Что хочет Обама?

Подписание в Праге договора СНВ-3 и принятие Конгрессом США эпохального закона о медицинской реформе - два крупных политических прорыва Барака Обамы на фоне целого ряда нерешенных проблем: Афганистан, Иран, Ирак, израильско-палестинский конфликт, продолжающийся финансовый кризис и рекордная безработица дома. И хотя перечень неудач гораздо длинней списка достижений, «прорывы» Обамы могут оказаться чем-то большим, чем его личным политическим успехом или выполнением предвыборных обещаний.

По сути, каждое из этих событий в американской политике представляет собой веху, ибо даёт старт целому политическому процессу и основано на некой идеалистической, а точнее утопической концепции. В случае с СНВ-3 это переход от режима нераспространения к процессу многостороннего ядерного разоружения, в который Обама надеется вовлечь как можно больше стран - под американским политическим руководством, разумеется. И здесь развернётся некая глобальная кампания под универсальными лозунгами, апеллирующая к либеральной и к левой аудитории. Нечто вроде советской "борьбы за мир во всем мире." Конечной целью этого процесса объявлена совсем уж фантастическая идея "безъядерного мира," о которой сам Обама сказал на подписании договора в Праге, что он «не доживёт до этого».

Подчёркнутый внешнеполитический "идеализм" Обамы нашёл отражение и во внутренней политике, где президенту США ценой колоссальных усилий удалось протолкнуть закон о медицинской реформе. Закон этот основан на противоестественной для духа американского капитализма идее социальной справедливости. Он предполагает в течение десяти лет распространить обязательное медицинское страхование на десятки миллионов беднейших американцев. Причём финансирование этой программы будет осуществляться за счет увеличения налога на несколько процентов самых богатых американцев. Неудивительно, что такая идея показалась "кощунственной" республиканцам и прессе, содержащейся транснациональной олигархией.

Реформаторский пыл Обамы невольно рождает скепсис и подозрения в двойной игре или саморекламе. Подозрения насчёт мотивов Обамы определяются масштабом мышления самих критиков. Особенно велико количество скептиков в Соединённых Штатах, но их хватает и в России, причем как в либеральном, так и патриотических лагерях. Налицо явный диссонанс между, казалось бы, несбыточным прожектерством Обамы и сохранением традиционного курса США по всем основным азимутам. Так что же означают нововведения Обамы и чего добивается американский президент? Является ли Обама действительно наивным идеалистом или он своими действиями прикрывает подлинные цели американской политики?

Ответы на эти вопросы довольно просты. Обама, конечно, не Красная Шапочка. И, несомненно, хочет сохранить глобальное лидерство, которое США завоевали в XX веке. Однако достичь этого невероятно сложно, поскольку весь процесс глобализации и выстроенная этим процессом система международных финансов оказались под вопросом. По сути, США очутились в историческом тупике, заведенные туда алчностью финансовой олигархии и тупым напором неоконсерваторов. А поскольку США были и остаются лидером процесса глобализации, вслед за ними в тупик забрели и все остальные верблюды этого каравана. Известно, что из тупика нет хода вперед, только назад. Однако необходимость двигаться задом наперед - лишь полпроблемы для Обамы. Надо еще заставить караван двигаться за тобой после того, когда ты его уже завёл не туда. Понятно, что в условиях, когда экономическая и политическая мощь Америки тает, а военная – не может быть применена в полной мере, Обаме, Соединённым Штатам нужен какой-то другой, новый вид лидерства.

Возглавив, казалось бы, утопичную борьбу за полное запрещение ядерного оружия, Обама пытается захватить моральное мировое лидерство и через него вернуть политическое. Попросту говоря, Обама хочет восстановить привлекательный имидж Америки, будучи стеснённым в средствах и ограниченным в свободе действий.

При этом Обама пытается обходить препятствия слева, а не справа, как это принято в американской политике. Именно в этом ключе и выдержан закон о медицинском страховании. Отсутствие такого закона воспринималось в странах Европейского Союза и Японии, где существует поголовное медицинское страхование, как "национальный позор Америки." В самой Америке снижение жизненного уровня и рост безработицы грозили превратить проблему лишённых медицинского обслуживания в источник социальной напряжённости. Принятие закона сняло эту угрозу и одновременно вернуло Америке право на моральное лидерство в глазах западноевропейцев.

Такова, на наш взгляд, идеологическая мотивация Обамы. Надо сказать, что крен "влево" Обамы нисколько не противоречит основным стратегемам Пентагона. В частности, известная концепция "подавляющего военного превосходства над остальными армиями мира" вполне согласуется с обамовской идеей о "полном ядерном разоружении". Идею эту высказывал еще такой "миротворец", как президент Рональд Рейган, который в своём кругу не раз мечтал о том, чтобы "изобрести ядерное оружие обратно." Собственно, его блеф 1983 года со "стратегической оборонной инициативой" подкреплялся его желанием полностью «истребить» ядерное оружие. Гораздо более предметной была инициатива таких тяжеловесов американской политики, как бывшие госсекретари Генри Киссинджер и Джордж Шульц, министр обороны Уильям Перри и сенатор Сэм Нанн, опубликовавших 4 января 2007 г. в Уолл Стрит Джорнэл письмо, призывавшее сделать концепцию безъядерного мира стратегической целью внешней политики США. С тех пор инициатива "банды четырёх", как их называют в прессе, завоёвывала всё новых сторонников во всех частях американского политического спектра. В результате среди большей части политической элиты США, похоже, возобладало мнение, что в условиях подавляющего военного превосходства Соединённых Штатов над остальным миром ядерное оружие, особенно в чужих руках, является не защитой, а угрозой американской национальной безопасности, а точнее, политической гегемонии. Обама стал первым американским президентом, который пытается возвести это распространённое в США мнение в ранг государственной политики.

Среди практических шагов в этом направлении следует отметить принятие новой ядерной доктрины США, где главной угрозой для Америки называется не противостояние ядерных держав, а угрозы попадания ядерного оружия в руки террористов и распространения оружия массового уничтожения.

Другой такой мерой стал инициированный Обамой саммит по ядерной безопасности, проходивший в Вашингтоне 12-13 апреля, на котором главы 47 государств, включая Россию и Китай, обсуждали возможность принятия некого глобального договора по контролю над безопасностью и сохранностью расщепляющихся материалов. Аналогичный представительный саммит по выполнению Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) пройдёт в мае в Нью-Йорке. Среди прочего на нём будет обсуждаться возможность сокращения ядерного арсенала всех членов "ядерного клуба" в рамках их национальных стратегий.

К этому же ряду идей относится предложение канцлера Германии Ангелы Меркель и лидеров других европейских государств, где размещено американское ядерное оружие (Бельгия, Люксембург, Норвегия и Нидерланды), вывести это оружие с их территории. Данное предложение звучало бы революционно, если бы обязательство не размещать ядерное оружие за пределами национальных территорий не содержалось в подписанном 8 апреля 2010 года договоре СНВ-3.

Наконец, сам договор СНВ-3 также является средством достижения глобальной амбициозной цели. К тому же он даёт Соединённым Штатам серьёзные дипломатические и правовые козыри для решения вопроса, который стал одним из векторов американской внешней политики - иранской «ядерной проблемы»/

Настойчивое стремление администрации Обамы подписать с Москвой договор СНВ-3 диктовалось не только последовательностью в проведении определённой линии по отношению к России, но и возможностью использовать этот двусторонний договор в глобальных, далеко идущих целях.

Однако СНВ-3 имеет и самостоятельное стратегическое значение для российско- американских отношений. Различные аспекты соглашения уже широко обсуждались и анализировались. В общем и целом, преобладает точка зрения, согласно которой этот договор не наносит ущерба обороноспособности России, что Соединённым Штатам он более выгоден в политическом отношении, а России - в военном плане. Однако есть, на наш взгляд, в новом договоре политические плюсы и для России. СНВ-3 возвращает в двухсторонние американо-российские отношения договорный механизм, в то время как республиканская администрация Джорджа Буша вообще не желала подписывать какие-либо соглашения с Москвой, отказывая тем самым России в статусе равноправного партнёра. Возвращение этого статуса - не просто имиджевый выигрыш, а реальная возможность для России как ядерной сверхдержавы вместе с Соединёнными Штатами быть координатором глобального процесса нераспространения ядерного оружия. Тем более есть некоторая надежда на то, что в будущем к договору могут присоединиться Великобритания, Франция и, не исключено, Китай. Если это произойдет, члены «ядерного клуба» получат возможность оказывать давление на государства, не подписавшие ДНЯО, - Индию, Пакистан.

Теоретически можно даже вообразить, что в перспективе США сумеют поставить вопрос о договорном контроле над ядерным арсеналом Израиля; во всяком случае, это сделало бы Израиль менее строптивым и более зависимым от Вашингтона. Однако на сегодняшний день, принимая во внимание силу израильского лобби в США, это нереально.

И, конечно, по замыслу американских стратегов СНВ-3 и политическая динамика, которую он создаёт, должны служить рычагом давления на Иран да и Северную Корею.

В итоге получается, что Россия, с одной стороны, как бы подыгрывает Соединённым Штатам, а, с другой стороны, эта игра не противоречит её текущим интересам. Более того, СНВ-3 по факту является подтверждением многополярной конфигурации мира и позволяет России выйти из договора, если США вопреки всему будут наращивать ПРО.

Конечно, перспектива обретения Ираном и Северной Кореей ядерного оружия не является для России животрепещущей проблемой и, за вычетом осложнений с Западом, не причинит заметного ущерба российским интересам (разве что ядерный Иран будет меньше считаться с позицией Москвы). Зато для Вашингтона отношение Тегерана и Пхеньяна к «антиядерному походу» Обамы станет чуть ли не решающим, поскольку «антиядерная» риторика, похоже, сменит во внешней политике США такие ключевые темы времён администрации Буша, как «борьба с международным терроризмом» и «распространение демократии».

Дальнейшее продвижение «глобальных ядерных инициатив» Обамы будет зависеть от двух вещей: насколько Обаме удастся преодолеть сопротивление своему курсу в самой Америке и насколько новые установки президента США войдут в противоречие с реальностью современного мира, со стремлением региональных и транснациональных сил вести свою игру. По первому вопросу существует мнение, что Обама - заложник членов своей администрации и интересов, которые те представляют. Они же фактически ведут двойную игру, противореча своими действиями декларациям президента. Этой точки зрения придерживается, например, такой авторитетный аналитик, как Алексей Пушков, который в одном из своих телекомментариев назвал администрацию Обамы «президентством с двойным дном».

Подобное впечатление действительно возникает и, прежде всего, потому, что кабинет Обамы был и остаётся «коалиционным», хотя этот термин редко применяется к США. В действительности собственно «обамовцев» в правительстве не так уж много, тогда как экономический блок находится в руках выходцев с Уолл стрит и других представителей финансовой олигархии.

В то же время гигантская военная машина Пентагона уже полтора десятилетия находится под контролем республиканцев. Ещё в 1997 президент-демократ Билл Клинтон назначил республиканца Уильяма Коэна министром обороны. С тех пор все министры обороны были республиканцы, включая нынешнего Билла Гейтса. Они проводили политику, сформулированную республиканцами и представляемыми ими властными группировками.

В результате в том, что касается войн в Ираке и Афганистане, Обама взял на вооружение политику республиканцев, отказавшись от своих предвыборных обещаний. И не удивительно. Военное ведомство США остается «государством в государстве». Достаточно сказать, что Пентагон тратит свыше 1,5 миллиардов долларов в день, больше миллиона долларов в минуту. Поэтому многие говорят, что в обамовской администрации наиболее благоприятным «фактором» для России является сам Обама.

Что касается второго вопроса, то на международной сцене помимо США присутствуют явные и тайные центры силы, действия которых не всегда просчитываются, а угрозы, исходящие от них, трудно парируются. Аксиомой остаётся то, что ядерному щиту России нет альтернативы, особенно ввиду громадного ресурсного потенциала, разбросанного на колоссальной территории, и невозможности защитить его другими средствами. В связи с этим понятно мнение тех экспертов, которые сомневаются в необходимости продолжить радикальное сокращение единственного реального средства сдерживания в убывающем военном арсенале России. Однако стоит напомнить, что сама по себе ядерная мощь, без политической воли и прочного национального единства, не достаточна. Советский Союз обладал колоссальным ядерным арсеналом, но это не предотвратило его развала и вытеснения России в неблагоприятную для неё геополитическую и экономическую нишу.

Объективно в ХХI веке роль ядерного оружия будет снижаться, а роль других элементов международного противоборства, прежде всего информационного, - возрастать. На это и следует обратить внимание.