Брехта «Кавказский меловой круг» по велению судьи вокруг мальчика Михаила Абашвили, сына убитого инсургентами губернатора, очерчивается меловой круг. И две женщины, претендующие на материнство, — бросившая ребенка в грозный час Натела и спасшая, выходившая и усыновившая ребенка ценою своего доброго имени судомойка Груше приглашаются в круг. Каждая должна взять малыша за руку: кто вырвет ребенка из круга, той и быть матерью. Груше отказывается от поединка, боясь причинить боль Михаилу.

Кавказский регион и его народы, которые его населяют, на протяжении последних десятилетий оказались в роли этого жертвенного мальчика. А государство российское, выступающее в роли официальной мамки и подпольные отряды боевиков, вооруженные религиозной идеей общего Халифата Кавказа, в отличие от брехтовских героинь, ведут бескомпромиссную борьбу на смерть, где жертвами становятся мальчики, только вступившие во взрослую игру политических, военных, религиозных амбиций и устремлений. До конца понять происходящую драму может только тот, кто стал её участником, для всех остальных - это только часть информационного блока, о котором можно забыть до следующего потока новостей.

Идя на встречу в парижскую гостиницу с Мухамедом Газдиевым, который прилетел накануне из Ингушетии, я ожидала увидеть сломленного горем старика, у которого три года назад был похищен и пропал без вести 29-летний сын. В холл отеля с сияющей улыбкой спустился Мухаммед, мокрое от воды лицо светилось в лучах солнца - он совершал омовение, когда ему сообщили о моем приходе. Нарушив привычный ритуал, что он редко себе позволяет, мы проговорили до глубокого вечера об их пропавшем сыне, о шлейфе убийств, который тянется в Ингушетии с 2002 года, вспоминали довоенный Грозный. Мадина - супруга Мухаммеда и мать Ибрагима, больше молчала, только иногда вставляла фразу: «не надо об этом говорить, нам еще домой возвращаться, у нас там еще один сын, дочь». Время от времени она поправляла и без того ровно лежащий отворот рубашки мужа, а он весело подшучивал, что, мол, не бережет его Мадина. Когда-то, в 80-е годы юная студентка Чечено-Ингушского Университета вышла замуж за своего педагога. Ничего казалось бы странного в этом нет, если бы не только одно обстоятельство: муж Мадины, один из лучших преподавателей университета, лишен обеих рук от рождения. Они прожили счастливые 30 лет жизни, когда трагедия лишила их сына.

8 августа 2007 года, в ингушском городе Карабулак, был похищен Ибрагим Газдиев. В момент похищения, Газдиев – директор строительного магазина, ехал покупать обед для своих рабочих. Рядом с городской мэрией и прокуратурой его автомобиль был блокировали. Вооруженные люди в масках выволокли Газдиева из машины и, избивая, закинули в «Газель».

10 августа 2007 года Президент Ингушетии Мурат Зязиков принял отца похищенного, который являлся некогда его педагогом по истории в Грозненском университете и, утешая несчастного родителя, пообещал ему искать Ибрагима, как своего собственного сына. Всем руководителям силовых структур республики президентом было дано задание в кратчайшие сроки «разобраться» в данной ситуации. После этого «отеческого» внимания Ибрагим Газдиев исчез безвозвратно.

Гость «Кавказского дневника» Мухамед Газдиев.

Р.Мальсагова: Мухамед, вы приехали в Париж по приглашению Amnesty International. Какова цель вашего визита, на что вы возлагаете надежды?
Мухамед Газдиев: Amnesty International нас пригласила для того, чтобы услышать от первого лица положение с правами человека у нас, в Ингушетии, а так же в России. И я решил рассказать все, что я знаю, что чувствую. Amnesty International делает большое дело, потому что сегодня права человека имеют очень важное значение во всем мире, а в России – тем более.
У каждого, кто столкнулся с этой несправедливостью, я столкнулся с вопросом сына, другие – дочерей, отцов, все упирается в отсутствие наших прав.
Р. Мальсагова: В связи с похищение вашего сына вы не раз обращались в правоохранительные органы России и президентам Ингушетии, как к бывшему – Мурату Зязикову, так и ныне действующему – Юнус-Беку Евкурову. Есть хоть какая-то надежда узнать о судьбе вашего похищенного сына?
Мухамед Газдиев: Зязиков Мурат Магометович – бывший президент, открытым текстом сказал, кто похитил моего сына.
Р. Мальсагова: Кто?

М.Газдиев: Он сказал, что его похитили…взяли силовики. Он не сказал «похитили», он сказал «взяли» – проведут следственные мероприятия и отпустят, потому что за ним не числится какое-то важное преступление.
Р.Мальсагова: Что ему вменяли в вину?

М.Газдиев: Ему ничего не вменяют в вину, потому что они не признают, что он похищен сотрудниками федеральной службы безопасности. Поэтому, могут ли они что-нибудь ему вменять? А Зязиков, в присутствии главного прокурора Турыгина, на второй же день сделал это заявление о похищении Ибрагима силовиками. Мне Турыгин заявил: «Нет, нет, не беспокойтесь, к нему не будут применяться незаконные действия». Это ведь тоже признание того, что мой сын ими похищен. Когда уже вопрос стал о следствии, из дела был похищен очень важный документ свидетелей.

Р.Мальсагова: Напомните, как произошло похищение вашего сына Ибрагима Газдиева?
Мухамед Газдиев: Мой сын работал директором строительного маркета. Прямо в Карабулаке, в метрах двадцати от мэрии города и прокуратуры, его остановили, забросили в «Газель» и увезли. Были свидетели – человек живущий не далеко от нас. Он знал Ибрагима и видел, как его схватили. Вот то, что мы знаем. Есть свидетель того, как его завезли прямо в Магас (столица Ингушетии) в здание ФСБ. Назвать имя свидетеля я не могу, ему грозило уничтожение. Я не мог рисковать его жизнью. Такова история этого дела.
Р.Мальсагова: Судя по сообщениям СМИ, ситуация в Ингушетии с приходом президента Евкурова не претерпела изменений к лучшему. Напротив, стала сложнее и криминогенней. С чем это связано?

Мухамед Газдиев: Никаких изменений в лучшую сторону не наблюдается. Если экс-президент Зязиков проводил довольно жесткую линию, то Евкуров делает то же самое, стараясь казаться демократичным. Но, методы подавления, еще хуже.
В России сформировалась такая система, которая ведет к уничтожению молодых людей по совершенно не объяснимым причинам. И, что самое характерное, что ни следствие, ни суд, не устанавливают виновность. Каким-то образом, их обвиняют, часто огульно, в практике судов не присутствует факт объективных разбирательств. Нет их просто. Как объяснить, например, уничтожение людей органами НКВД и КГБ в 30-х, 40-х, 50-х годах? Как это можно объяснить?.. Сложилась система культа личности и это продолжается и по сегодняшний день. Разбирательств нет – можно схватить любого человека, пытками можно заставить говорить то, чего не было на самом деле, а тот, кто не поддается пыткам – того, просто уничтожают.
Если мой сын виновен, то посадите отца рядом – то есть меня и судите нас вместе. Я готов принять на себя это. Я знаю своего сына – не преступник он, не мог он быть преступником. Но ведь этого не происходит, а происходят убийства, похищения и все то, что негативно.
Р.Мальсагова: Вам не кажется, что поколение, которое воспитывается на беззаконии и жестокости, будет еще больше противостоять государственной машине?
Мухамед Газдиев: Я уверен, что это ведет к разложению государства и, в недалеком будущем, к его полному развалу. Я уверен, что это грозит не только Чечне и Ингушетии, это грозит всей России. Разве не видно, что в России уничтожают лучших, самых добропорядочных. Разве мы не знаем кандидатов в президенты, которые погибают по необъяснимым причинам, губернаторы погибают, бизнесмены оказываются в тюрьмах – это же все не случайно. Это система разрабатывается, создается та система, которая удобна для уничтожения людей.

Кому это выгодно? Кому выгодно постоянное осадное положение на Кавказе? Каждый исторический период обязательно находились причины для уничтожения народа – то это был антисоветизм, то другое, но люди погибали одинаково. Для того, чтобы кого-то убить, уничтожить, нужна веская причину, а если её нет, то её надо выдумать.
Мы на это смотрим, наши дети видят это и происходящее беззаконие не рождает любви к государству.

Нам было прощаться. Мадина и Мухамед сидели рядышком на гостиничной кровати. Глаза их светились, они широко и добро улыбались. Не зная их горькой истории, можно было бы подумать, что старики приехали на сэкономленную пенсию любоваться красотами Парижа. Увы, для бывших российских педагогов, которые в общей сложности получают 16 000 тысяч российских рублей пенсии, жизнь остановилась в августе 2007 года. Они хотят верить, что Ибрагим жив, они видят его во снах, возвращающимся домой с такой же лучезарной улыбкой, как и у родителей.

По сведениям же правозащитников, Ибрагим Газдиев в 2007 году замучен пытками в подпольной тюрьме, которая располагалась в чеченском селе Гойты.
Понятия «свобода слова, права человека, неприкосновенность жилища», которые в цивилизованном государстве являются гарантами личной свободы и жизни человека, в России, к величайшему сожалению, являются только декларацией государства. В докладе «Международной амнистии» отсутствие свободы слова, незащищенность граждан, пытки, применяемые к подследственным в российских тюрьмах и полная безнаказанность за нарушение прав граждан этой страны, были вынесены в отдельную тему обсуждения. В программе «Международной амнистии», которая проходит по городам Франции, принимает участие и гость нашей программы Мухамед Газдиев из Ингушетии. А кавказский меловой круг для Мухамеда окрашен в кровавый цвет.