Борис Каргалицкий: Протест шагает по Европе

Начиная с 2008 года, волны протеста в Европе повторяются из года в год. Каждый раз это происходит на фоне антисоциальных мер, принимаемых правительством. Но что характерно, никаких изменений не происходит, волны протеста гаснут, а экономика по-прежнему скатывается вниз.

В Европе волны протеста уже повторяются не первый год. Практически все время кризиса, начиная с 2008 года, сопровождалось периодически поднимающимися волнами народного возмущения. Но характерно, что до сих пор это не привело к радикальным изменениям - не только к изменениям в политической жизни, но и к изменениям экономического и социального курса. Причем, что особенно интересно, повторяются очевидные, совершенно, казалось бы, ошибки властей. То есть, ряд мер, которые заведомо приводят к провалу, приводят к поражению, они с упорством достойным, понятное дело, лучшего применения, повторяются снова и снова. Т.е. Греция - ну очень наглядный пример.

Италия, кстати говоря, тоже, потому что в Италии аккурат делают то же самое, что делали в Греции. И в итоге Италия начинает сползать к греческому, в общем-то, сценарию. Ну и Испания - другой пример. Тоже очень похожая картина. Если еще года полтора-два назад говорили, что, все-таки, есть принципиальная разница между ситуацией в Испании и Италии - с одной стороны и Греции - с другой стороны, то сейчас Испания выглядит уже практически как Греция, по крайней мере, как Греция два года назад. А Италия, в общем-то, приближается туда же.

 Но тогда возникает два вопроса. Во-первых, почему курс не меняется? А во-вторых, почему вот эти, постоянно поднимающиеся волны протеста, они как бы гаснут, и потом все идет по-старому, только вот продолжается сползание вниз экономики? На самом деле, причин здесь несколько. И как не парадоксально в том кризисе, который продолжается, отчасти виноваты и движения протеста в том смысле, что они крайне неэффективны, и не являются реальным инструментом для того, чтобы изменить ситуацию. Т.е. власти уже выработали иммунитет, тем более, власти не только политические, но и власти экономические, финансовые. Они выработали иммунитет к массовым протестам. Ну, то есть понятно: после каждой серии антисоциальных мер, после каждого сокращения бюджета, после каждой серии решений, которые приводят к дальнейшему экономическому спаду (потому что понятно, что резкое сокращение расходов автоматически приводит к усилению спада, просто к безработице и, как ни странно, к росту госрасходов, потому, что нужно платить безработным какие-то пособия), а в результате - к ухудшению бюджетной ситуации. После чего начинается новое сокращение бюджетов.

Потому что, опять-таки, дефицит только вырос в результате мер по сокращению дефицита, он растет постоянно. И, казалось бы, это все очевидно, но протесты населения не меняют ничего потому, что финансовые, политические власти, как я уже сказал, они выработали иммунитет. Они знают: ага, после вот каждой серии таких мер люди выйдут на улицы, обязательно что-нибудь разгромят, что-нибудь сожгут, где-то там захватят какие-нибудь центральные площади, а потом разойдутся по домам, ну и мы будем дальше делать то, что делали.

 Почему власти со своей стороны не корректируют курс? По очень простой причине: курс можно было легко и безболезненно скорректировать на раннем этапе. Вовремя механизм противодействия кризису запущен не был. Пошли по пути как раз сокращения расходов. В результате возникла ситуация, когда, во-первых, быстро, резко переломить ситуацию все равно нельзя - риск только нарастает, а главное: кто-то должен уже отвечать. Т.е. любое решение о смене курса теперь будет связано с очень большими политическими потрясениями, а с кого-то нужно спросить. Кто-то уже наживается на кризисе не первый год. Т.е. кризис для одних - это бедствие, а для других - это, в общем-то, ну, манна небесная.

 Я помню, был совершенно анекдотический случай, когда «Би-Би-Си», если я не ошибаюсь, во время очередного падения рынка начал брать интервью у брокера на бирже в Лондоне, в «Сити». И, видимо, они нашли не того, кто им был нужен. Потому что это был молодой человек, который просто с горящими глазами сразу стал кричать: «Это же замечательно! На бедствиях, на катастрофах можно нажиться!

Это же великолепная возможность заработать огромные деньги быстро! Чем хуже экономика, тем больше людей страдает, тем лучше для нас. Это же прекрасный бизнес. Я всю жизнь ждал такой возможности. Это мой жизненный шанс». Его тут же оборвали, но, в общем, это все пошло в эфир. Вся Англия смотрела. Это был момент разовый. А теперь представьте себе, что это - тоже машина, которая заработала. Т.е. огромная масса людей уже есть, которая, на самом деле, зарабатывает на кризисе - целые институции, структуры, системы связей, взаимоотношений. Если все это поломать, то, понимаете, тоже наталкиваетесь на сопротивление этих людей. Это люди влиятельные, у них деньги и т.д. Теперь, когда уже все далеко зашло, риск возникает с обеих сторон. Т.е. дальше запускать этот процесс, давать ему двигаться - это плохо, рискованно и опасно. Но ломать, поворачивать - это тоже рискованно, плохо и опасно, это тоже столкновение сил и интересов групп, и т.д.

И что делают в этих условиях протестующие? По большому счету они продолжают тоже крутиться на месте. Протесты ведь затихли в определенный момент в Европе.

 Где-то к концу весны и в течение лета протесты в значительной мере уже стали затихать. И затихали они не потому даже, что там летний сезон и еще что-то, а они затихали, потому что возникло ощущение исчерпанности. Ну что можно дальше сделать? Ничего. Потому что и раз выходили, и два выходили - люди устали. Были некоторые такие вот паллиативные вещи, т.е., скажем, правительство Марио Монти в Италии возникло. Они думали: от гада Берлускони мы избавимся. Берлускони действительно под конец ненавидели в Италии, но у него все равно были сторонники. Но основная масса итальянцев его ненавидела. Было ощущение, что вот его не будет - и как-то полегчает. Жизнь станет поприятнее. А Берлускони убрали, поставили Монти, которого, по крайней мере, никто не мог ни в чем обвинить. По крайней мере, это точно не коррумпированный человек. Это человек бесцветный, серый, но, в силу этого, не вызывающий раздражения. И был какой-тот период - все думали: ну все, сейчас наладится. Опять выяснилось, что ничего не налаживается. И где-то вот как раз юбилей годовщины «Оккупай Уолл-Стрит» оказался такой вот даже не точкой, а сигналом для того, чтобы начались новые волны выступлений и в Англии, и в Испании, и в Италии. Ну, просто, опять же, эта волна покатилась по всей Европе.

 Но тут обнаружилось то, что, в общем-то, стало ясно еще в прошлый раз от предыдущей волны: что нет механизма политического действия. Нет инструмента, с помощью которого протестующие могут реально принудить власти, правительства поменять курс. До какого-то момента это был шок. Даже люди в Европе, в демократической цивилизованной современной Европе на улице чуть ли не до баррикад доходят. Но, все равно, есть некий предел насилия.

Да, люди, конечно, могут бить витрины. Но они, например, не будут захватывать государственные здания, или не будут избивать госчиновников. Т.е. есть предел, до которого общество идет, а дальше оно к насилию не прибегает. Кстати говоря, я помню, в Ростоке, во время массовых протестов мне жаловался один из начальников штаба протестующих. Великолепный немецкий штаб, где все было отлажено гораздо лучше, чем может быть, у полицейских: там карты были у всех, отчеты, контроль над движением колонн и т.д. И вот он мне говорил, что очень трудно с восточными европейцами. Я говорю: почему? Потому что любой самый отвязанный немецкий анархист понимает разницу между тем, чтобы разбить витрину и разбить голову полицейскому. А вот в Восточной Европе - там у вас эту разницу не понимают. Западные европейцы понимают границы насилия, и они уперлись в эти границы, и дальше они не пойдут. Они не хотят, по крайней мере, ведь если только их не заставить. Если государство само их не спровоцирует, эти люди дальше не пойдут добровольно сами. У них нет стремления к кровопролитию, чему-то такому ужасному. А с другой стороны - государство не идет на уступки, и возникает тупик. Как этот тупик может быть преодолен? Либо, конечно, все-таки, рано или поздно дойдет до того, что границы насилия будут перейдены, и перейдет уже все к другому уровню насилия: с кровью и т.д. И, в общем-то, полностью исключить это уже нельзя. И, кстати говоря, Греция, на мой взгляд, уже находится на пороге. Кстати говоря, Италия тоже очень близка.

 Либо, все-таки, будет найден политический механизм, т.е. механизм конвертации этого массового протеста, его энергии, его наполнения эмоционального, скажем, политико-культурного и т.д. - в организованную политику. Когда эти люди смогут реально продиктовать свои условия политическому классу, либо самим стать политической партией, политическими партиями, коалициями, движениями, что своевременно. Если не брать власть, то, по крайней мере, стать таким уже партнером власти, которого невозможно игнорировать, который, в общем, может продиктовать свои условия.

 В Латинской Америке мы знаем один такой пример - это Аргентина. Когда фактически общество навязало политическому классу министра Киршнера. Аналогичная история и с Эво Моралес в Боливии, хотя там своя специфика. Вот. Но, опять-таки, для этого нужна фигура. И такой фигуры, как Моралис, и даже Киршнер в Европе пока не просматривается.

 Я думаю, что большая загадка, большой сюжет ближайших, может, восьми, десяти, пятнадцати месяцев - это как трансформируется энергия протеста в энергию политического действия? И возникнут ли структуры, либо лидеры, либо какие-то коалиции, которые могут заключить и политические партии, и каких-то политиков, которые примкнут к этим коалициям? Или этого не возникнет, и тогда, в общем, тупик будет оставаться фактом? И как это будет разрешено - в общем, трудно сказать, потому что этот тип кризиса сам не пройдет. Об этом я уже говорил несколько раз на «Russia.ru»

Кризис носит системный, структурный характер. И вся политика правящих элит настроена таким образом, чтобы просто переждать: вот рано или поздно он сам собой кончится, конъюнктура улучшится, и тогда вот все пойдет уже правильно, так, как нужно. Этого не будет. И вот сейчас уже совершенно понятно, что либо кризис будет продолжаться, все углубляясь, углубляясь, углубляясь, либо, все-таки, будет найден политический механизм разрешения этих проблем. И тогда мы увидим другой политически-социальный экономический курс.

Источник: http://tv.russia.ru/video/diskurs_13604/

4
1106
3