Российская медицина: взгляд с больничной койки

Так уж получилось, что в январе я умудрился загреметь на больничную койку с неутешительным диагнозом «вывих ступни, разрыв связок, двойной перелом лодыжки со смещением».  Самое удивительное заключалось в том, что виной этому стал совсем не гололед, наблюдавшийся в тот период на всех улицах нашего города, а просто один неосторожный шаг – подвернул ногу и осел на нее всем телом.  Боли в тот момент я практически не чувствовал, поскольку, судя по всему, на какое-то время потерял сознание. В памяти остались лишь отрывки – как шеф вызывал «скорую», как я судорожно искал в сумке страховой полис, как звонили моей жене, как приехали врачи и сделали мне какой-то внутривенный укол, лицо приехавшей жены, лица врачей в приемном отделении больницы, очередной укол  и т.п. В себя я более-менее пришел уже в больничной палате – с гипсом на ноге. 

В тот момент я чувствовал себя прекрасно – как я потом понял, исключительно благодаря этим самым уколам (как я понял позднее, в обоих случаях мне вели какое-то наркотическое средство – сначала для снятия болевого шока, потом для обезболивания вправления костей).  Меня вообще забавила ситуация – я оказался на больничной койке, но при этом прекрасно себя чувствовал.  Я бурно обсуждал эту ситуацию по телефону с друзьями и знакомыми и был уверен, что уже утром окажусь дома.  Но все оказалось несколько сложнее.

Утром я уже был во вполне адекватном состоянии, чтобы оценить ситуацию.  Самая главная проблема заключалась в том, что в больницу я попал в пятницу поздним вечером, то есть мною занимался только дежурный врач.  Наутро в субботу приехала жена, которая и рассказала мне, какой диагноз был поставлен.  Самым удручающим была перспектива операции – как ей сказали в приемном отделении, без нее обойтись вряд ли получится, но перед этим мне предстоит провести две недели в гипсе.  Честно говоря, в тот момент меня это ничуть не удивило, поскольку в палате, куда я попал, находились люди либо ожидающие операцию (на растяжках), либо уже перенесшие ее.  Я был единственным, кто лежал с гипсом на ноге. 

Честно говоря, в первые двое суток я даже пожалел, что лежу в гипсе, а не на растяжке.  Вышло так, что в приемном отделении мне перегнули ступню в другую сторону (потом пришлось вправлять заново) и при этом наложили гипс настолько плотно, что после окончательного высыхания он сжал ногу как тисками.  В тот момент я понял смысл выражения «испанский сапожок».  Боль нарастала с каждым часом, и когда вечером в палату зашел санитар, предложивший сделать всем желающим обезболивающий укол, я был вне себя от счастья.  Но, вопреки ожиданиям, укол не помог.  К полуночи боль стала почти нестерпимой, а я раскачивался на кровати на руках.  К утру я обнаружил, что боль начинает стихать, когда я сижу, подперев спину сзади руками – в этом положении я засыпал на пару минут и просыпался, упав на спину.  Отрубился я к 9 утра, когда нога почти потеряла чувствительность.  Поспав пару часов я увидел рядом дежурного врача, которому мои собратья по несчастью, по-видимому, сообщили, что я всю ночь не спал из-за боли.  Врач, едва взглянув на мою ногу, сразу отправился за санитаром – надо было срочно иссекать гипсовую повязку.  Надо сказать, что это была не самая приятная процедура – мало того, что с гипсом мне рассекли и кожу (слишком уж плотно повязка прилегала к ноге), так я еще и в полной мере ощутил все прелести эпиляции – гипс от ноги отрывался вместе с волосами.  Милые женщины, как я вас теперь понимаю!

Народ в палате оказался весьма разнородным по возрасту и социальному статусу, но ничто так не сближает, как общая беда – все общались на равных.  Было, правда, одно исключение – на соседней со мной кровати.  Я, признаться, не сразу понял, что этот мужчина был привязан к кровати – правая нога была зафиксирована на растяжке, левая нога и правая рука – привязаны, действовать он мог только левой рукой.  Оказывается, этот товарищ пытался сильно буянить, в результате чего санитары были вынуждены прибегнуть к крайним мерам – чтобы он не навредил ни себе, ни окружающим. 

Я, признаться, не сразу смог определить его возраст – говорил он всегда как будто был сильно пьян, а на вид он выглядел почти как мой ровесник (в районе 40-45), но потом я понял, что сильно ошибся, когда обнаружил, что приходящая к нему женщина оказалась ему не женой, а матерью.  Первые дни я пытался не обращать внимания на его неуклюжее поведение и нестандартные (вернее, неадекватные) действия в виде громогласного испускания газов в момент прихода к другим больным родственников и друзей, но всякому терпению наступает конец. 

Началось с того, что он три раза за день ронял на пол зажигалку.  Поясню: в нашей палате, как и во всех остальных, было запрещено курить.  Но, поскольку здесь все были неходящими (за исключением меня – я пытался хоть раз в день дойти до туалета), все курили прямо на месте, стараясь делать это так, чтобы врачи не видели.  Понятно, что любой человек, зайдя в палату, сразу чувствовал, что здесь накурено – помещение не проветривалось, вытяжки не было.  Но при этом четко соблюдались правила игры: с 10 до 15 часов врачи на месте, и в это время в палате не курят.  Но мой сосед это правило игнорировал – он курил практически каждые десять минут, если не спал.  Поэтому уронив зажигалку он каждый раз просил прикурить у меня, не обращая внимания, сплю я или нет.  Заканчивалось это тем, что я доставал ему с пола эту самую зажигалку или просил сделать эту санитарку. 

Но это все еще ничего, гораздо сложнее было с тем, что координация движений моего соседа была нарушена – возможно, вследствие сильных алкогольных возлияний.  За неделю моего пребывания в одной с ним палате он умудрился опрокинуть на пол мой стакан с компотом, открытый пакет с соком, пепельницу (вернее, банку со своими окурками), а также тарелку с остатками супа.  И каждый раз все это выливалось на мой тапок.  Ну скажите, какой человек сможет безропотно такое стерпеть?  На первый раз я списал все на травму и скованность движений, на второй (уже узнав, почему его связали) – сделал ему тактичное внушение, а на третий – просто убрал все стоящее на межкроватном столике на подоконник, на недосягаемое для него расстояние.  Еще большие проблемы возникли, когда в палату поступил новенький – бизнесмен «средней руки», сломавший ногу по пути домой со стоянки – он, будучи в подпитии,  сначала повздорил с охранниками на стоянке и попинал какую-то машину, на его взгляд «неправильно припаркованную и мешавшую проходу», а потом типа подскользнулся на дороге и сломал ногу в двух местах.

При этом он попал в больницу не только с переломом, но и со следами разборок на лице, в связи с чем в больницу приезжал участковый.  Но пострадавший напрочь отказался на кого-либо заявлять, сообщив, что ни к кому претензий не имеет.  Так вот, выяснилось, что он с  моим соседом живет в одном доме, в соседних подъездах. Вот только бухают они в соседних гаражах в разных компаниях – сообразно социальному статусу.  Но, коль скоро на больничной койке все равны, они попытались скооперироваться – «поломанному бизнесмену» друзья принесли коньяк, заблаговременно перелитый в бутылочку из-под сока.  Собственно, он предложил вечером всем лежащим выпить по «пять капель» за здоровье, но откликнулся на это предложение лишь мой сосед.  Вообще, это было довольно занятное предложение, поскольку передавать бутылку между кроватями было некому, единственным, кто мог это сделать, был я – причем весьма условно, поскольку для меня поход в туалет на костылях тогда был равен восхождению на Эверест: огромный расход сил и энергии, после которого я просто в изнеможении падал на кровать.

И вот в этих условиях мой сосед, томимый алкогольной жаждой, пытался настоятельно предложить, чтобы я обошел всех больных в палате с этой самой бутылкой коньяка, причем никому, кроме него, этот коньяк не был нужен.  Когда я тактично ответил, что собираюсь встать не ранее 23 часов, он тут же предложил просто перекинуть ему бутылку, после чего я уже взорвался и высказал все, что думаю по этому поводу – от опрокидывания стаканов до неуемного алкоголизма.  Моя тирада была поддержана всеми соседями, которых уже порядком достал буйный сосед. 

Но все это – лирика, это просто люди со своими достоинствами и недостатками.  Главное, что запомнилось в больнице – тараканы.  Их было не просто много.  Они были настоящими хозяевами, они ползали везде и всегда.  Все продукты надо было плотно закрывать и завязывать, иначе их съедали тараканы.  Каждую ночь я стряхивал с лица не менее трех этих существ, а за день, не вставая с кровати, убивал порядка десятка.  Тараканы были везде – они запросто ползали в коридоре, передвигаясь из палаты в палату, сновали по тумбочкам и спали на стенах.  Я был в шоке, но врачи и медсестры вообще не обращали на это никакого внимания – для них это была норма. 

При всем этом больница находилась в довольно хорошем состоянии – приличный ремонт, трехразовая влажная уборка во всех палатах, внимательные врачи и санитары.  Пожалуй, самой приятной неожиданностью оказались именно люди.  За все время пребывания на больничной койке я ни разу не увидел грубого или хотя бы просто равнодушного отношения медперсонала к больным.  До этого времени я, как и многие, думал, что почти все медики в наше время ориентированы на оказание максимально большего количества платных услуг.  И в моей палате я был свидетелем того, что операции обходились в сумму от 10 до 75 тысяч рублей.  Но платили не за саму операцию, а за пластины, спицы и т.п. – за то, без чего человека невозможно было поставить на ноги.  И оплачивали не больнице – родственники больных вполне официально закупали необходимое у медицинских фирм, а уже сама операция проходила бесплатно.  Конечно, здесь можно повозмущаться, но что делать, если в больнице нет необходимого? Ждать полгода, когда им удовлетворят заявку?

В моем случае была вероятность, что потребуется операция, и тоже придется что-то оплачивать.  Но, вопреки всем ожиданиям, врачи пришли к выводу, что можно обойтись без нее.  Так и получилось.  И я очень благодарен всем врачам и всему медперсоналу больницы за вежливое и тактичное обращение. 

Мне посчастливилось пробыть в больнице всего неделю.  В предпоследний день мне переложили гипсовую повязку, перед этим заново вправив кости (жутко неприятная и болезненная, несмотря на новокаиновые уколы, процедура).  Но после этого предстояло встать на учет в местном травмпункте, куда мои документы отвезла жена, предварительно созвонившись и уточнив, что она может сделать это самостоятельно. 

Уж лучше бы она этого не делала – там ей откровенно нахамил дежурный врач, который даже не стал смотреть выписку и снимки, заявив, что ему нужен сам больной.  При этом доводы о том, что на улице гололед, а врачами мне предписано пока вообще избегать движений в расчет не принимались. Дело дошло до того, что мою жену едва не заставили написать расписку, что она берет на себя ответственность за мое выздоровление. 

Как бы то ни было, через 10 дней мы все же добрались до травмпункта.  В этот день там царило столпотворение – накануне за два дня до этого шел дождь, после чего наступило похолодание, а в день нашего приезда с утра еще и выпал снег.  В итоге травмпункт оказался переполнен – люди приходили каждые пять минут, кто с рукой, кто с ногой.  Всех, разумеется, отправляли на рентген – а там как раз к нашему приезду, в разгар дня, был обеленный перерыв с 13 до 14.  Очередь скопилась неимоверная.  Но самым большим неудобством оказались узкие коридоры – я даже не мог вытянуть загипсованную ногу.  Таким образом, в травмпункте мы провели два часа, чтобы услышать вердикт – срастается нормально, но надо избегать движений и постараться держать ногу либо в горизонтальном, либо в приподнятом положении, чтобы не произошло отека.  Вот только к этому моменту я уже два часа как страдал от того, что не могу приподнять ногу…

Но по отношению к врачу я не могу высказать никаких претензий.  Более того, работать а таких условиях – это своего рода маленький подвиг.  Даже хамство отдельных представителей этой профессии я считаю всего лишь исключением из правил. Я прекрасно знаю, что врачи в современных условиях совсем не роскошествуют.  Но при всем этом они (по крайней мере, те, с которыми мне довелось встретиться) остаются врачами, а не превращаются в рвачей. Большое им за это спасибо.  Хотелось бы, чтобы и государство прониклось заботой как о врачах, так и о пациентах – чтобы у первых была возможность пользоваться самым современным оборудованием и работать за достойную оплату, а у вторых не возникала необходимость изыскивать с миру по нитке средства для оплаты операции. 

Дай Бог нам всем здоровья!