Гаишникам не нужны «партизаны»

Корреспондент «Новой» побывала на дежурстве с сотрудниками ГИБДД и попыталась понять, каково это: в тридцатиградусную жару простоять двенадцать часов на загазованной улице — и не услышать от окружающих ни одного доброго слова…

Недавние события в Приморье, где действовала банда, нападавшая на милиционеров, вновь обострили дискуссию о взаимоотношениях между обществом и правоохранительными органами. Подобные нападения случались во многих регионах и до, и после задержания дальневосточных «партизан». В Челябинской области пьяный водитель, остановленный за нарушение правил движения, выстрелил в автоинспектора из охотничьего ружья. В Нальчике неизвестные расстреляли патрульную машину ДПС у центральной мечети. В Махачкале преступник, предположительно снайпер, убил сотрудника ГИБДД на стационарном посту. В Новгородской области грабители, уходившие от погони, ранили сотрудников ГИБДД. В Пермском крае неизвестные напали на стационарный пост. Это данные только за июнь и только самые громкие случаи, вышедшие в топ новостей. Корреспондент «Новой» отправилась на дежурство с гаишниками, которые, как видно из сводок, чаще всего становятся жертвами нападений.

Форма-термос

Пост «Рубеж» на Предмостовой площади Саратова — одноэтажное приземистое здание, обшитое сайдингом. По обеим сторонам бойницы — металлические кабинки с прорезями, выкрашенные голубой краской. В здании прохладно, гудит кондиционер модели прошлого века. Здесь четыре комнаты, в первой, самой большой — новенький банкомат для оплаты штрафов, плакат федеральной целевой программы по безопасности дорожного движения с изображением Владимира Путина, три стола, бинокль и иконы. Иконы остались от предыдущих обитателей поста (обмен помещениями между милицейскими подразделениями стал результатом реформы МВД), а бинокль нужен, как шутят сотрудники, «чтобы на девчонок смотреть». В этом смысле пейзаж действительно богат: выходя на мост, ведущий к пляжу, барышни эффектно срывают майки.

Широкие окна дают обзор на три стороны. Воздух дрожит над раскаленным асфальтом площади, по серому газону ветер гоняет волны пыли. С «пятака», тяжело переставляя ноги, возвращается самый молодой из смены — багровый, белая рубашка прилипла к спине. Шумно дыша, вваливается в дверь, выхватывает из морозилки бутылку с квасом, прикладывает к затылку. Бывает, инспекторы падают в обморок от перегрева. По воздухопроницаемости форменная одежда (та, которую бесплатно выдают на складе) — фуражка, рубашка, темно-синие штаны из плащовки — напоминает, а в чем-то и превосходит термос. Многие предпочитают покупать форму в магазинах спецодежды, летний комплект стоит около 2 тысяч рублей.

На крыльце скапливается очередь нарушителей. Инспекторы объясняют специфику службы на стационарном посту: в отличие от линейных (уличных), здесь останавливают водителей не за допущенные при движении нарушения, а для проверки документов, досмотра и осмотра («это совершенно разные вещи!»), а также сверки номеров узлов и агрегатов. «Все знают, что впереди пост, ремнями обвяжутся, поворотники включают, такие правильные... Лопатишь-лопатишь, и вот он, золотце: забыл, что техосмотр кончился!» — тихо, без эмоций рассказывает Алексей.

Алексей — печальный парень с «негаишным» лицом. По образованию — химик, окончил классический университет. Не смотрит телесериалы (даже про милицию), не читает бульварную прессу. Почему оказался в ГАИ, не рассказывает.

Входит водитель потрепанных красных «Жигулей». «Шестерка», одна тысяча девятьсот девяносто третьего года выпуска», — угадывают гаишники, не глядя в документы. На окнах «тазика» зеркальная тонировка, за это полагается штраф, но можно устранить на месте. «А сколько штраф?» — торгуется водила. Услышав про сто рублей, соглашается устранить. Минут пятнадцать скребет стекла ногтями, торжественно приносит изодранную пленку в СПМ. «Выбрось и можешь ехать», — морщится инспектор.

Следующий — водитель «Шеви-Нивы», крепкий пожилой мужчина в льняном костюме. У него нет полиса ОСАГО. Причитает: «разве преступление какое сделал» и как можно заплатить штраф с пенсии в 5 тысяч рублей. Самый молодой гаишник не выдерживает, советует поискать в багажнике — это такое аномальное место, где нередко находятся нужные вещи, потерянные в бардачке. И точно, пенсионер прибегает назад, держа над головой папку с документами.

Дверь распахивается. «Здравия желаю!» — на пороге стоит знаменитая «бабка с палкой», в руках жезл, на шее — свисток. Бабуля отдает честь и, выпятив живот, прохаживается по «пятаку». Все-таки гаишник — очень яркий образ, в Саратове именно этой службе подражают сразу несколько уличных сумасшедших.

Подпрыгиваю на стуле: в углу раздается бодрый аккорд, похожий на сигнал слота при выигрыше, и человеческий голос произносит: «Харитон, семь, пять, три...». Это активизировался к жизни «Поток» — единственная в Саратове установка (видеокамера, присоединенная к компьютерной базе данных), которая умеет отслеживать по номерам угнанные и объявленные в розыск машины. Спрашиваю, не жутко ли, если «Поток» вдруг заговорит ночью. Инспекторы нервно смеются.

Как стать гаишником, а главное — зачем

Стать гаишником не то чтобы очень трудно, но достаточно долго. С момента первого обращения в отдел кадров до выхода на дорогу проходит около года. Кандидата проверяют на соответствие медицинским показателям и чистоту биографии, также требуются характеристики и сведения о несудимости родственников. Затем кандидат превращается в стажера, обучается в подразделениях, в учебном центре и назначается на должность под опекой сотрудника-наставника. Дольше всего нужно ждать приказа о присвоении звания, этот вопрос решается в Москве. В результате молодой инспектор получает официальную зарплату около 8 тысяч рублей. Некоторые через две недели пишут рапорт об увольнении.

Обязательное качество гаишника — способность вставать в пять часов утра. В 6.15 нужно прибыть в отдел, вооружиться и получить значок. После смены надо вновь вернуться в отдел, списать административные материалы, составить рапорты, прослушать вечерний развод, то есть дома можно оказаться часам к девяти вечера.

Самой сложной работой называют «обслуживание»: для важных кортежей инспекторы «дают сопровождение» или даже «выставляют трассы» (останавливают движение). Мигалок в провинции немного, зато здесь питают слабость к помпезным мероприятиям с множеством гостей. Гостей полагается возить автобусными колоннами, чтобы все прочие прочувствовали величие момента в пробках на перекрытых улицах. Во время таких мероприятий смена регулировщика может растягиваться до шестнадцати часов и дольше.

У гаишников есть поговорка: «Башмаки на месте». Появилась она из протоколов, составленных по происшествиям с участием пешеходов: как показывают профессиональные наблюдения, при резком ударе смертельной силы тело отбрасывает далеко в сторону, а обувь почему-то нередко остается на месте столкновения. «Самое неприятное впечатление... Джип сбил человека. Кенгурятник из толстых таких труб вмялся, представляете? Человека грузим, а у него, в общем... — для иллюстративности Алексей сильно сжимает мою руку, — а у него костей внутри нет. Как будто резиновый».

Спрашиваю, откуда берутся чудовищные фотографии с мест аварий (дети охотно перебрасывают их друг другу на мобильник),  не гаишники ли это снимают? «Зеваки», — сразу отвечает Алексей. Разбегаются при появлении следственно-оперативной группы и потом не идут в свидетели. Пожимает плечами: «Стадо».

«Рубеж» считается образцовым постом с точки зрения бытовых условий. Имеются удобства, также мини-столовая (куда помещается одна персона) и кухня с микроволновкой и холодильником. На кухне пахнет окрошкой.

Дальнюю комнатку гордо называют «кабинетом». Алексей пристраивается в домашнем потертом кресле, затягивается дорогой сигаретой и предается воспоминаниям о несправедливостях: злые водители занимают в гаишном фольклоре примерно такое же место, как злые гаишники  —  в водительском. Аккуратнее всего водят те, «кого права кормят», в том числе таксисты и газелисты. Самые опасные — водители со стажем пять лет, как говорит Алексей, «из 37 статей кодекса, за которые положен штраф, у них в голове остались четыре — скорость, обгон, разметка, знак», а практического опыта еще недостаточно. Наиболее скандальные — владельцы бюджетных иномарок: «Он сел на какой-нибудь «Рено Логан», едет с кондиционером, жизнь удалась!

А тут ты стоишь, жезлом чего-то показываешь. Меня однажды семь раз «уволили» за смену».

Но хуже всех граждане с «корочками»: «Каждый, у кого маломальское удостоверение в руках, кричит, что свой. Однажды остановил я помощника судьи. Надо мной стоял господин из прокуратуры и твердил: отпусти. А я его оформил, оформил!» — Алексей хлопает по столу.

В ночное

«Ночью на дорогах совершенно другой контингент. Чем позже, тем скандальнее. Самые отморозки начинаются часа в два, едут с пляжа и из клубов», — рассказывают инспекторы.

Вечерний развод в 18.45. Зал в подвале городского ГАИ, на деревянных лавках впереди ряды форменных белых спин. «В Пермском крае расстреляна и сожжена машина ДПС, похищено оружие, номер...» — диктует офицер с кафедры, слушатели пишут в зеленых книжках. «Все вы видите по телевизору, что в последнее время участились нападения на сотрудников милиции. Это не игры. Досмотр транспорта должен быть как никогда углубленным... — продолжает президиум. — Выбирайте для работы те места, где вы будете в безопасности».

Зачитывают расстановку нарядов, оперативную обстановку по городу, решают краеугольный вопрос: «Кто меняет мощи?» (в Саратове гостит православная святыня, надлежит сопроводить и обеспечить). Воодушевившись, президиум призывает: «Мы должны показать свое «я» и свои зубы! Не допускать, чтобы в нашу сторону обзывались, рвали на нас рубашки. Осталось чуть-чуть до конца полугодия». Форменные спины вздыхают.

Перед крыльцом ряд бело-голубых машин.  Садимся в «четырнадцатую», по сравнению с прежними «пятерками» и «семерками» это почти иномарка. Служебная машина работает круглосуточно, в две смены.

В сумерках КП (контрольный пост) на Вольском тракте выглядит мрачно. Окна заколочены, на двери замок. Почему закрыли пост, сотрудникам не объясняли, вроде бы это тоже результат милицейской реформы. К машине с лаем бросается стая бездомных собак. «Друзья наши. Единственные, кто нам рад», — то ли шутит, то ли серьезно говорит инспектор Илья.

В город идет плотный поток машин, люди уже успели расслабиться на природе после работы, а теперь возвращаются в пекло и духоту. Кожей чувствую, что они думают о стоящих на посту. Гаишники невозмутимы. Объясняют, что летом увеличивается число угонов (зимой-то машину быстро не заведешь). В основном страдают старые «копейки» и «шестерки», их крадут, чтобы доехать из пункта А в пункт Б и задорно сжечь под пивко. Еще одно сезонное нарушение: «лишенцы» и люди, вовсе не имеющие прав. То ли из деревни, то ли из американских фильмов пришла привычка дарить «дрышпаки» 15-летним подросткам. Родителей штрафуют, автомобиль возвращают, и наутро малолетка может снова сесть за руль.

С наступлением темноты на пост стягиваются несколько экипажей. Чаще всего останавливают за тонировку. Илья пристально вглядывается в черное стекло: «Я же не вижу, вдруг там уже кто-то затвор передергивает». Спрашиваю, правда ли он боится? Нет, говорит, привычка. Илья работает в ночь восемь лет.

На обочине выстроилось полдесятка легковушек. 90% остановленных в первую очередь достают мобильник, набирают номер и суют трубку инспекторам. Понта больше, чем пользы: никого не отпускают. Водители по очереди садятся в «канарейку», по базе пробивают их фамилию, данные на машину, а также «номерные вещи». Представители центрального МВД, отчитывающиеся о техническом обеспечении с телеэкрана, наверное, удивились бы, но бортового компьютера в обычной «патрульке» нет. Инспекторы по старинке запрашивают по радиостанции «Тайгу». Запросы валятся со всего города, проверка идет не быстро, водители кипят.

«Вот конфликтная ситуация!» — с некоторой торжественностью объявляют инспекторы. Синяя «двенадцатая» без талона техосмотра, внутри — чисто мужской коллектив, возвращающийся с дачи. Водитель спокоен (он трезвый), зато пассажиры буквально в спину подталкивают его и убеждают «е…ть, решать вопрос». Блондин в синей майке требует старшего и включает камеру мобильника (так сказано в интернет-рекомендациях по спорам с ГАИ, за что гаишники Интернет сильно недолюбливают). Сотрудники ведут себя корректно — возможно, стесняются корреспондента. Граждане не стесняются. «Ты, мальчик, встретимся в прокуратуре!» — блондин, покачиваясь, напирает на лейтенанта и грозит «запомнить лицо». Приятели утрамбовывают дебошира на заднее сиденье, он выбирается и обещает, что прямо сейчас, перед лицом свободной прессы, «купит и продаст гиббона» за 500 рублей. Концерт продолжается около получаса. Взяв в магазине при АЗС пива, компания отбывает. На прощание блондин кричит гаишникам: «Правильно Нургалиев вас всех разъе…л!».

Это он в точку попал. В болевую. «Даже наш министр от нас отвернулся», — говорят многие сотрудники, разумеется, просившие не указывать их имя. Имеется в виду прошлогоднее заявление главы МВД о том, что гражданин может дать сдачи при неправомерных действиях милиционера. Никакого новшества в законодательство Рашид Нургалиев не внес — норма о «противоправных действиях» там и раньше была, но многие рядовые сотрудники восприняли слова главного начальника как «приказ бить милиционеров». Как показывают сводки, именно так министра поняли не только люди в погонах — например, в Перми почти сразу после выступления Нургалиева пьяный мужчина набросился на наряд ППС с криком: «Министр разрешил!».

К хамству маргиналов и даже к серьезному риску привыкнуть легче, чем к ощущению «незащищенной спины». На службе сотрудник представляет интересы государства, но не уверен, что это государство ответит взаимностью, когда он уже не сможет на него пахать. Неуверенность стала так велика, что милиционеры готовы говорить на эту тему с корреспондентом (хоть и на условиях анонимности). Вопрос не только в деньгах, но и в них тоже. Взять то же Приморье: как было объявлено, за убитого участкового семья получит 100 тысяч рублей, выжившие раненые — по 20 тысяч.

Справка «Новой»

— 3 мая инспектор ДПС, устанавливавший видеокамеру на въезде в город Баксан (Кабардино-Балкария), был ранен неизвестными из проезжавшего автомобиля. Злоумышленники скрылись на своем легковом автомобиле, офицер госпитализирован.

— 19 мая под Петербургом женщина-водитель избила гаишника. Mercedes-Benz, которым управляла 25-летняя девушка, чуть не сбил пешехода, совершил опасный маневр и был остановлен на посту ДПС. Когда командир взвода ДПС вышел из своего автомобиля, чтобы поговорить с нарушительницей, гражданка ударила его железной трубой.

— 26 мая в Москве был сожжен павильон техосмотра ГИБДД в Северном Бутове. Ответственность взяла на себя группа анархистов, пояснившая на своем сайте, что таким способом гаишники были наказаны за коррупцию.

— 6 июня в Челябинской области пьяный водитель «Шеви-Нивы», остановленный гаишниками, ранил одного из них из охотничьего ружья.

— 11 июня в Нальчике неизвестные обстреляли машину ДПС у центральной мечети, один сотрудник убит.

— 12 июня совершено нападение на пост ДПС в Пермском крае, один сотрудник погиб.

— 15 июня в Тюменской области закончено расследование уголовного дела в отношении женщины, натравившей ротвейлера на сотрудника ДПС.

— 14 мая в Челябинске завершено расследование уголовного дела в отношении бывшего инспектора ДПС Евгения Анисимова, обвиняемого в получении взятки и служебном подлоге.

— 19 мая суд Нижнеилимского района Иркутской области вынес приговор по делу инспектора ДПС Евгения Токарева, расстрелявшего коллегу. В сентябре 2007 года Токарев после дежурной смены приехал в ОВД для сдачи табельного оружия. Находясь в помещении, выстрелил из пистолета в лицо другому инспектору. Из-за полученного ранения потерпевший был признан негодным к службе и уволен из органов.

— 25 мая на Урале задержан начальник ГИБДД города Асбест 41-летний майор Андрей Мальцев, который подозревается в организации транзита наркотиков из Казахстана в Россию. В багажнике его личного автомобиля Mitsubishi Pajero и в машине сообщников оперативники обнаружили 120 кг марихуаны и 80 кг гашиша.

— 10 июня в Бурятии суд приговорил бывшего сотрудника ГИБДД Евгения Ильина к штрафу в 30 тыс рублей за ложное сообщение о теракте. В апреле Ильин позвонил в дежурную часть республиканского МВД и сообщил о взрывном устройстве, якобы заложенном в здании информационного центра ведомства. Мотивом совершения преступления послужила ссора милиционера со своей подругой, работающей в информцентре.

— 11 июня Симоновский суд Москвы продлил срок ареста экс-сотруднику подмосковной дорожно-патрульной службы Артуру Косицыну, обвиняемому в серии изнасилований. По данным следствия, он совершил за полгода в Южном округе Москвы не менее двадцати изнасилований.

(По материалам информагентств)