Свобода слова....

На модерации Отложенный Свободу слова у нас добивают выстрелами в спину

Россия, по оценкам международных экспертов, входит в лидирующую десятку малоразвитых стран по числу нераскрытых покушений и убийств журналистов. Вооруженное нападение на Сергея Золовкина в 2002 году, убийство Анны Политковской спустя четыре года, зверское избиение редактора Аркадия Ландера в прошлом месяце... С начала 90-х десятки и десятки нераскрытых преступлений, замятых уголовных дел, безнаказанных преследований представителей газетного и телевизионного цеха. Возможно ли сегодня быть реализованным журналистом в нашей стране? На этот и другие вопросы ответил наш коллега, в прошлом сочинец Сергей Золовкин. Вот уже 8 лет он вынужден скрываться за границей, в Германии.- Сергей, сам факт получения российским журналистом политического убежища говорит о многом. Ведь такой правовой статус присваивается преследуемым у себя на родине за политические убеждения. Не могли бы по порядку, начиная с краткой автобиографической справки, обрисовать свой путь в политическую эмиграцию?- Родился в День милиции, 10 ноября, 58 лет назад. Может, и поэтому выбрал после получения золотой медали в средней школе школу высшую, МВД. Красный диплом, служба в глухом районе на берегу Иртыша. Затем должность начальника подразделения на узловой станции Аягуз, звание «Лучший следователь Казахстана», постепенный переход от любительской, внештатной журналистики в профессиональную, перевод через ЦК Компартии Казахстана из милиции в республиканскую газету, собкорство в таких суровых регионах, как Караганда, Целиноград, Джезказган... Климат там настолько неласковый, а радиация настолько высока, что два моих сына умерли младенцами. Для того чтобы жена попыталась родить еще раз, начал с нуля в Сочи. Бросив в Караганде «номенклатурную» должность, обкомовский паек, служебную «Волгу» с водителем...В сочинскую «Черноморскую здравницу» рядовым корреспондентом был принят на испытательный срок в 1985 году. С уникальной формулировкой «В виде исключения, без права предоставления общежития». Накопленный оперативно-следственный опыт со временем привел к т. н. экстремальной журналистике. Темы там всегда очень конфликтные. Но в пору Горбачева и Ельцина через газету еще можно было помочь человеку: вызволить несправедливо арестованного из следственного изолятора, «пробить» семьям безногого «афганца» или болеющего «чернобыльца» квартиру, остановить на пути к высокой должности вороватого экс-депутата Госдумы... Критические публикации постоянно пытались оспорить: 19 раз свою правоту приходилось отстаивать в судах. На первом и втором всероссийских конкурсах расследовательской журналистики «Вопреки» имени убитой в Калмыкии коллеги, Ларисы Юдиной, признавался победителем. После серии публикаций о самозастройщиках на пляжной полосе Малого Ахуна сочинская мафия пригрозила убить дочку. Вмешалась московская «Новая газета». Под ее давлением тогдашний министр МВД Рушайло объявил, что берет уголовное дело под личный контроль. «Заказ» был отменен. А «Новая» пригласила меня на работу в качестве собкора по Югу России.Читатели доверяли журналисту все больше. Приносили иногда «фактуру» просто сенсационную. Это позволяло публиковать очерки с резонансом на всю страну и даже громче: земельные злоупотребления теперь уже бывшего генерального прокурора, рэкетиры из спецназа ФСБ «Альфа», пьяные погромщики из личной охраны президента Путина, кубанские националисты из казачьей разбойничьей группировки… Правда, и степень сопротивления критикуемых возросла на порядок. После ряда угроз по телефону был дважды разбит на стоянке старенький «жигуленок» жены, затем искалечили ее брата.Кульминацией же стало 11 марта 2002 года. Поздно вечером близ нашего подъезда в Адлере всегда настороженная и ожидающая беды Эмма уловила подозрительные звуки за спиной. Резко обернулась. Мимо нее бежал парень в спортивном костюме с пистолетом в руке. Эмма вскрикнула, бросилась наперерез, подарила идущему впереди мужу секунду-другую. Я отпрянул к стене, и пуля только рассекла джинсы на бедре. Лязг передергиваемого затвора «газовика», очень напоминающего боевой пистолет, видимо, напугал начинающего киллера. Он закричал, отпрыгнул, присел за машину и метров с трех умудрился не попасть в голову – отметина осталась на стене магазина. Удирая, запаниковавший наемник выстрелил еще раз, и снова неточно. Пальба вдогон из безобидного моего «Байкала» оказалась настолько громкой, что привлекли внимание патруля на соседней улице. На эту машину буквально и наткнулся житель Абхазии Минасян. Еще теплый «Макаров» с глушителем вывалился из-под куртки прямо на капот милицейской машины. Такое удачное стечение обстоятельств бывает один раз на миллион. Однако сочинские сыщики так и «не нашли» ни посредника, ни заказчика...- А вам известно, кто вас «заказал»?- Есть очень серьезные основания подозревать одного неудачливого политика, провалившегося на выборах мэра Сочи после скандальных разоблачений в «Новой газете» его афер. Но это лишь догадки, а категоричные суждения вправе делать только суд.- Какова была реакция наших коллег и других сочинцев на то покушение? Похоже это на пассивность горожан и молчание в прессе после нападения на Аркадия Ландера?- Ну что вы, Светлана. Небо и земля! Тогда о происшествии сообщили все мировые СМИ, включая, конечно, местные. А чуть раньше, после первой угрозы убийством, переданной через дочку, некоторые незнакомые сочинцы устраивали пикеты перед администрацией города. Стояли под палящим солнцем с плакатами в защиту журналиста чуть ли не две недели каждый день! Активно вступились и гуманитарные организации из самых разных стран: «Фонд защиты гласности Симонова», «Фонд имени Марион Дёнхоф», гамбургский «Фонд поддержки политически преследуемых лиц» (Hamburger Stiftung fuer politisch Verfolgte), немецкий ПЕН-клуб (P. E. N. – Zentrum Deutschland)... После двух недель жизни под круглосуточной охраной вооруженных ОМОНовцев и СОБРовцев мы с женой согласились временно выехать за границу. Выбрав из восьми предложенных стран Германию. Но ровно через год нас нашли в Любеке. Система скрытного видеонаблюдения и звукозаписи у входной двери нашего убежища зафиксировала, как некий тип в маске на русском языке назвал нас с женой по фамилии и предупредил, что мы все равно будем убиты.- Его нашли?- Это было первое подобного рода происшествие за всю историю древнего ганзейского городка. Пока я сбежал с четвертого этажа, неизвестный скрылся. Минут через десять вся полиция была поднята на ноги, но было уже поздно. Нас тут же включили в число фигурантов дорогостоящей немецкой спецпрограммы «Защита лиц, которым угрожает реальная опасность», перебросили в другой конец страны, выписали новые документы — почему-то на польские имена, приставили «топтунов», незаметно следовавших за нами повсюду. По ночам наряд дважды объезжал по периметру здание, бесшумно проверял внутренний дворик дома, в который нас поселили. От имени правительства ФРГ нам предложили не торопиться с возвращением в Россию и предложили статус политических эмигрантов. Не требуя ничего взамен.- И как вам в этом необычном качестве?- Действительно, ново и необычно. Судьба преподнесла редкостный подарок — возможность узнать, что есть страны с совершенно другими отношениями, где есть свобода слова, есть возможность говорить и писать то, что ты думаешь без страха, что тебя убьют или покалечат. Безопасность в Германии обеспечена для каждого. Очень законопослушная, уютная, обихоженная и комфортно обустроенная страна! Не видна та пропасть между богатыми и бедными, что буквально зияет у нас в России. Мы видели в Скандинавии, например, как министры, а то и глава правительства прибывают к месту службы на велосипедах. Как-то нас с Эммой, в числе других писателей, пригласила на ужин Ангела Меркель. И мы при всем старании не сумели обнаружить кучу охраны вокруг ее резиденции. Полагаю, что в демократической стране, где развита социальная система, где правительство заботится о своем народе, а не о себе, вообще нет оснований опасаться за свою жизнь. У немцев все, даже безработные, обеспечены жильем, сытной и разнообразной едой, полноценным медицинским обслуживанием... За счет государства нас с женой выучили там немецкому языку до такой степени, что недавно, к примеру, удалось взять интервью у Гюнтера Грасса без помощи переводчика. А ведь этот лауреат Нобелевской премии отличается усложненной речью. Одна его фраза способна занять целую страницу.- То есть, Сергей, вы продолжаете журналистскую деятельность?- Да, я по-прежнему собкор «Новой газеты». Только уже не сочинский, а зарубежный. Сотрудничаю также с рядом русскоязычных и немецких изданий, пишу книги...Как это ни обидно, но возможность в полной мере реализовать себя как журналиста возникла вовсе не на родине.- А по Сочи и России скучаете?- Еще бы! Мои дети от предыдущих браков — дочка Лена и сын Кирилл — живут там. Сын Леша, мгновенно умерший от бессимптомной ишемической болезни сердца в 29 лет, похоронен в Сочи. У моря осталась масса друзей, знакомых. В СССР и РФ пронеслось полвека насыщенной жизни... Все это и называется Отчизна. Но в ней со свободой слова все хуже и хуже. В одной только нашей «Новой газете» были убиты шесть (!) штатных и внештатных сотрудников – Политковская, Щекочихин, Домников, Эстемирова... Из выживших – один я. Да и в Сочи прессе тоже несладко. Одно возмутительное, гнусное нападение на давнего моего знакомого и коллегу Аркадия Ландера чего стоит! И таких примеров — масса. Все они только подтверждают общеизвестное — нет у нас там свободы слова. Задушена она! Ну вот вернешься ты домой. И что? Где нам с Эммой в Сочи можно будет работать свободно и честно, коль СМИ поставлены в унизительное и зависимое положение от власти? Еще один немаловажный фактор: начинают выходить на свободу некоторые персонажи моих прежних журналистских расследований. Они ведь получали очень внушительные сроки вместо отмененных просто смехотворных приговоров именно после шумихи в СМИ, поднятой вашим покорным слугой. И все они клялись отомстить.Однажды даже пришлось подменять сочинское УВД. Самому искать некоего Гочуа, который за ничтожную плату обрек 18-летнюю сочинскую красавицу Элю Кондратюк на немыслимые страдания, облив ее концентрированной серной кислотой. Девушке под общим наркозом сделали более трехсот хирургических операций – по миллиметру кожу приживляли! А милиция в это время только руками разводила: мол, подозреваемый скрывается, следствие вынуждены приостанавить. Организовал тогда в Абхазии собственный поиск. И оказалось, что всего-то в десятке минут езды от российской границы этот самый Гочуа держит небольшое кафе. Под прикрытием родственника-полицейского. Ни от кого не прячась. Правда, надо отдать должное сочинскому угрозыску. Получив от журналиста адрес подозреваемого, сыщики попросту... выкрали его из непризнанного тогда еще никем государства. А у Эли недавно был день рождения. Мы с женой стали для этой многострадальной семьи друзьями. Очень переживаем не только за Кондратюков. Больно за всех соотечественников, становящихся жертвами бездушного и коррумпированного режима. Не дающего россиянам узнать другую жизнь, в которой каждый человек является исключительной ценностью. А демократичное государство обеспечивает ему все конституционные права и свободы.- А чего конкретно нет в России и россиянах такого, что обычно для современной Германии и ее народа? К чему бы и нам следовало стремиться?- В ФРГ работает реальное гражданское общество. Что-то типа «Один за всех и все за одного». Работают демократия, свобода слова, независимые СМИ, социальные гарантии, добрые отношения людей друг к другу... И еще есть строгие законы, единые для всех и каждого без скидки на деньги, связи и чины

Светлана КРАВЧЕНКО