РЕВОЛЮЦИОННЫЙ КОНСЕРВАТИЗМ

«Кто в молодости не был радикалом - у того нет сердца, кто в зрелости не стал консерватором - у того нет ума», – говорил Уинстон Черчилль.
Сегодня рост консервативных и агрессивно-националистических отношений отмечается по всему миру, в том числе и в нашей стране. В 2009 году на философском факультете в Московском и Санкт-Петербургском госуниверситете был создан Центр консервативных исследований. Инициаторами выступили профессор Дугин А.Г. и профессор Солонин Ю.Н. (член Совета Федерации).
Лекции доцента Ю.Н.Солонина о консервативной идеологии президента США Рональда Рейгана я слушал в далёком 1981 году на философском факультете ЛГУ.
В 1980 году Александр Гельевич Дугин (сын генерала ГРУ) вместе с Гейдаром Джемалем вступил в кружок «Чёрный орден SS».
Революционеры превратились в консерваторов; победитель дракона становится драконом.

Недавно Центр консервативных исследований организовал встречу с известным философом Александром Куприяновичем Секацким, который в Русской христианской гуманитарной академии прочитал лекцию «Формат имперского самочувствия».

А.К.Секацкий полагает, что правовое государство вступило в полосу глубокого кризиса.
Суть и смысл правового государства состояли в том, что формат чувственности был отключён.
Государство является минимизацией зла, и чем меньше государство ощущается, тем лучше. Идеальный образ государства это разношенная обувь, которой мы почти не замечаем.

У древних греков идея государства представляла некий сенсориум, способный улавливать настроения граждан и выражать их в законах.
Аристотель сравнивал государство с хором, а Платон идеальное государство с упряжкой коней.

Для древних греков быть человеком означало участие в прямой демократии. Прямая демократия предполагала духовность.
Ныне представительская демократия – это контрактная государственность, в которой отсутствует одухотворённость.

Действенность правового государства предполагает глубоко одухотворённое гражданское общество. В современной представительской демократии её нет.

Формально народные представители продолжают обновляться во время «электоральных игр» каждые 4-5 лет. В действительности это обновление стало чистейшей фикцией.
Незаметно произошёл тихий ползучий переворот, когда всю власть захватили юристы.

Формально сохраняется разделение властей, но постепенно юристы проникли во все сферы общества и вытеснили даже представителей «первой власти» – законодателей.

Задача законодателей – «протаптывать тропинки», как того хочет народ, а юристы лишь должны асфальтировать эти тропинки с помощью законов и подзаконных актов.

Сословие профессиональных политиков – самая бездарная элита мира, которая когда-либо была. Она вынуждена ограничиваться рамками формального права, вместо того, чтобы заниматься правополагающей деятельностью.
На самом деле нет никакого правополагания, есть маниакальное правоисполнение законов, смысл которых утрачен.
На деле закон – это воля суверена, которая может измениться завтра.

Правовой нигилизм на самом деле уже давно превратился в правовой фетишизм – запредельную форму правового безумия. Если перевести всё на нечеловеческий язык юриспруденции, то смысл потеряется.

России не грозит правовой фетишизм ни коим образом. Судейская власть в России никогда не была сколько-нибудь значимой. Правосудие, которое заимствовал с Запада царь Пётр I, так и осталось игрушечным.

Что написано Кафкой в романе «Процесс», приобрело далеко идущие расширения. Мы сейчас вынуждены признать, что имеем дело с совершенно лишённым внутренней мысли судейским законническим содержанием, перед которым приходится поднимать руки вверх.

Юристов всё больше, они должны что-то делать. Юристы принимают такие абсурдные законы, которые Франц Кафка не мог себе вообразить.
В экономике и политике образуются «банды юристов», которые за деньги легитимизируют действия заказчика, нарушившего то или иное правило.

Поскольку существует юридическое творчество на ровном месте (ведь должны же юристы как-то оправдывать свою власть над миром), мы столкнулись с производством немыслимой юридической «шизы».

Мираж законопослушности всех ввергает в ступор: раз это законно, то сделать ничего нельзя. Закон, будь он трижды шизоидным, должно выполнять. В результате мы смиряемся с безысходностью: пусть даже это абсурдно, но это закон.

Контрактная форма государственности утратила свой смысл, она является тормозом, чудовищным и самым архаичным элементом в современной электронной действительности.
У контрактного государства в его сегодняшней форме нет будущего.
Если контрактная государственность в форме «юршизы» продолжит своё существование, то произойдёт массовое дезертирство в виртуальное пространство.

Интернет и социальные сети – это современный выход к прямой демократии.
На фоне электронного майдана политические партии выглядят динозаврами.

Политика до сих пор архаична и чудовищна. Со стабильными политическими партиями нужно что-то делать. Они никуда не годны в современных условиях электронной демократии.

Но профессиональные политики и юристы добровольно свою власть никогда не отдадут.
Власть юристов даже сильнее власти врачей и психоаналитиков.
«Юридический талибан» захватил Америку и с каждого гражданина взимают причитающуюся дань.

Юристам удалось запугать обывателей, те и шагу боятся ступить без адвоката. Мечта многих – получить юридическое обеспечение как элементарный программный продукт. Нужен своего рода «жидкий юрист» (наподобие «жидкий сантехник»). Тогда мы покончим с этим презренным сословием, не способным на дерзания духа!

Критики власти из разряда не пристроенных юристов это замечательно, пусть они будут. Но кто бы к власти ни пришёл, если в нём нет «святой ненависти к Америке», которая объединяет интеллектуалов всего мира, тот не продержится у власти и несколько месяцев.

Карл Поппер говорил: не важно, победит ли на выборах Джек или Билл, главное, чтобы избранный президент принёс наименьший вред государству. Если победит плохой правитель, задача государства, чтобы этот президент принёс минимальный вред.


ПО МОЕМУ МНЕНИЮ, мы попали в ловушку права. Нам говорят, что надо жить по закону. Но некоторые законы противоречат здравому смыслу. Высказывание «Закон суров, но это закон!» сегодня кажется абсурдом.

Я по образованию юрист, но достаточно самокритичен. Я готов согласиться с тем, что законники должны асфальтировать тропинки, протоптанные пассионариями. Но сегодня юристы пытаются заасфальтировать всё живое пространство, не давая прорасти новому. Лозунг «что не запрещено, то разрешено» скоро превратится в «что не разрешено, то запрещено».

Запретить, конечно, гораздо легче, чем разрешить. Например, Жириновский предлагает запретить фильмы, где курят и пьют, в частности, фильм «Ирония судьбы».

Актёр Иван Охлобыстин предложил вернуть уголовную ответственность за педерастию. Его поддержали некоторые деятели русской православной церкви.

Наиболее прославился на почве революционного консерватизма наш питерский депутат Милонов – автор многих нашумевших законопроектов. Например, о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних.

Самое простое – запрещать и не пущать! Но это самый неэффективный способ управления.
Стимулировать и создавать условия труднее, но этот путь наиболее эффективный.

Право по природе своей консервативно. Недостаток духовности грозит превратить общество в болото; мы потеряем движущие силы развития.

Существует две трактовки роли права в жизни общества:
1\ законодатели должны законами пролагать новые пути
2\ законодатели должны лишь «асфальтировать» законами уже проложенные людьми тропинки.

Нужно переходить от представления о власти как вертикального подчинения к пониманию власти как горизонтальной координации.

Отношения с народом могут строиться либо на силе власти, либо на силе авторитета.
Сила авторитета заключается в признании народом принимаемых властями решений.
Единственный вариант успешной политики заключается в обретении согласия относительно средств достижения принятой всеми цели.

Власть это не насилие, власть – это СОГЛАСИЕ!

К чему может привести абсолютное торжество Закона?
Бывший премьер-министр Сильвио Берлускони с горечью говорит о засилии судейских, фактически захвативших власть в стране.

К чему может привести засилие юристов, хорошо показано в американском фильме «Трасса 60». Герой въезжает в город законопослушных граждан, в котором всё запрещено. Публичные проявления любви строго по разрешению. Каждый день новая проблема – новая трактовка закона. Все жители города юристы, и подают в суд друг на друга. Так гарантируется право зарабатывать своей профессией.
«Смотрите на мои ноги? Я могу подать на вас в суд за сексуальное домогательство». – «Вы используете свою сексуальность для заключения контракта». – «А это уже оскорбление, за которое я тоже могу подать на вас в суд».
Адвокаты, судьи, полицейские зарабатывают тем, что каждого приезжего обвиняют в каком-либо преступлении. Кто не хочет сесть за решётку, откупается, чем обеспечивает жизнь адвокатов, полицейских и судейских. Они все в сговоре!

Насколько велика вероятность верховенства закона в России?

В России, как известно, строгость законов компенсируется необязательностью их выполнения.
Нам правовой фетишизм не грозит. В нашей действительности люди совсем не руководствуются законом, а часто плюют на закон.
«Законы пишутся для подчинённых, а не для начальства», – сказал граф Бенкендорф барону Дельвигу в ответ на его публикацию разрешённой цензурой статьи.

Слова «Да здравствует наш суд, самый справедливый суд в мире!» почему-то воспринимаются как насмешка.

Можно жить либо по закону, либо по понятиям. Если мы откажемся жить по не всегда правильным законам, то какая может быть альтернатива?

Сегодня количество законов зашкаливает. Их просто невозможно выполнить, учитывая постоянное обновление.
Но что можно противопоставить жёстким рамкам права? Как ограничить разрушительную свободу человека, которая может погубить и его самого?

Президент предлагает жить по закону. Я не против. Но Закон без совести в России «что дышло». Можно поступать законно, но абсолютно бессовестно!

Президент говорит, что нельзя бить полицейских. А что делать, если полицейский бьёт тебя?

Властители сетуют на «правовой нигилизм» наших граждан. При этом сами страдают от «правового фетишизма». У них идиотическая иллюзия, будто бы люди живут по принимаемым ими законам, тогда как большинство живут по законам своей природы.

Дело не в правовом нигилизме наших граждан, а в низком качестве наших законов. Пока наши законодатели будут считать, что можно сочинять законы как им вздумается, люди не будут выполнять такие законы.
Законы должны быть основаны на закономерностях человеческого поведения. Вот тогда люди будут заинтересованы их выполнять.

Депутаты сочиняют законы, часто не понимая закономерностей жизни. Стремление формулировать законы на все случаи жизни приводит к так называемой «правовой шизофрении».
Например, депутаты Владимирской области запретили пинать и вырывать грибы вместе с грибницей и постановили аккуратно срезать их ножичком. Но только съедобные. Пинать поганки и мухоморы можно без ущерба для кошелька.

Французский философ Пьер Бурдье полагал: «Основа закона есть не что иное, как произвол».

Всякий закон должен быть справедливым, и базироваться на «естественном праве». Люди не хотят выполнять противоестественные законы, а потому враждебно относятся к власти, которая их к этому принуждает.

Именно несоответствие официальных законов естественным законам поведения людей есть причина преступности!

Закон, на мой взгляд, должен не столько принуждать, сколько побуждать человека действовать правильно.
Хорошее государство это не государство принуждения, а государство согласия – когда люди соблюдают законы не из-за страха наказания, а потому что соглашаются с правильностью закона.

Я не против права, я против абсолютизации права!
Закон вещь нужная, но обоюдоострая. Когда в обществе наступает полное торжество закона, общество умирает.
Чтобы нормально жить, неизбежно приходится нарушать какие-то законы. Всякое новое приходит в противоречие со старым.

Если следовать тому, что законы должны формулировать мудрые люди, то самые мудрые люди страны это депутаты.
Желание принять законы на все случаи жизни напоминает желание выпить море.
Юридическая система оторвалась от здравого смысла и начала работать сама на себя.

Наша Госдума работает как скороварка: законы пекутся как пирожки, но качество их оставляет желать лучшего. Даже многим практикующим юристам понять современные законы часто совершенно невозможно.

Депутаты впали в законодательный раж. Госдума не успевает печатать законы, оперативно реагируя на малейшие изменения конъюнктуры. Приняли закон о блокировке сайтов с порнографией и призывами к суициду, теперь рассмотрят вопрос о блокировке сайтов с ложной информацией. А кто будет определять «ложность» информации?

В 2013 году Госдума получила много обидных прозвищ: «ГосДура», «бешеный принтер» и другие.
По утверждению Владимира Плигина в настоящее время действует примерно 5 тысяч только федеральных законов и примерно 153 тысячи законов субъектов Российской Федерации.

На зимней сессии 2014 года планируется принять 700 законопроектов, из них 100 приоритетных.
Но больше – не лучше!

Ещё Вольтер признавал: «многочисленность законов в государстве есть то же, что большое число лекарей: признак болезни и бессилия».

Член Общественной палаты России доктор юридических наук Елена Анатольевна Лукьянова считает, что «гражданам России сегодня не очень удобно жить в той правовой системе, которая существует».

Недавно я столкнулся с тем, что отказ посольства в выдаче визы является страховым случаем, а выдача визы с ошибкой (например, Митрий Медведев вместо Дмитрий Медведев) может не быть страховым случаем. И тогда деньги за тур ему не вернут. Турист должен сам за собственные деньги исправлять чужую ошибку.

«Виноваты законодатели, которые выдумывают нам такие законы, по которым невозможно жить», – признался мне однажды знакомый судья.

В древности понимали: чтобы процветало государство, нужны хорошие законы и чтобы они исполнялись. При этом законов не должно быть слишком много.
Основное качество Закона это его стабильность. А если поправки в Закон вносятся каждый день, как можно его выполнить?!

Современное правовое государство сравнивают с Левиафаном (Левиафан — имя библейского чудовища, изображённого как сила природы, принижающая человека). Томас Гоббс (1588-1679) использует этот образ для описания могущественного государства («смертного Бога»).



Свою теорию возникновения государства Гоббс строит исходя из естественного состояния людей, где «человек человеку – волк». Чтобы избежать ситуации «война всех против всех», люди отказываются от части своих «естественных прав» и по негласно заключаемому общественному договору наделяют ими того, кто обязуется сохранить свободное использование оставшимися правами — государство. Воля государства является обязательной для всех, ему же передаётся задача регулирования отношений между всеми людьми.



Фридрих Гегель (1770-1831) в работе «Философия права» тоже ратует за сильное правовое государство. Особенно актуальна идея Гегеля о гражданском обществе. Гражданское общество понимается как сфера активности людей, которая "помещается" между семьей и государственной деятельностью. Гражданское общество должно образовывать особые структуры, чтобы государству не приходилось заниматься регулированием всех тех отношений, которые должны быть саморегулирующимися.

Некоторые скажут: «нам с терроризмом бороться надо, а вы тут разглагольствуете о философии права».

Да, в то время как политики заняты дележом геополитических интересов, террористы взрывают простых ни в чём не повинных людей.

«Каждый народ имеет то государственное устройство, которое ему соответствует и подходит», – признавал Гегель.
«Государство в-себе и для-себя есть нравственное целое, осуществление свободы, и абсолютная цель разума состоит в том, чтобы свобода действительно была».

Законы должны устанавливаться не по прихоти властей, а отражать закономерности человеческого общества и человеческой природы.
Деятельность законодателей по сочинению законов иногда дискредитирует и власть, и закон. Законы нужно не выдумывать, а открывать.
Иногда принимаемые законы противоречат не только «естественному праву», но и здравому смыслу.

В повседневных делах люди руководствуются моралью и здравым смыслом, а не Уголовным Кодексом. Они не носят в кармане Свод Законов, а прислушиваются к голосу собственной совести.

Известный теоретик права Чезаре Беккариа в 1764 году в трактате «О преступлениях и наказаниях» писал: «Нельзя надеяться на существенное улучшение морали, если политика не опирается на вечные чувства, присущие человеческой природе. Любой закон, идущий в разрез с этими чувствами, неизбежно столкнётся с противодействием, которое в конце концов окажется сильнее».



Председатель Конституционного суда РФ Валерий Зорькин признаёт несостоятельность трактовки права, в которой право отождествляется с законом.
Да, право власти это ещё не закон!



«Закон — это ограничение личной свободы требованиями общего блага», — считал русский философ Владимир Соловьёв.

Право и закон не одно и то же. Право выше закона!
Закон не должен нарушать «естественные права» человека!

Эффективность государственной власти напрямую связана с формулированием правильных законов (правил игры), которые бы не противоречили «естественному праву» и интересам граждан. А у нас законы чаще всего противоестественные.

Патриарх Кирилл в своей проповеди сказал: «…почему законы не работают? А почему они должны работать, если внутри беззаконие? Тогда исполнение закона становится лицемерием. Тогда человек только и думает, как ему этот закон обойти. Повесили на него обузу, которая сковывает его свободу…»

Некоторые ставят знак равенства между правовым государством и правовым обществом. Хотя налицо усиление правового государства при умалении гражданского общества.
Меры общественной безопасности сводят на нет свободы граждан.

Виктор Григорьевич Шарыгин (Санкт-Петербургский Юридический институт) полагает, нельзя допускать манипуляции общественным сознанием, что делают совершенно не лучшие люди, лоббируя принятие закона. Спекулируют нравственными понятиями, проводя прагматично безнравственный закон.

Доктор юридических наук, профессор Д.А.Шестаков согласен с тем, что уголовное законодательство существует для власти. Кампания по борьбе с педофилией очевидно заказная и явно имеющая в уголовном кодексе совершенно нелепые решения.

При желании любого человека можно посадить. Каждый человек в своей жизни совершал уголовное преступление, пусть даже не предусматривающее лишение свободы.
Доктор юридических наук, профессор Яков Ильич Гилинский считает: «Все мы преступники не потому, что есть пьянство, наркотизм, проституция. А потому, что такой уголовный закон!»

Те, кто пишут уголовный закон, «делают» всех нас преступниками!
Государству выгодно держать всех под страхом наказания. Компромат есть на всех!
Кто из нас не делал подарков врачу или учителю, которые могут быть расценены как дача взятки?!
И это не только у нас. В США 95% опрошенных признали, что в своей жизни совершали деяния, которые признаются преступлением.

Технический прогресс и прогресс культуры упирается в возможности природы человека. Человек руководствуется не только разумом, он не робот, им управляют эмоции и инстинкты.
Многие испытывают страх перед будущим, и потому предпочитают быть консерваторами.

Можно ли представить революционера и консерватора в одном лице?

«Российский консерватизм» стал официальной идеологией партии «Единая Россия» в 2009 году.
И технологически, и политически Россия идёт в общемировом тренде консерватизма, хотя и претендует, как всегда, на звание особой цивилизации.



В послании Федеральному собранию Президент Путин В.В. признал:
«Конечно, это консервативная позиция. Но, говоря словами Николая Бердяева, смысл консерватизма не в том, что он препятствует движению вперёд и вверх, а в том, что он препятствует движению назад и вниз, к хаотической тьме, возврату к первобытному состоянию».

Консервативный тренд наблюдается во всём мире. Возможно, это связано с ассимиляцией представителей чужих народов, разрушающих традиционную культуру. Проект «мультикультурализма» потерпел крах. Эмигранты и гастарбайтеры предпочитают жить в своих замкнутых сообществах, с привычной культурой и традициями. Повсюду открываются узбекские кафе, турецкие шавермы, таджикские пекарни.

Галина Старовойтова, с который я был лично знаком (её могила рядом с могилой Анатолия Собчака на Никольском кладбище), считала, что не растворяются нации в американском суповом котле, всё равно получается винегрет; каждый этнос пытается сохранить свою неповторимость.

Межнациональные конфликты становятся всё более частыми. Причём вражда возникает лишь на основе национальной принадлежности. Иностранцы не хотят растворяться в доминирующей культуре, противостоят ей, что вызывает закономерную тревогу и даже враждебность титульной нации.

Почему это происходит?

Согласно концепции К.Поршнева, homo sapiens расселились по Земле потому, что стремились быть самими собой и с трудом переносили чужое внушение. Люди всегда относились к чужакам с подозрением и даже враждебно.

Доктор биологических наук, профессор А.В.Марков (автор книги «Эволюция человека») считает, что «ненависть к чужим прописана в генах».
«Генетическая предрасположенность, по-видимому, есть у таких вещей, как парохиальность, то есть склонность к тому, чтобы любить своих и ненавидеть чужих. Но вот кого человек будет считать своими – только ребят со своего двора, или свою футбольную команду, или граждан своей страны, или граждан только части страны, – это уже зависит от воспитания. Это не прописано в генах. В отличие от склонности делить людей на своих и чужих и бить морду чужим, защищая своих».

Не только национальные, но и политические пристрастия людей определяются генетикой.

«Генетический след» наших предков проявляется в менталитете современных русских людей. У них отмечаются такие качества как: 1\ безответственность («русский авось)»; 2\ равнодушие к судьбе конкретного человека; 3\ неизжитые черты рабской психологии.

Русский писатель революционно-консервативного толка Салтыков-Щедрин сто пятьдесят лет назад говорил: «Если я умру, а проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют».

География местности во многом определяет менталитет проживающих на ней людей.

«В какой степени наша география северной страны влияет на консервативную политику России?» – спросил я руководителя Центра консервативных исследований МГУ профессора А.Г.Дугина. И получил ответ:
– Сильная власть в России всегда была необходимостью. 2\3 исторического времени Россия провела в войнах. Протяжённость нашей огромной территории требовала сильной власти.

Цель любой власти – прежде всего сохранение своей власти. На втором месте – организация порядка. На третьем – по возможности, развитие государства и общества.

Особенностью российского менталитета является недоверие к власти. А потому основным методом решения государственных задач всегда было принуждение.

Я по характеру консерватор. Я против революций. Любая революция порождает смуту, террор и репрессии. Эволюционный путь развития мне ближе.
Но если революции случаются, значит они неизбежны. И виновата в этом прежде всего власть, поскольку народное возмущение есть следствие ошибок правящего режима.

По мнению некоторых «ведущих аналитиков» России в её нынешнем виде осталось 5, от силы 7 лет существования. «Точка невозврата» уже пройдена и скорость деградации вошла в критическую фазу. Дезинтегрированная Россия не сможет противостоять давлению извне, и в случае военного конфликта просто развалится.

Александр Секацкий считает: «Мир находится в ожидании второй волны революции, если считать первой революцию хиппи и феномен контркультуры, когда был опробован альтернативный способ бытия. Но тогда капитализму удалось его развоплотить. Тем не менее, некоторые ручейки существуют и сегодня, например, движения арт-пролетариата типа группы «Война» или всем известных «Пусси Райот». Для меня, например, «Пусси Райот» как субъект возможной революции гораздо интереснее всех тех безработных юристов, которые только требуют себе доли во власти...»

«Человеческую свободу необходимо ограничить, иначе никаких свобод вообще не будет. Свобода существует в рамках закона; это тебе не вольность. Безграничная свобода только вредит. Человек страдает от свободы, ему нужен порядок. Стремление к подчинению в природе человека. Человеку нужна власть, чтобы ограничить его разрушительные инстинкты. И потому закон необходим, он благо.
— Да, когда справедлив. Но ведь вы часто принимаете несправедливые законы.
— Что ж поделать: то, что справедливо, не всегда выгодно экономически и политически. Не могут быть законы справедливыми для всех. Но ведь, согласись, это лучше, чем совсем без законов.
— Я считаю, что законы должны устанавливаться не по прихоти властей, а отражать закономерности человеческого общества и человеческой природы».
(из моего романа-быль «Странник»(мистерия) на сайте Новая Русская Литература

А по Вашему мнению, возможен ли РЕВОЛЮЦИОННЫЙ КОНСЕРВАТИЗМ?

© Николай Кофырин – Новая Русская Литература – http://www.nikolaykofyrin.ru