Назад к Хангтингтону или вперед к Апокалипсису?

На модерации Отложенный

Когда  в начале 90-х годов известный американский ученый Сэмюэль Хантинтон заговорил о конфликте цивилизаций, многие восприняли это как чисто теоретическое рассуждение.

И хотя благодаря Хантингтону эта теория на некоторое время стала предметом озабоченности не только узкого круга специалистов, занимающихся анализом глобальных проблем, но и достаточно широкой общественности, очень скоро жесткие выводы Хантингтона уступили место взятой на вооружение политическими лидерами ведущих держав идеи “политесной” политкорректности. Идеи, которая, по сути, свела на нет наметившуюся тенденцию реалистической оценки происходящего.

А потому сейчас, оценивая причины прогрессирующей конфликтности, принято говорить не о столкновении цивилизаций и его культурной и религиозной составляющей, а о терроризме, не отождествляемом с какой-либо религией, с культурной традицией или образом жизни, о сепаратистах и т.д. Однако становится все более очевидным, что это, по сути, - убийственный самообман, мешающий поиску действенной стратегии предотвращения надвигающейся катастрофы.

Сегодня общество уже достигло такого уровня коммуникативного и технологического развития, что у конфликтных сторон имеются средства и методы, применение которых возводит риск глобальной катастрофы в степень непредотвратимости.

Что же лежит в основе этого конфликта, что действительно разделяет нас и возможно ли преодолеть эти различия, чтобы избежать глобального столкновения цивилизаций?

Чтобы ответить на эти вопросы стоит понять несколько важнейших особенностей культуры, которые отмечаются не только Хантингтоном, но и практически всеми исследователями этой проблемы. Этих принципиальных отличий не так уж много – всего три, но именно они придают развивающемуся конфликту апокалипсический характер.

1.В отличие от христианства (кесарю – кесарево, а Богу – богово) Ислам не проводит различия между религиозным и политическим сообществом. Это, по сути, образ жизни, образ самого существования этих сообществ.

Поэтому мы должны признать:  попытки привить исламскому миру основы секуляризированного политического устройства и культуры, свойственного западной цивилизации, воспринимаются как попытки посягательства на само его существование.

С этой точки зрения, внедряя свои культурные и социально-политические ценности, Запад совершает не менее ужасный в исторической для Востока перспективе акт, чем для самого Запада был теракт 11 сентября. Инстинкт самосохранения толкает мусульманское сообщество к изоляционизму и жесткому противостоянию угрожающей ему культуре.

2.Идея развития и модернизации, которая составляет основу Западной динамичности, не только чужда, но даже враждебна Востоку, с присущим ему консерватизмом, основанным на стремлении минимизировать  вмешательство человека в Богоданный миропорядок.

Для Востока свойственно не столько производить, сколько присваивать блага, как делалось это со времен Тамерлана, делается сейчас с помощью нефтедолларов, и будет делаться в дальнейшем, но скорее всего уже через террористический рэкет западного мира.

3. И наконец, мы должны признать, что есть фундаментальные различия в отношении к гуманистической составляющей этических систем христианства и ислама.

Обратитесь к принципу "не убий", который основан на идущем от Ветхого завета представлении о человеке как богоподобном творении и посягательство на его жизнь есть тем самым посягательство на божественную креатуру. В отличие от христианского мира, другие мировые морально-этические системы практически индифферентны к человеческой жизни.

 В пятерке столпов веры мусульманина (в отличие от библейских десяти заповедей и христианской этики) вы не найдете подобного запрета.

Стержнем всех морально-этических ценностей ислама является служение Аллаху, как своей жизнью, так и смертью, а ритуалу погребения придается больше значение, чем "ритуалу" самой жизни вне сферы служения Всевышнему.

Впрочем, и в третьей мировой религии и этической системе - буддизме с его чредой реинкарнаций имеет значение лишь образ жизни, но не жизнь сама по себе. Пристрастие и привязанность к этой жизни в буддизме скорее рассматривается как порок.

Возможно ли преодоление этих фундаментальных различий наших цивилизаций, которые порождают конфликтность и мешают продуктивному диалогу, направленному на сотрудничество?

Тем более, что, говоря о долгосрочной перспективе, тот же Хантингтон отмечает: “… в обозримом будущем не сложится единой универсальной цивилизации. Напротив, мир будет состоять из не похожих друг на друга цивилизаций, и каждой из них придется учиться сосуществовать со всеми остальными”.

Актуальность этого вопроса обостряется еще и тем, что исход противостояния цивилизаций далеко не предрешен.

Как было отмечено многими исследователями, в отличие от Востока Западный мир более беззащитен именно в силу своего внутреннего плюрализма.

Запад более лояльно относится к проникновению в его мир представителей чуждой цивилизации и сохранению самобытности ее общин на своей территории. И если на Западе пока не вызывает активного отторжения образ жизни в духе мусульманских традиций, то на Востоке аналогичное отношение к западной культуре всегда было просто не мыслимо.

Однако если вернуться к вопросу о рецептах, которые предлагаются сейчас для обеспечения сосуществование цивилизаций, то стоит отметить, что большинство из них предлагает конвергенцию цивилизаций на основе именно своих ценностей.

В этом смысле также вряд ли можно признать эффективным рецептом следующее утверждение Хантингтона “Задача не в том, чтобы укрепить западный лагерь по отношению к другим, но в том, чтобы подтвердить применимость западных ценностей. В особенности убежденности, что все люди созданы равными по образу и подобию Божию вне зависимости от расы, убеждений или цивилизаций. Это и есть подлинное западное наследие. Это не обоснование мировой гегемонии, а основа освобождения всех людей от тирании и продвижения к подлинному миру во всем мире”.

Увы, но сегодня нам совершенно ясно, что даже это бесспорное с т.з. западного миропонимания положение далеко не является реально универсальной ценностью. И то, что в западной интерпретации есть тирания или неравенство, Восток воспринимает не как отклонение от Божественного промысла, а его воплощение.

Именно это делает подобные рецепты непродуктивными. Попытки христианизировать Восток, как и исламизировать Запад, обречены на провал в силу, как мы уже увидели, принципиальной несовместимости самих основ этих сообществ. Кроме того, такой рецепт предполагает как раз не сосуществование, а противостояние до «победного конца», на который рассчитывают обе стороны.

От катастрофического развития событий нас сможет спасти только реалистический подход, учитывающий особенности наших цивилизаций.

Во-первых, мы должны признать факт, что базовые ценности христианства, ислама и буддизма не носят реально универсальный характер.

Чтобы быть до конца последовательным в стремлении к обеспечению мирного сосуществования цивилизаций, нам нужно сделать “кощунственные” для себя признания, что свобода, равенство, демократия и даже индивидуальная человеческая жизнь не есть ценности, разделяемые в сообществах всех цивилизационных типов.

Нам надо понять, что восточная ментальность принимает эти принципы западного общественного устройства как идущие от человека, а потому и не имеющие для них никакого ценностного значения, ибо на Востоке все социальное и политическое мироустройство сводится к данному Аллахом порядку, а потому и принципиально не может быть подвержено переустройству.

И если Ислам это образ социальной и политической жизни, то попытки внедрения в исламский мир иного образа бытия, и тем более секуляризировать его, не могут трактоваться никак иначе, как попытки разрушить саму эту цивилизацию.

Во-вторых, мы должны понять, что реально может претендовать на общечеловеческие ценности.

Учитывая особенности культурно-исторических типов человеческих общностей можно выделить следующие действительно базовые идеи, которые могут стать основой сосуществования:

- Сохранение человека как вида в виду апокалипсического характера возможного конфликта.

- Сохранение человеческой культуры во всем ее многообразии.

Базовыми принципами мирового развития должны быть признаны: единство культурного разнообразия, культурная автономия и принцип исключения исключительности, понимаемый как “исключение претензий на провиденциализм и на исключительную правильность культурно-исторического пути развития”.

В-третьих, теория конфликтности цивилизаций должна стать официальной доктриной в мировой политике и сменить лицемерную и опасную доктрину “политкорректности”. Альтернатива здесь весьма проста: или мы вернемся к практическому осмыслению теории Хантингтона, либо нас ждет впереди апокалипсис.

То, что мы назовем происходящее своим именем, не означает призыв идеологически обосновать военные действия двух цивилизаций. Это сигнал к тому, что мы должны адекватно оценить опасность нового мирового конфликта, выросшего из противостояния двух культурно исторических типов цивилизаций. А адекватная оценка должна подвигнуть нас к инициативам, обеспечивающих мирный диалог двух миров.

Пусть даже для начала к инициативам наивным, предполагающим проведение всемирных конгрессов христианских и исламских культурных, научных и религиозных деятелей, которые занялись бы анализом складывающейся ситуации и поиском путей сглаживания конфликта.