Отмороженные органы

Следственный комитет Каневского района Кубани ведет проверку по факту гибели двухлетней Анжелы Шейки. Девочка была избита и замерзла на улице в станице Новоминской. Трагедия произошла 12 января, однако милиция, которой не удалось выбить из отца признательные показания, уже делает выводы. Местные социальные службы заявляют о своей непричастности к трагедии. Версия о том, что в своей смерти двухлетний ребенок виноват сам, им выгодна. Впрочем, несмотря на усилия чиновников, информация вышла на федеральный уровень, и спустить это дело на тормозах теперь будет непросто.

Двухлетняя Анжела Шейка оказалась на улице абсолютно раздетой и умерла от переохлаждения. Это данные судмедэкспертизы, и с ними не поспоришь. О других обстоятельствах гибели с такой же уверенностью говорить нельзя. У Анжелы было четверо сестер и братьев. Она с тремя старшими приходилась отцу неродной. Родным является самый младший, пятимесячный ребенок. Родителям по 25 лет, живут небогато: Елена Лефлер — домохозяйка, Артем Лефлер — животновод в местном хозяйстве «Коммунар». Родители с грудничком спят в одном доме, а остальные дети — в соседней пристройке.

«В три часа ночи, когда я вставала к ребенку, Анжела еще была. А когда сын начал собираться в школу, в полседьмого, ее уже не было», — рассказывает Елена Лефлер. После этого, по словам родителей, они начали поиски.

«Мы с женой нашли тело вместе. Точно помню, что было половина девятого утра», — говорит отец, Артем Лефлер. Правоохранительным органам родители рассказали, что обнаружили тельце на параллельной улице Сенной, примерно за километр от дома. И тут начинаются несовпадения.

Первое. Жители улицы Сенной, где найдено тело, этого тела не видели. Во всяком случае, те, с кем я беседовал. Источник в правоохранительных органах рассказал, что врачи осмотрели мертвую девочку около полудня. Причем, по данным судмедэкспертизы, с момента смерти до осмотра прошло 6-7 часов. Значит, Анжела Шейка умерла в 5-6 утра. Если следовать показаниям родителей, девочка лежала рядом с проезжей частью. Значит, тело должны были увидеть те, кто шел или ехал на работу. Елена с улицы Сенной, 26, пожимает плечами: «В семь тридцать моя дочь Лариса Макарова с мужем выезжали на машине со двора, но ничего не заметили». Ей вторит местный житель Сергей Кривенцов: «Выезжал на работу в пятнадцать минут восьмого. Ехал мимо того места, но ничего не видел». Мои собеседники говорят, что в тот момент на улице было уже светло. Однако, согласно научным сведениям, 12 января солнце взошло в 8.01, и этот факт мы тоже должны учесть.

Второе. Если бы ребенок замерзал, он бы кричал и плакал. Ночью в станице слышен каждый шорох, однако ни Елена, ни Сергей Кривенцов, ни местные жительницы Нина Магранова и Лидия Джура ничего не слышали. Не слышала криков и Нина Шамчук, живущая на параллельной улице рядом с семьей Лефлер. Кстати говоря, никто из собеседников не видел, как родители утром нашли тело.

Третье и главное. В ту ночь на улице было минус четыре, и если голый ребенок прошел около километра, у него должны были остаться следы обморожения стоп или хотя бы следы падения в снег. Однако никаких похожих признаков медэкспертиза не обнаружила. Все эти нестыковки позволяют предположить, что ребенок умер в другом месте, а потом тело привезли на Сенную, чтобы скрыть настоящее место смерти. И если выезжавшие на работу люди девочку не видели, то тело могло появиться здесь между 7.30 и 8.30 утра, когда отец заявил об обнаружении. Впрочем, это лишь предположение.

Есть и еще одно странное обстоятельство. По данным судмедэкспертизы, за два часа до смерти девочку накормили рисовой кашей. Мама Анжелы Елена Лефлер говорит, что «ее накормил кто-то посторонний, потому что я в последний раз кормила ее в семь вечера макаронами по-флотски». По словам Елены, у дочери был лунатизм, она ходила по ночам: «В октябре сосед нашел ее на углу улицы». Проверить это невозможно, соседа нет в живых.

Вхожу во двор семейства Лефлер. Калитка запирается. Могла ли ее ночью открыть двухлетняя девочка?

Источник в правоохранительных органах поясняет, что ребенок был избит: у девочки была разбита губа, обнаружены три кровоподтека на голове и четыре на руке.

Данные отправлены на экспертизу, которая должна установить, за какое время до смерти получены травмы.

Сразу после трагедии журналисты телекомпании «ТВК», расположенной в райцентре, станице Каневской, сняли репортаж. В нем Нина Погорелая, живущая через дорогу от семьи Лефлер, рассказывает, что к детям в семье относились не лучшим образом: «Оставят их, а сами куда-то уедут». Погорелая говорит, что к двухлетней Анжеле относились хуже остальных: «Они били ее ужасно, издевались. <...> Вот этот мужчина выпивал и бил ее» (имеется в виду отчим Анжелы Артем Лефлер. — Е.Т.). На вопрос журналиста, откуда это известно, Погорелая уверенно отвечает: «Напротив нас, не слышно, что ли?». К этому мы еще вернемся.

Семья Лефлер в неблагополучных не числится. Станичники говорят о супругах одно и то же: обычные люди, вроде не пьют, он работает, она детям готовит, стирает. То же заявляют и в администрации станицы Новоминской. Артем Лефлер воевал в Чечне, а сейчас состоит в местной казачьей дружине, которая вместе с милицией охраняет общественный порядок. Вот почему от него непривычно слышать, что в милиции его избили. Но есть соответствующий акт судебно-медицинской экспертизы: у Артема Лефлера обнаружены «две ушибленные ранки в теменной области волосистой части головы справа», которые образовались в результате воздействия «твердого тупого предмета, возможно, руки».

По словам супругов, на следующий день после трагедии, т.е. 13 января, около 20.30 Артему позвонил участковый и пригласил его в качестве понятого в опорный пункт милиции. Там, как говорит Артем, его «бил участковый по делам несовершеннолетних Игорь Иванович Деркач и еще один милиционер из вневедомственной охраны. Потом подключилась женщина в гражданке». От Артема якобы требовали написать, что девочку вывезла из дома его супруга. Пока Артем был в милиции, Елене, по ее словам, позвонил тот же участковый Деркач, после чего за ней приехала вневедомственная охрана. «Деркач требовал, чтобы я написала признание, как я поступила со своим ребенком, — рассказывает Елена. — Сказал, что мой муж уже это написал и что сейчас он может отвезти мужа на речку и утопить, и никто искать не будет». Участковый Деркач общаться со мной отказался, а представитель вышестоящего Каневского РОВД Михаил Хмель предложил супругам официально обратиться в прокуратуру. Пока они этого не сделали.

Между тем снятый телерепортаж поначалу в эфир не вышел. К этому, по неофициальной информации, причастна Любовь Петровна Будыш, которая возглавляет пресс-службу администрации Каневского района, а заодно и районное отделение Союза журналистов России. Она якобы опасалась, что репортаж может «повредить имиджу района». Однако сама Любовь Будыш с этим не согласна: «Репортаж был недоработан, там не хватало комментариев. В понедельник его досняли и выдали в эфир. Никто ничего не запрещал».

В век Интернета скрыть информацию трудно: новость о замерзшей девочке появилась на независимом интернет-портале «Живая Кубань». В заметке говорилось и о запрещенном телерепортаже, и еще об одном принципиально важном факте: «В отделении по делам несовершеннолетних признают, что мать не совсем хорошо занималась воспитанием. В ее действиях усматриваются признаки состава преступления по статье 125 (оставление в опасности)». Видимо, правоохранительные органы, включая участкового Деркача, вначале придерживались именно этой позиции. Однако через день в комментарии, который досняли телевизионщики для репортажа, начальник отделения по делам несовершеннолетних Каневского РОВД Людмила Тышенко сообщила совсем другое: «По данным предварительного следствия, установлено, что несовершеннолетняя девочка ночью открыла дверь самостоятельно <...> и покинула домовладение». Удивительно. Предварительное следствие — это целый ряд мероприятий, включая опрос всех жителей соседних улиц. В данном случае такого опроса не было! Более того, одному из официальных лиц, имеющих прямое отношение к ходу расследования, сейчас названивают районные чиновники с просьбой «не очернять маму». И еще. Нина Погорелая, которая в телевизионном интервью рассказала, что родители плохо относились к детям, били Анжелу, в беседе со мной сделала круглые глаза: «Детей вроде бы не били, иначе мы бы услышали». В чем причина такой резкой перемены?

 Кубань — экспериментальный регион, где действует так называемый «детский закон»: милиция обязана доставлять в отдел несовершеннолетних, которые вечером или ночью оказались на улице одни. Следить за благополучием несовершеннолетних в семье обязаны социальные службы. Замерзший двухлетний ребенок — серьезный провал милиции и власти. Видимо, поэтому одним выгодно повесить смерть на родителей, а другим — доказать, что Анжела заморозила себя сама. Мы не утверждаем ни того ни другого.

Мы требуем полного, всестороннего и объективного расследования, чтобы детская смерть не стала разменной монетой в торге чиновников и ментов за свои кресла. «Новая» будет следить за ходом расследования.