Трагедия в Армении . Эпизод 2-Ленинакан

2 эпизод

Уважаемый читатель, я сразу прошу прощения за ошибки в связи со спонтанным изложением своей истории. В свое время, чтобы не тронуться головой, я нижеописанные события очень по старался стереть в из памяти, как до белой магнитной ленты. И сейчас с моих слов записывает мой товарищ. Поверьте на слово, мне мешают говорить спазмы в горле и желание быстрее все это надиктовать, чтоб сразу потом опять забыть. Пока я быстренько диктовал и на ходу вспоминал, вдруг вскрылся в памяти такой "букет" страшных воспоминаний... Я не хочу этого помнить. Надиктовать и забыть. Забыть навсегда. Перечитывать материал не буду, нету сил. Если встретите неточности, прошу прощения. Примите как есть. Плюсы это вместо многоточия , сбой в программе. Надеюсь на понимание.

Мне 21 год.

Колонна полка влилась в общую колонну дивизии. Мы шли на Ленинакан. После трех ночи в машине стало невозможно находиться: холодно, работающая печка явно не справлялась. Советский автопром, а тем более военный, по части комфорта всегда оставляла желать лучшего. ЗИЛ131 - это даже не КамАЗ - КамАз считался супермашиной!

Ниточка дороги втянулась на горный перевал. Долгий подъем вверх, долгий спуск к подножью+ Мы в кабине просто окоченели. Что говорить о солдатах роты, что сидели в открытых кузовах! Лейтенант Генка Бобров: "Все, больше не могу. Давай выпьем!"

Подумал. "Давай!" Достали банку с вином - холоднючую, разве что ледышки не плавали. Налили. Пальцы прилипали к стаканам. Генка: "Х-х-холодно+"

"Пей, сейчас согреешься".

Алая жидкость сначала заморозила, но мгновенно тепло разлилось по телу. Повторили. Солдат-водитель с тоской косился на нас - всем было холодно! Я вылез в окно посмотреть на солдат. Рота сидела, укутанная в бушлаты, шинели и даже матрасы - в общем, грелись, как кто горазд.

Говорю Гене, мол, чего-то неловко, мы вроде как согрелись, а пацаны там дубеют. Гена недолго думая среагировал: "Давай им тоже нальем!"

Я посидел, подумал об уставных взаимоотношениях, взвесил все "за" и "против" - вложат не вложат!.. А! Давай!

Взял стаканы, высунулся в окно, передал их сержанту Сюрину. Его глаза округлились еще больше, когда Лейтенант Дисбат затем передал ему еще и баллон с вином. Работа его мысли отразилась в глазах. "Мы тут и так от холода охреневаем, т-т-товарищ лейтенант, а вы нам еще компот ледяной предлагаете+"

Ну да! Лейтенант Дисбат не мог же угостить спиртным напитком!

"Сюрин, смотри, чтоб всей роте досталось. Понял?"

Догадавшийся и повеселевший Сюрин браво воскликнул:

"Так точно, товарищ лейтенант!"

Через некоторое время стаканы вернулись обратно. Солдатики изобразили что-то похожее на песню, которая, впрочем, быстро заглохла.

"Ну вот, теперь совесть чиста! - Гена сказал, - Наливаем!"

Водитель по-прежнему с тоской смотрел на нас. Уговорили баллон.

Спустя полчаса хитрый хохол из вещевого мешка достал+ бутылку чачи! Чача была поганая, противная, горчила, но согрела куда лучше, чем вино. После 4-х Генка заснул, захотел расслабиться и я. Но заметив, как наш водила пару раз клеванул носом, в такой роскоши я вынужден был себе отказать.

Приближались к Ленинакану. Предчувствуя окончание пути, все наши повеселели, начали шутить, смеяться, балагурить+ Слишком трудной оказалась дорога. "Погуляем по Ленинакану, с девчонками познакомимся, посмотрим город+" - предвкушали ребятки. Но радость роты оборвалась внезапно и разом. Как только мы увидели открывшееся нам зрелище.

Центральный широкий проспект большого города. Таких городов сотни по России и СССР. Обычно справа-слева стоят панельные 9-этажки. Широкая новая улица тянется на сотни метров. И вот 9 декабря в начале шестого утра в утренней дымке, непонятно, то ли от тумана, то ли от еще не осевшей бетонной пыли, нам открылась трагедия тысяч людей. Эти самые 9- и 12-этажки, превращенные буйством стихии в доли секунд в громаднейшие кучи мусора и железобетонных обломков+ Мы все поняли, но мы боялись думать о произошедшем и боялись понимать детально - что же там, под руинами...

Колонна сбавила ход. Ниточка из машин еле плелась по проспекту. На обочину выползали люди, в основном женщины и бабушки. "Армия пришла+ спасители". "Люди! Люди!.. Солдаты едут!"

Мы проезжали мимо. "Куда же вы, солдатики, мы здесь, куда вы?.." - звали горожане.

Женщины становились на пути машин, не пуская и не позволяя проехать. "Мать, отойди, пожалуйста+ Мы вернемся".

С трудом пишу, аж слезы наворачиваются, вспоминая их, задавленных горем, и себя, как не мог остановиться и хоть как-то, хоть чем-то помочь. Как вынужден был ехать и ехать вперед, невзирая на их мольбы+ Нахлынуло+

Колонна встала. Приказ по колонне: "Старшим по машинам прибыть к командиру!"

Выскочил, бегу на построение. Командир говорит жестко, приказы как выстрелы:

- Того, по чьей вине остановится колонна комбатам расстреливать на месте. Офицера, поддавшегося чувствам, считать предателем Родины. У нас есть приказ прибыть в назначенную точку. Срыв приказа приравнять к дезертирству. Машин никому не покидать. По местам!

147 мотострелковая дивизия города Ахалкалаки была одним из первых воинских подразделений, которые прибыли на помощь пострадавшим ленинаканцам, на помощь советским людям.

Прибыли на точку сбора полка. Уже сформировался штаб из местного руководства. В основном все военные, все офицеры. У многих из них тоже во время землетрясения погибли близкие и родные. Невзирая на личную беду, они собрались по тревоге выполнять поставленную задачу. Разговаривал с одним капитаном:

"Я даже не знаю, что с моей семьей+ Мы жили в этой 9-этажке+"

Команда: "По машинам!" Мы чувствуем растерянность от незнания обстановки, незнания ситуации. В воздухе витает горе, смерть. У нас, атеистов, эти ощущения непонятным образом откладывались в сердцах.

Полк вытянулся в колонну. Передвигаемся по городу. По сторонам картина становится все страшнее и страшнее. И по обочинам все те же женщины: матери, жены, сестры+ Мужчин почти не видно. Возгласы радости сменяются криками отчаяния: "Куда же вы уходите?!" Женщины кидаются под колеса, звуковые сигналы клаксонов слились в мучительную какофонию.

Бедный мой комбат 2 танкового батальона, Григорьич, пожилой человек, носится от машины к машине, оттаскивая убитых горем женщин, пытаясь их успокоить, что-то им втолковать, объяснить+ А что тут можно объяснить? Им, женщинам, потерявшим самое дорогое, женщинам, чьи родные погребены под железобетонными развалинами?..

Я смотрел на разруху и думал: "А что мы можем, мы, человеки, хоть и военные? У нас только ломы да лопаты". Бессилие. Оставалось одно - исполнять приказ ехать, ехать неизвестно куда. "У нас нет даже оружия", - так мог думать лишь военный. "Да и что бы мы могли сделать даже с танками? Танк - оружие разрушения или, в лучшем случае, оружие защиты+"

По пути нам встречались уцелевшие магазины. Толпа била витрины и тащила вещи.

Колонна набрала скорость. Вдруг появились гражданские автомобили, легковушки. За рулями развеселые ребята, как будто вокруг не было горя, как будто они ничего не знали и не ведали. Ребятишки наглым образом пристраивались к колонне, мешая движению. Совершали маневры, нарушая все правила, обгоняя и справа и слева, ржали, оживленно перекрикивались+ Это грозило не только разрывом "ниточки" и потерей маршрута - мы несколько раз чуть не свалились в кювет.

Справа на обгон моей машины пошел "Москвич". Он уже неоднократно нас "подрезал". В кабине легковушки - несколько хохочущих, довольных лиц, безмятежно веселящихся и прикалывающихся. На плечах водителя дорогая женская шуба+ Пригляделся - и на сиденьях полно шмоток+ понятно+ Мародеры. Видно, вправду, каждому свое. Кому война, а кому мать родна. Нелюди.

Командую водителю:

- Принять справа!

- Там машина!

- Принять справа.

- Они влетят в кювет!

Рука на баранке, руль резко вправо. "Москвич" нырнул в кювет. Высота дороги - примерно метра полтора-два+

Команда водителю:

- Еще одного в колонну впустишь - пеняй на себя! Вот так, жестко и без вариантов.

Ни один автомобиль больше не вписался в ряд и не разорвал "ниточку" между нашей машиной и впереди идущей.

Рассуждаю. Уважаемый читатель, я описываю события, которые произошли в Армении в 1988 году. В трагедии проявляется как наивысшее благородства человеческой души, так и самые ее отрицательные, даже мерзкие качества. Я буду писать о грабежах, мародерстве. Некоторые из вас скажут: вот они какие, армяне! Нет. Жестко - нет. Молите Бога, чтоб вы такого не познали в действительности, чтоб вы не увидели крайности поступков любого народа, чтоб вы не осознали голую горькую правду. То, что творили отдельные жители Армении, может быть в определенных обстоятельствах свойственно любому народу. Все мы одинаковые на этой земле. Нету избранного народа. Тем более в момент техногенной катастрофы.

Прибыв на место, мы приступили к разбивке полевого лагеря, установили палатки. Как спали ночь - не помню. Утром после построения нашему батальону была поставлена задача выдвинуться к ближайшему 9-этажному дому для оказания помощи. Мы шли по аллее в ротных колоннах. Видели разграбленные магазины. Выбитые витрины, раскиданные шмотки и продукты недвусмысленно указывали на то, что сие разрушение произвело не землетрясение, что оно - дело рук человеческих. Из универсама вылезла троица молодых парней - в руках битком набитые баулы, трещащие по швам тюки, на плечах шубы, куртки+ Счастливые лица. Желание набить морду, и вообще растерзать гадов возникло не только у меня одного, а от солдата до майора.

Звучит команда: "Всем встать в строй!"

Следующим было здание, на первом этаже которого находился сбербанк. Два курсанта-милиционера славянской внешности стояли на страже государственного имущества. В руках - резиновые дубинки. И - все+ Курсанты что-то пытаются объяснить нашему комбату. Впритык к банку расположен ликеро-водочный магазинчик. Мы уходим дальше. Разрушенная 9-этажка. Бывшая 9-этажка. Вокруг жидкой цепочкой стоят люди. Комбат позвал меня с собой и мы поднялись на груду камней, арматуры, пыли, обломков.

- Товарищ командир, что делать?

- Надо как-то разгребать+

- Да вы что? Как такое разгребешь?

- Надо. Вдруг внизу остался кто-нибудь живой.

Но как? Чем сдвинешь многотонные бетонные плиты? Можно было бы попробовать растащить завалы танками+ если бы они были+ Да и если танками - а вдруг внизу и вправду есть живые?.. Тут нужны мощные краны. Армия не оснащена ничем подходящим.

Батальон беспомощно, в черных комбинезонах, с ломами, лопатами, кирками, стоит внизу.

Что мы можем? Что делать?!

Комбат беседует с инициативной группой людей, которых беда сделала лидерами. Меня зачем-то отправили вниз. Тороплюсь выполнить распоряжение, прыгаю через завалы, спотыкаюсь, лечу вниз. На лету перегруппировываюсь - опыт старого самбиста.

До армии занимался и самбо, и каратэ, а в армии рукопашным боем. Нехило так занимался - проверено не раз в дворовых драках. Сейчас, конечно, было бы смешно. Но навыки боя много раз мне пригодились в жизни.

Падаю сгруппировавшись и вдруг явно чувствую, как некто придержал мою голову. Медленно поднимаю ресницы - они задевают за какой-то предмет. Отстраняю голову, открываю, наконец, глаза - буквально в миллиметре от правого глаза острый штырь железобетонной плиты. Оглядываюсь - никого нет. Шея болит от неестественной позы. Но ведь явно кто-то придержал мою голову! Я был на волоске от глупой смерти. Думайте, что хотите, но с годами я понял, это был мой ангел-хранитель, он и в дальнейшем спасал меня.

Через какое-то время комбат отправил меня в полевой лагерь. Обосновывая, что одному небезопасно, я попросил послать со мной лейтенанта Боброва. "Ну да, вдвоем поспокойней. Идите", - согласился командир.

Подвигаемся в лагерь. Встречаем двух тех самых курсантов-милиционеров. Те помогают грузить в багажник "Москвича" инкассаторские мешки. Возле них крутится местная женщина. Увидев нас, запаниковала, быстро вскочила в машину, ее спутники вдарили по газам, сорвались с места и улетели.

- А кому это вы грузиться помогали, ребят?

- Да вот, работник банка приехала, сказала, деньги надо спасать, - отвечают юнцы.

- Д вы документы-то проверили?

- А как же! Она нам корочку показала!

- Ну и как ее фамилия, какая должность?

Молчат. Потупились.

- Так кому ж вы помогали-то, а, ребята? Вы помогали мародерам!

Те оправдываются:

- Но у нее ключи были, и она все в банке знала!

- Ну-ну+ Откуда сами-то?

- Мы из Новосибирска(?), из школы милиции. Нас сегодня привезли. По двое выставили на охрану госимущества. Помогите нам, а то нас только двое.

- Но вы же милиционеры, ребята.

- Да все плевать на милицию хотели. Милицию никто здесь не боится, а вот военных боятся все!

(Мы это уже наблюдали). А курсанты продолжали:

- Мы ведь еще охраняем объект - вино-водочный магазин. А вдруг до него дорвутся, растащат? Представляете, что в городе начнется, какая пьянка?!

Мы пожалели ребятишек:

- Сейчас задание выполним, попросим комбата, чтоб вам подмогу прислал. Но помните, за все отвечаете вы. Мы - армия. Вы - милиция.

Возвращаемся с лагеря. У разграбленного магазина поднимаем пластмассовые "плечики" для одежды, подходим к месту, где должны нас ждать курсанты. И видим: толпа мародеров вовсю грабит ликеро-водочный магазин! Один наш милиционер, избитый, лежит возле разбитой витрины, весь в крови. Второго паренька добивают внутри, он уже почти не сопротивляется. Мародеров до хрена. Нас только двое, курсантики не в счет. Вы не поверите: после моего истерического крика, подхваченного Генкой, "Стой! Стрелять буду!" толпа просто испарилась! Привели в чувство курсантов. Избитые, в крови, они чуть ли не с молитвой просили нас помочь им спасти социалистическую собственность. Но что мы могли? Стать такими же избитыми из-за бутылки водки? Но бросить пацанов тоже не могли.

Мы перехватили на дороге одно из подразделений нашего батальона. Взяв на себя ответственность, прикрепил их к курсантам, приказав вооружиться дубинами, палками, штырями - всем, что попадется под руку. Один из милиционеров попросил помочь вывезти с подвала бутылки с водкой и коньяком. Понятно, что надо было обращаться к комбату. Только он мог дать разрешение, выделить людей и дать команду к погрузке. Наш комбат, замечательный человек, родом был из малых народов Севера. И имея кучу достоинств, имел один недостаток: любил огненную воду! Договорившись с ребятами, что они выделят ящик водки в благодарность комбату, мы с Генкой Бобровым продолжили свой путь. И тут мы заметили, как в глубине квартала толпа грабит очередной магазин, стоящий в глубине улицы, на этот раз продовольственный. Мы с Генкой переглянулись. Бобров:

- Мы ничего не видели Нас мало.

- Да, идем мимо.

А, гори все ясным пламенем!

- Первый взвод прямо! Второй взвод слева! - кричал я уже на бегу.

- Шестая рота, бей мародеров! - орал Генка.

Так и врезались в толпу, раздавая приказы несуществующим подразделением. Били их поначалу вешалками, потом обломками, а на втором этаже - руками. Где-то шла рукопашка, кого-то выкидывали в окна, кто-то выпрыгивал сам+ Крики: "Армия! Армия! Стреляют! Убивают!.. Сматывайся! Военные! Солдаты!"Пока продвигались, видели взломанные и обчищенные кассы. Все, что осталось от продуктов, валялось под ногами. Вообще-то, мы уже опоздали+

И снова мы на крыльце главного входа. Убегающая толпа враз остановилась. Они говорили по-армянски, но мы все понимали! "Их только двое, смотрите, их только двое, и у них нет оружия!"

Толпа стала приближаться к нам. За спинами прятались и подговаривали остальных провокаторы: "Бей их, бей, их только двое!"

- Олега, нам писец+ Что будем делать?

- До нас толпе оставалось метров 10. Толпа неспешно накатывалась. Восемь+ семь+ Я резко засунул руку в нагрудный карман танкового комбинезона. Ну а дальше, знаете, как в фильмах:

- Суки, стоять! Всех перестреляю!

Толпа замерла, встала. Испугалась, отхлынула назад.

Надо что-то делать дальше. Импровизировали:

- Мы уполномочены специальным комитетом произвести и организовать правильное распределение продуктов! Вначале заходят женщины+

Мы взяли ситуацию под контроль, организовав социалистическую очередь!

Чуть позже до Гены дошло:

- Брателло, мы ж тут узаконили грабеж! Надо сматываться!

Из магазина показалась старушка, которая перла на себе несколько сумок с бакалеей и пару ящиков пепси-колы! Да-да, не удивляйтесь, действительно пепси-колы!

Мы быстренько назначили старшим одного из толпы. А сами стали помогать бабушке, та начала интенсивно отказываться, но мы были очень настойчивы! Забрав у нее ящики с напитком, мы скоро перебирая ногами, удалились в безопасное расстояние от магазина.

Бабушка жила в частном секторе, ее дом нисколько не пострадал от тряски, а все кто грабили магазины, оказались, по ее словам, жителями деревень. Они налетели на город как стая воронья - поживиться.

Бросив на дороге бабку с ее пепси-колой, пришли к комбату. Быстро оповестив его о происходящем, изложили просьбу курсантов, смотивировав при этом командира ящиком водки! Тот приказал взять под загрузку КамАЗ и выделил солдат из моей роты.

Когда мы вернулись к винному магазину, внутри него шла очередная бойня, и наша помощь оказалась не лишней. Магазин был уже весь обнесен, но подсобка и склад хранили огромное количество дорогого и качественного алкоголя, обнаруженных по очереди: сначала шикарные вина, потом отличная водка - "Московская", "Посольская" и еще какая-то весьма дорогая. На всех крышки были или откручивающиеся или с язычком. А в глубине склада хранился коньяк - разных сортов и безумно дорогой. Погрузку начали с коньяка, продолжили водкой. КамАЗ забили под завязку, а еще куча вина! Темнело.

- Товарищ лейтенант, что делать с вином?

- А вас когда заберут?

- Не знаю.

За ними никто, по всей видимости, не должен был приехать.

Курсанты беспокоятся:

- Оставлять вино нельзя!

- А куда мы повезем водку с коньяком?

- В здание МВД.

- А вы дорогу знаете?

- Нет, мы же первый день здесь+

Екарный бабай!

- Круши!

Мы опрокидывали ящики с вином, били стеклянные бутылки резиновыми дубинками, лопатами+ Плюнули и ушли, завалив проход.

Четверых солдат посадил в кузов. Сами вместе с курсантами сели в кабину. Ночь. Куда ехать - никто не знает. Да и в городе остались только направления. На всех перекрестках заторы. Пробки. Пытаемся маневрировать, чтоб, наконец, выехать+ Едем куда-то. Пока спрашивал у местного, как добраться до МВД, водитель, солдат-армянин, сообщил, что сзади полно народа. Вылезаю с КамАЗа и вижу, как мои солдатики раздают водочку!

Используя старый приемчик - руку в карман и "Стоять, всех перестреляю!" - иду в толпу. Откуда им известно, что мы везем? И тут я замечаю, что в кузове не хватает одной доски и видны бутыли и ящики с коньяком. Подходит армянин:

- Командир, за каждую бутылку водки 100 рублей. За коньяк - договоримся. Все равно никто не видит и не узнает. И все равно ты не доедешь.

Я на сделку, естественно, не пошел. Мы с друзьями просто пытались честно исполнить свой долг перед Отечеством, перед согражданами.

За нами была устроена настоящая охота. Нам перегораживали путь, блокировали. Впрочем, все вы смотрели боевики с погоней. Команды были конкретными, а действия решительными. Уж как нам удалось оказаться у МВД - не знаю! Перед нами стояло здание типа Пентагона, с внутренним двором. Вокруг толпилось множество людей, ворота блокированы. Здание словно ощетинилось - из окон торчали автоматы. Только страх перед оружием сдерживал толпу. Просто проехать невозможно, тем более с нашим грузом.

- Дави!

Водитель дал по газам, КамАЗ набрал скорость. Толпа успела рассыпаться. Ворота быстро распахнулись, поглотив грузовик. Мы влетели во внутренний двор. Вылезли с машины.

Мы чувствовали себя героями.

Курсанты ушли, но быстро возвратились:

- Товарищ лейтенант, мы ничего не понимаем. Мы рано утром сюда привезли кучу продуктов, кучу имущества, а тут уже ничего нету! Куда все делось?.. Вы только никаких документов не подписывайте.

Подошел толстый, даже жирный, полковник милиции:

- Что привез, лейтенант?

- Водку, коньяк, товарищ полковник!

- Документы на передачу. Накладные.

- Какие накладные?! Мы вашим милиционерам помогали.

- Да ты, наверно, сам мародер, лейтенант, грабитель. Да я тебя посажу! Я начальник ОБХСС города Ленинакана, раздавлю как клопа! - милицейский жаргон так и сыпался, - разгружайте машину, лично будешь за все отвечать!

Это был перебор. Лейтнанта Ташкентского танкового на понты не разведешь. Мы через много прошли.

- Тебе надо, ублюдок, ты и разгружай. Вместе со своими шакалами.

Я к тому времени уже прекрасно понимал, что происходит в здании МВД. Это было уже не МВД - министерство превратилось в рынок, и с тыльной стороны здания велась бойкая торговля.

Пока одни, рискуя жизнью, спасали государственную собственность, другие, абсолютно не рискуя, торговали. Вот почему ментов не боялись. Из-за таких ментов презирали.

Вопль жирного полковника с попыткой предначертать мое будущее оборвал пробегающий между нами милиционер с полными руками продовольственных товаров. Он спешил к забору, туда, где велась резвая распродажа.

- Слышь, ты, толстый! Сам разгружай. Вместе со своими шакалами! - и показал пальцем в сторону забора, - будешь выеживаться, пристрелю как собаку.

Ведь он тоже не знал, что у меня не было оружия.

Ему на подмогу подоспел генерал-майор милиции. И тоже попытался меня "застроить". Был послан в то же место и с тем же советом - заниматься подчиненными и выполнять свой профессиональный долг, а не наживаться на незаконной торговле!

Набежала куча местных милиционеров и проворно, со знанием дела, стала разгружать КамАЗ.

А мы с Генкой Бобровым занялись исследование "внутренностей" МВД. Там валялись остатки колбас, банки с консервами, а мы весь день не ели и даже не пили. И так же весь наш батальон. Разумное предложение Геши накормить деликатесами батальон я, разумеется, одобрил. Мы с солдатами самым нахальным образом все, что нашли, погрузили в спальник кабины. Генерал что-то бухтел, но не очень старался. Да и нам это было по фиг. Я приблизился к забору. И тут я увидел, как нашу водку, еще даже до конца не разгрузив, уже оперативно продавали по 100-150 рублей! Какой-то мент предложил и мне купить.

Я подумал: по справедливости будет оставить что-то и своему полку, раз такое дело. Что такое "ящик" для комбата? Ерунда! Пару рядов, думаю, хватит+ Да нам и не сильно эти напитки были нужны, если честно. Просто местных говнюков хотелось обломать.

И я пинками выгнал ментов с кузова машины.

Ко мне подбежал генерал.

- Товарищ лейтенант, тут такое дело!.. Грабят гостиницу "Интурист-Ереван"! Идет стрельба! А там золотой запас, валюта! Помогите!

- Товарищ генерал, так у нас даже оружия нету, - сознался я.

- Мы вам выдадим автоматы!

Я осмотрел двор и выразил удивление:

- Так у вас вон сколько "продавцов", берите оружие да и езжайте! Выполняйте свой долг.

Генерал, понизив голос, констатировал:

- Вы воины, а это+ торгаши. Вы армия, вас уважают и боятся. А этих+

- Значит, я солдат должен вести под пули, спасая народное достояние? А вы здесь его будете продолжать бойко распродавать? Тебе надо - ты и езжай.

Ну, конечно, ругань, угрозы, "я сообщу в полк!" и так далее+

Пошел ты. Садясь в кабину, хлопнул дверцей.

- Поехали!

Ворота перед машиной не открывают. Стоит мент с автоматом.

- Эй, ментяра, у тебя есть выбор: или ты открываешь ворота, или я тебя пристрелю!

Сержантик торопливо выбрал первый вариант. Ему тоже по фиг был вопящий генерал. Своя шкура дороже. К тому же с автоматом он обращался как с деревяшкой.

Поздно ночью прибыли в палаточный городок. Меня вызвали к командиру полка. Комбат по пути задал вопрос:

- Почему отказался ехать в гостиницу "Ереван"?

Я ему честно все и рассказал. Он зашел в палатку комполка, через некоторое время вышел, довольный. Похлопал меня по плечу:

- Молодец, пошли отдыхать+ А ты, это, ящик-то привез?

- Товарищ майор, вообще-то не один+

- Сколько?

- Да хрен знает+ Много+ Там еще и коньяк. И покушать полный спальник.

- Да ладно! - восхитился командир.

Осмотрел содержимое КамАЗа, вылез ошалелый:

- И что с этим делать?

- Не могу знать, товарищ майор!

Комбат вновь отправился в палатку штаба полка.

- Значит так. Все сгрузить в палатку батальона. И ты лично отвечаешь за сохранность.

Дорогие читатели, представьте, я, лейтенант, неожиданно стал ответственным за сохранность не чего-то там, а именно водки и коньяка! Да еще не под замком, а складированных под солдатскими нарами!.. Да еще где?! В армии!

Забегая вперед, скажу, положа руку на сердце: ни одну бутылку не похитили. Ни один глоток не был сделан без разрешения или без оправдательных обстоятельств.


Я набираю подполковнику текст. Я вижу, что происходит с человеком, когда он вспоминает. Я знаю, что Калугин не любитель выпить, но час назад он попросил налить ему водки.