ЭДУАРД БАГИРОВ ,,ЛЮДИ! БУДЬТЕ ЛЮДЬМИ"

Покупал сегодня в павильоне цветы. Восьмое марта все-таки.

Время - вторая половина дня, поэтому основной ассортимент уже разобрали, а я проспал. Ну, забираю оставшееся. Вот, говорю, эти красные розы мне подходят, стебель длинный, видно, что свежак. Заверните мне пятнадцать штук, нет, просто в целлофан, и ленточкой перевяжите, без вытребенек. Продавщица, умоляюще:

- Молодой человек, у нас после вас всего две штучки осталось... заберите и их тоже, а? Где пятнадцать, там и семнадцать. Ну, куда мы их денем?

- О, ну, конечно, заворачивайте, с удовольствием, какой разговор. Красивые розы, и пахнут даже. Нынче такие редкость. Слева втискивается парнишка лет восемнадцати, робко кивает головой на тюльпаны:

- Тётенька, а скажите, сколько стоит? Продавщица:

- Шестьдесят рублей штука.

Парнишка шумно сглотнул воздух, опустил глаза, и нырнул куда-то мне под левый локоть, растворяясь в пространстве. Не потянул букетика

. Восьмое марта, б-дь, центр Москвы. Копеечный полудохлый тюльпан за два доллара - не хрен собачий

. А меня будто ударило током, и мгновенно застрял ком в горле, резко корректируя настроение совсем в другую сторону.

И возник перед глазами 1996-год, как живой, и возникла перед глазами билетная касса Казанского вокзала, и я, двадцатилетний, только освободившийся, никому в этом мире не нужный пиздюк, с серой тряпкой справки об освобождении вместо документов.

*** - Пятьдесят две тысячи общий вагон до Навашина (52 рубля после деноминации, около десяти долларов). Не хватает десяти тысяч у вас, молодой человек.

Будто оглушенный, я молча отодвинулся от окошка. Денег больше не было. Много всяких вариантов добывания искомых десяти рублей пронеслось в тот момент у меня перед глазами. Очень много. И эпитетов, сгенерированных воспалившимся и запульсировавшим мозгом в адрес зоновской спецчасти, выдавшей мне эту ничтожную сумму аж до Ашхабада - тоже много.

Но я ж теперь зек, не хрен собачий. Не верь, не бойся, не проси. Бери сам. Где, как? А где увидишь, там и бери. Как можешь. "Ночевала тучка золотая" даром чтоль читал? А "Педагогическую поэму"? Вот и не ссы. Вперед, вокзал большой. Сейчас раздобудешь. Не впустую же в четырнадцать лет лучшим учеником у Миши-армяна, карманника знатного, числился. Восьмой маршрут марыйского автобуса "Третий микрорайон - Зеленый базар" до сих пор, небось, вздрагивает и морщится от воспоминаний от безобидного колера засранца с толстенным "Троецарствием" под мышкой. Кто такого заподозрит?

Обуреваемый всеми этими мыслями, я всё дальше отодвигался от кассы. И вдруг почувствовал на плече тяжелую ладонь. Сказать, что я напрягся - вообще ничего не сказать.

- Стой. Куда валишь-то? - здоровенный мужик лет тридцати пяти, стоявший в очереди сзади меня, улыбался, и ненавязчиво подтягивал меня обратно к кассе

. - Сколько там у него не хватает? - обратился в окошко.

Не уверен, что нужно описывать всю гамму тех чувств. Я ж зек, даром что двадцатилетний: три тюрьмы, этап и зона с возрастом никак не связаны. Я ж позавчера освободился. Я ж не привык к такому. Озлобленный на весь мир, я всю сознательную жизнь жил один, по подвалам и теплотрассам, выживал, скрывался, прятался, и снова выживал. Лишь только четкое понимание того, что хотеть этому мужику от меня было совершенно нечего, не позволяло мне поехать крышей, вырваться, и рассосаться в бесконечности огромного Казанского вокзала.

Не помню даже, сказал ли я ему спасибо. Не до того было, поверьте.

*** Даже неинтересно, кому именно подарил сегодня мальчишка букет своих тюльпанов. Матери? Такой же малолетке в подъезде?

Люди. Будьте людьми. Вечные ценности - это не то, о чем вы думаете.

Это другое.