В России введена проскрипция

В США львиная часть гражданских свобод была свернута под предлогом борьбы с терроризмом после принятия «Патриотического акта». В нашей стране сходные процессы происходят под знаменем «борьбы с экстремизмом». 

В частности, 24 марта 2011 года правительство России приняло постановление № 211, согласно которому, список или перечень организаций и физических лиц, подозреваемых в экстремизме (иначе говоря, составленный на основе оперативной информации), сделают публичными. Согласно данному документу может быть существенно расширен круг лиц и организаций, в отношении которых могут быть использованы ограничительные меры, поражающие права и свободы граждан. 

Отметим, прежде всего, что внесение в список (перечень экстремистов) может быть сделано до решения суда, например, на стадии следствия, то есть только на основании еще не доказанных предположений чиновников, что отменяет один из главных принципов юриспруденции – «презумпцию невиновности». Суд не признал человека виновным, но в отношении него уже принимаются меры «реагирования», совсем, как в годы «красного террора», когда репрессивные органы руководствовались не правовыми нормами, а соображениями «пролетарской целесообразности». 

Кроме того, авторы постановления то ли сознательно, то ли в силу недостаточной квалификации разные понятия «терроризм» и «экстремизм» смешиваются в одно целое. В то время как терроризм подразумевает совершение тяжких преступлений, взрывы, захват заложников, в общем, совершенное насилие, связанное с гибелью людей, или подготовку насильственных действий. А экстремизм ограничивается публичными высказываниями, идеями, причем, в недостаточно четко очерченной законом степени. То есть с возможностью широкой и, следовательно, произвольной трактовки. 

Какие же именно меры предполагает постановление в отношении тех, кого объявили (в том числе и облыжно) экстремистами? 

Честь и имя человека могут быть запятнаны самим фактом публикации в таком списке, потому что постановление предписывает публикацию «для физических лиц – данные паспорта или иного документа, удостоверяющего личность, дата и место рождения, адрес места жительства (регистрации) или места пребывания». То есть, данные фактически сообщаются всем заинтересованным лицам, например, боевикам «антифы», или, скажем, каким-нибудь «черным ястребам», где искать «законную» жертву. 

Человек может быть ограничен в праве распоряжаться своими деньгами, его социальные связи (друзья, коллеги по работе) могут быть разрушены. Более того, на основании этого списка ему может быть отказано в приеме на работу, также могут быть поражены и другие его права, обеспечиваемые Конституцией РФ. 

Совершенно непонятно, кому же адресован этот перечень лиц и организаций. Но поскольку это не оговорено в законе, то любая организация на основании данного перечня (или ссылаясь на него) может отказать человеку в удовлетворении его потребностей или реализации его прав.

То есть, речь идет о фактической «постановке вне закона». 

Следует также отметить, что если в предыдущей версии перечень «экстремистов и террористов» определялся так: "об их участии в экстремистской деятельности" , то теперь определение изменено на «об их причастности к экстремистской деятельности или терроризму».Совершенно очевидно, что причастность к экстремистской деятельности может быть трактована очень широко, и круг потенциальных жертв «перечня» расширяется почти до бесконечности. 

Нечто подобное было проделано в законе о противодействии экстремистской деятельности № 114-ФЗ, где было использовано сокращение определения «возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию» на «возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни». После удаления ключевых слов о связи действия, признающегося экстремистским, с насилием, возможности «подвести под экстремизм» какое-либо высказывание гораздо расширились. Так, например, нежелание сдавать квартиру южанам при желании можно интерпретировать как проявление «розни» и, следовательно, «экстремизм». То же самое можно сказать, например, и о нежелании молиться с католиками в одном храме, и о многом другом. 

Стоит отметить, что принятие этого постановления здорово напоминает проскрипции - письменное обнародование в Древнем Риме списков лиц, объявленных вне закона. Эти списки использовались в политической борьбе, для сведения личных счётов, а также как средство обогащения – имущество проскрибированных подвергалось конфискации, а их потомки лишались почётных прав и состояния. За выдачу или убийство проскрибированного назначалась награда (даже рабу), за укрывательство – казнь. Нечто подобное довольно широко использовалось и в современных обществах, например, в Китае во время «культурной революции», в Камбодже «красных кхмеров», в СССР во время коллективизации и раскулачивания («черные доски»). Иными словами, для массовых расправ с политическими противниками. 

Теперь на двадцатом году российской «демократии» проскрипции могут появиться и у нас. Несмотря на то, что ст. 2 Конституции РФ гласит:«Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства».