Грязевой дождь останавливают: общество учится защищаться

Насколько я понимаю, отключение телекомпании «Дождь» от кабельных сетей, где она транслируется, долго и увлечённо обсуждала сама ассоциация владельцев кабельных сетей. В рамках этого обсуждения я ни разу не слышал о каком бы то ни было вмешательстве или хотя бы комментарии официальных лиц. То есть сами коммерсанты (и достаточно крупные коммерсанты, ибо кабельное телевидение — бизнес, рассчитанный на долговременные вложения и длительные доходы) решили, что трансляция канала «Дождь» причиняет им ущерб — тем, что подрывает репутацию кабельных сетей в целом.

Грубо говоря, народ, видя, что по кабелю транслируется нечто оскорбительное для него, переключается не просто на другой канал, а в целом на другой источник информации. Ведь известно, что эфирное вещание в большей мере, чем кабельное, подвержено государственному надзору. Очевидно, массовая аудитория рассчитывает на то, что государство воспрепятствует подобным оскорблениям этой аудитории.

С моей точки зрения такая реакция коммерсантов на отток аудитории важна в нескольких отношениях.

Во-первых, среди сторонников ничем не ограниченной свободы слова очень распространён довод: не нравится — не смотри, переключи на другой канал. Похоже, народ относится к этому доводу, как к заявлению какого-нибудь уличного матерщинника «не нравится — не слушай, отойди на другую сторону улицы» или заявлению хорошо выдержанного грязнули «не нравится — не нюхай». Люди не просто хотят держаться в стороне от оскорблений — они хотят, чтобы оскорблять было вообще недопустимо.

И второй очень важный вывод из поведения кабельных сетей. Ещё недавно оскорбление общественного вкуса считалось одним из популярных источников дохода. Это видно, например, по шоу вроде «Комеди-клуб» (у нас принято произносить с американским акцентом — «Камеди-клаб»). Потом оскорбление общественного вкуса стало всего лишь источником репутации в собственном узком кругу ограниченных людей. Это видно по известной премии Министерства культуры Российской Федерации, возглавляемого в тот период исключительно рукопожатными и неполживыми деятелями, за похабный рисунок на одном из питерских мостов. Премию удалось оправдать тем, что мост находится около областного управления федеральной службы безопасности, а потому болельщики хулиганской банды «Война» заявили: оскорбление брошено не народу, а «цепным псам кровавого чекистского режима».

Но теперь стало вполне очевидно, что оскорбление общественного вкуса — уже источник серьёзных коммерческих убытков, что то самое общество больше не хочет смотреть, как его вкусы оскорбляют. Соответственно коммерсанты считаются с мнением народа. Полагаю, это очень хорошая примета того, что и среди коммерсантов находятся теперь люди, не желающие отделять себя от остальных граждан.

Ну, и наконец, то, что обошлось без государственного вмешательства, кажется мне полезным не потому, что государство вообще не должно вмешиваться в общественные нравы, а потому что государству есть смысл вмешиваться в тех случаях, когда общество почему-либо не может само себя защитить. А наше общество уже может. И это радует.

Кстати замечу: опрос, затеянный «Дождём», даже формально безграмотен. Известно, что немцы вовсе не собирались не то что кормить и лечить ленинградцев, а хотя бы выпускать их из города в случае его капитуляции. Они решили, что великий город должен быть уничтожен со всеми его жителями. Так что сдача Ленинграда не спасла бы никого — наоборот, в этом случае погибло бы не шестьсот тысяч человек, а все три миллиона бывших там к началу осады. Соответствующие документы из немецких архивов не просто опубликованы — их в советское время даже в школьную программу по истории включали. Члены организованной преступной группировки «Дождь» (да, я считаю их членами ОПГ, поскольку уже установлено: «Дождь» финансируется в основном деньгами, похищенными на строительстве владивостокского комплекса зданий, где проходила встреча глав государств и правительств организации азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества, и сочинских олимпийских сооружений) несомненно знают этот факт. Но, конечно, их вопрос появился не по безграмотности. Это знакомый любому социологу — и признанный в этой науке мошенническим — приём навязывания мнения под видом его выяснения. То есть нас не просто оскорбили, а попытались ввести в далёкое заблуждение. Мало написать хороший единый учебник истории. В отечественных школах пора преподавать курс методов борьбы с мошенничеством. А заодно надо восстановить курс логики, введенный там при Иосифе Виссарионовиче Джугашвили и отменённый при Никите Сергеевиче Хрущёве — как раз ради того, чтобы ему и последующим поколениям белоленточников легче было обманывать нас.

Анатолий Вассерман