Тоталитаризм и демократия как идеал - края. Гибридный режим между ними

Недавно присутствовал на презентации книги профессора Европейского университета в СПб Владимира Гельмана «Недостойное правление». Книгу прочел. Выполненный автором книги анализ показателей, отражающих низкое качество управляемости сегодняшней России, убедителен. Но покоробило название. Не поддерживаю такой уничижительный сарказм. Но “взяться за перо” подвигнуло другое. Аудитория была студенческая и один из участников попросил профессора осветить тему развития страны исходя из сравнения автократов Путина, Брежнева и Сталина: Путин “приличнее” Брежнева, как выразился студент, а Брежнев “приличнее” Сталина. В ответе В. Гельмана не было доказательной аргументации, но на поставленный молодым человеком вопрос каждый может поискать ответ самостоятельно, если в упомянутую связку вставить Хрущева, а потом последовательно Горбачева с Ельциным. После туго закрученных гаек при Сталине последовало отпускание их при Хрущеве с последующим закручиванием при Брежневе, но не до сталинского уровня. Далее отпуск гаек при Горбачеве и полный отпуск (не только свобода слова, но рынок в экономике) при Ельцине и постепенное (не так, чтобы очень, но все же) закручивание при Путине. Закономерно это или случайность? Ответа я не нашел у Гельмана, но зацепка для поиска есть в разделе «Режимные циклы и «недостойное правление» (подробнее см. Гельман В. Я. Г 32 Политические основания «недостойного правления» в постсоветской Евразии: наброски к исследовательской повестке дня (https://eu.spb.ru/images/M_center/M_49_16.pdf ). «Но поскольку «недостойное правление» само по себе тормозит рост и развитие, то возникает немалая вероятность того, что «режимные циклы» могут в течение длительного периода воспроизводиться в тех или иных комбинациях или даже сменяться «гегемонными» авторитарными режимами, фактически на неизменном уровне сохраняя коррупцию и неэффективность».

Иными словами в «режимности циклов» (чередования усиления демократии с одновременным ослаблением  автократии и наоборот) В. Гельман не усматривает закономерности, которую должна учитывать власть как управленец.

А в работе Н. Розова «Динамика гибридных режимов и устойчивость/хрупкость неототалитаризма» (см. http://politeia.ru/files/articles/rus/Politeia-2018-1(88)-30-46.pdf) сказано следующее.

«Гибридные режимы, сочетающие наличие демократических институтов, в той или иной мере декоративных, с реальными авторитарными отношениями и порядками, заметно различаются по своей устойчивости. <…> Авторитаризм и демократия понимаются здесь не только как типы политического устройства общества, но и как части единой шкалы. Один ее полюс — консолидированная либеральная демократия, государство открытого доступа (у Гельмана – достойное правление,

В. К.) — характеризуется коллегиальным разделением власти и контролем над насилием, надежной защитой прав и свобод граждан, политической конкуренцией, сменяемостью власти по результатам открытых выборов, свободой создания организаций. Противоположным полюсом той же шкалы является тоталитаризм (как запредельный авторитаризм, В. К.). <…> Гибридные режимы могут демонстрировать разнообразную динамику, включающую маятниковые движения между полюсами демократии и авторитаризма, кризисы (особенно при уходе верховного правителя), глубокие потрясения вплоть до революций, свержения власти и государственного распада, а также трансформации, укрепляющие или, напротив, снижающие их устойчивость».

К числу гибридных стран Н. Розов относит и Россию. «Среди современных гибридных режимов есть достаточно стабильные (послереволюционный Иран, Казахстан при Нурсултане Назарбаеве, Россия при Владимире Путине и др.). Известны также режимы с прерывистой и неустойчивой динамикой (Россия в 1990-х годах)».

А мне как дилетанту любопытно узнать, кто все же прав в вопросе о «ритмичности циклов»? Гельман, усматривающий в них только негатив, или Розов говорящий об их закономерностях, из чего следует, что необходимо их учитывать? Чтобы понять это, обратился к еще одному источнику. Это книга «Люди и кибернетика». Ее автор - Н. Моисеев (1917 – 2000), ученый в области общей механики и прикладной математики.
 

«Предлагаемая книга является попыткой дать представление об истоках современной управленческой мысли, показать, как они преломляются в современной жизни, и показать новые задачи, которые уже сегодня возникают на научном горизонте». <…> Я следую той традиции, которая идет еще от древних греков, рассматривавших кибернетику как дисциплину, имеющую своей целью уберечь xo|3eQvr|er|T. (греч.алф. гибернета, или кибернета) - по-русски кормчего, губернатора, управляющего, руководителя коллектива людей xopegvco (гиберно) - от ошибочных решений. И, работая, над книгой, я стремился представить себе прежде всего тот общий взгляд на проблему управления, которым должен обладать управляющий, я бы сказал, ту культурную среду, которая должна породить необходимый стандарт мышления управляющего. И этим вопросам посвящены первые четыре главы книги».

С этих позиций президент (не персонально, а по должности) есть главный кибернет.

Н. Моисеев цитирует философа БрониславаТрентовского,  написавшем еще в 1843 году книгу "Отношение философии к кибернетике как искусству управления народом": «Руководитель - кибернет, по терминологии Б. Трентовского, - должен уметь примирять различные взгляды и стремления, использовать их на общее благо, создавать и направлять деятельность различных институтов так, чтобы из противоречивых стремлений рождалось бы единое поступательное движение».

Естественно, что такое движение должно включать в себя поддержание социальной справедливости и непрерывный рост экономической эффективности, управляемого им общества. А добиться этого одновременно не возможно, поскольку для повышения экономической эффективности кибернет должен поощрять меньшинство инициативных, способных что – то предпринимать с пользой для себя. Но они, если даже не хотят этого, вынуждены делиться с безыинициативными, так  как без этого сообщество вымрет, а вместе с ним и предприимчивые. При этом перебор в борьбе за справедливость формирует иждивенчество у большинства. По - другому это патернализм: мы люди маленькие, от нас ничего не зависит, но нам власть должна. А кибернет,  если он правильный кибернет, должен следить за тем, чтобы отклонения от справедливости и экономической эффективности поддерживались в приемлемом диапазоне. При этом под несправедливостью следует понимать не только несправедливую дележку в сфере потребления, но и помехи предприимчивому меньшинству в развитии экономики тоже несправедливость.

Поэтому, как пишет Н. Моисеев, цитируя Б. Трентовского, «с одной стороны, кибернет должен уметь наблюдать, анализировать, выжидать, лавировать, избегать прямого вмешательства - он должен уметь извлекать пользу из естественного хода вещей; с другой - он должен быть активен: любое его решение должно носить "волевой характер", оно должно неукоснительно выполняться. Кибернет должен быть уверен, что подчиненные ему гиберно выполнят его распоряжение».

С этих позиций и следует оценивать президента. Но при этом необходимо учитывать, как отмечает Б. Трентовский, что его возможности имеют ограничения.

«Во многом поведение людей предопределено предшествующим ходом событий, и повлиять на него мы можем далеко не всегда. Но учесть предшествующий ход событий обязаны. Послушаем, что говорит Б. Трентовский по этому поводу: "Короче говоря, кибернет не проектирует будущее, как старается сделать некий радикальный философ, - он позволяет будущему рождаться своим собственным независимым способом.

Он оказывает будущему помощь как опытный и квалифицированный политический акушер".

Из его слов, как пишет Н. Моисеев, становится ясным, что «пружины развития общества объективны, они не зависят от воли управляющих. Как кормчий не может изменить характер морских течений и должен приспосабливать маневр своего корабля к их сложной и независимой от него структуре, так и лицо, поставленное во главе коллектива, должно умело учитывать этот объективный ход истории».

Как отмечает Никита Моисеев, «По существу, вся деятельность кибернета - это отыскание разумных соглашений. Сегодня разработано много рациональных приемов поиска компромиссов и коллективных решений. Среди них "принцип эффективного компромисса" Перето и "принцип устойчивости". Поясним их на примерах.

Предположим, что управляющему (кибернету) надо распорядиться своими возможностями управления так, чтобы: а) доход хозяйственных организаций, входящих в его гиберно, был по возможности больше; б) импорт, необходимый для функционирования его организации, был бы меньше; в) чтобы новой рабочей силы надо было бы привлекать поменьше. Могут быть и другие требования. Управляющий выбрал некоторый способ распределения ресурсов (или других управляющих воздействий), и этот способ удовлетворил его. Затем оказалось, что по всем показателям распределение может быть улучшено - другими словами, есть другое решение, которое обеспечит и больший доход его предприятий, и меньший потребный импорт, и меньшее количество новой рабочей силы. Конечно, это второе возможное решение надо тоже исследовать и, может быть, предпочесть первому.

Следовательно, рассматривать и сравнивать между собой имеет смысл только эффективные компромиссы, то есть такие выборы управляющих воздействий, которые нельзя одновременно улучшать по всем показателям. Этот принцип эффективности сразу отбрасывает многие неконкурентоспособные варианты и является выражением некоторого гораздо более общего принципа последовательного анализа множества вариантов, который иногда называется принципом Родена. Как гласит легенда, французскому скульптору Родену задали вопрос: каким образом он создает свои произведения?

Роден ответил якобы так: "Я беру глыбу и просто отбиваю все лишнее". Нечто подобное протекает и в процессе управления: при принятии решения приходится не столько отыскивать сразу нужное (наилучшее, или оптимальное, как сейчас любят говорить) решение, сколько оценивать и отсекать заведомо ложные, неудачные и даже опасные.

Столь же прост и другой принцип - "принцип устойчивости". Кибернету приходится не только примирять различные интересы и цели, но и договариваться об общих действиях: принимать коллективное решение.

Предположим, что несколько партнеров должны договориться о выделении своих средств для выполнения какого-либо общего дела. Успешной договоренности каждому всегда мешает мысль, что кто-то из партнеров может оказаться в более выгодном положении за его счет! Очевидно, что шансы заключить союз резко повышаются, если договор составлен так, что любой партнер, отступив от его параграфов, теряет по сравнению с тем, что он имел бы, строго выполняя их. Договор в этом смысле должен быть выгоден всем. Это и есть "принцип устойчивости".

Теперь возникает естественный вопрос: при чем здесь «ритмичные циклы». Но поскольку усиление авторитаризма одновременно ослабляет демократию и наоборот, то это чередование и есть «ритмичные циклы». Однако, эти усиления и ослабления должны происходить в допустимых пределах: один шаг назад и два вперед. Это обеспечит движение все же вперед, а не назад в соответствии с “принципом устойчивости”. Или режимом равновесия. Но не статического, а динамического. Два шага назад не допускаются. А один шаг назад это точка бифуркации или красная черта, которую переступать нельзя. За ней необратимый процесс упадка. Поэтому условия договора, который выгоден всем в пояснениях Н. Моисеева, – это границы допустимых уступок каждой стороной как принцип эффективного компромисса и аналог динамического равновесия авторитаризма с демократией. А для пояснений  на пальцах, это аналогия допустимого перепада температуры в холодильнике для сохранности свежезамороженной трески и нежного персика. Налицо как компромисс, так и устойчивость, обеспечивающие функционирование устройства для сохранности всех продуктов.

Чтобы выяснить, что нам требуется сегодня из двух инструментов для развития, вспомним, что было тридцать лет назад. В СССР была уравниловка всегда, а перед его кончиной еще и равенство в нищете: пустые полки в магазинах. Одновременно это показатель низкой эффективности той экономики. Народ требовал демократических перемен. Они произошли. Достаточно вспомнить картинки со съездов Народных депутатов тех времен. И нынешний экономический показатель налицо: наступило изобилие. Но установилась несправедливость. Запредельная. Нувориши уводят прихватизированное здесь на счета за бугор. Отсюда и пошло президентское: вернись, я все прощу. А поскольку любая власть в любой стране не может обходиться без полиции, то наша не удержалась от соблазна пощипать успешный бизнес в свою пользу, что также стимулирует его бегство. Причем полиций важных и разных у нас много. Агентство стратегических инициатив (см. БЕЛОУСОВ: ПЛАТФОРМА «ЗА БИЗНЕС» ПОМОЖЕТ СЛОМАТЬ ТЕНЕВОЙ РЫНОК ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ УСЛУГ по ссылке https://asi.ru/news/117202/ ) собщает.

«Уголовно-процессуальный кодекс регламентирует действия лиц, участвующих в уголовном процессе, и определяет их правовые обязанности, но так или иначе в любом процессе есть лакуны, которые не покрываются УПК. Они есть, и неизбежно всегда будут. У нас сложилась такая ситуация, что на местах, используя эти лакуны, уже сформировался теневой рынок услуг, в который, к сожалению, вовлечены многие представители правоохранительных органов. Этот рынок стал достаточно устойчивым, и для того, чтобы его сломать, собственно, и создается еще один инструмент», - заявил Андрей Белоусов на пресс-конференции, посвященной запуску цифровой платформы «За бизнес».

В качестве основного игрока в этом процессе он отметил центральные аппараты правоохранительных органов, которые, по словам Андрея Белоусова, искренне заинтересованы в наведении порядка на местах.

«Я могу совершенно точно сказать, что руководство силовых ведомств крайне заинтересовано в том, чтобы такой инструмент появился и действовал эффективно. Но инструмент - это всего-навсего инструмент, он будет использован с той степенью результативности, с какой будет проявлена активность от предпринимателей», - подчеркнул помощник президента».

Если руководство силовых ведомств заинтересовано в таком инструменте, то это означает, что он нужен им для управления своими ведомствами. А активность предпринимателей, на которую рассчитывает их руководства, это обратная связь, без которой в принципе не возможно качественное (достойное) управление.

Так какой метод, - авторитарный или демократический, - сегодня нам нужнее? Если демократический, то опыт Украины, где все президенты за весь постсоветский период, отработав один срок, менялись на выборах, а результат хуже некуда, указывает на необходимость усиливать авторитаризм. С другой стороны положительный результат от демократизации Эстонии, на которую ссылается Гельман, не убедителен, потому что Эстония сильно не похожа на Украину, которая как раз меньше отличается от России, чем Эстония от России. Эстония мононациональное государство, к тому же во многом ориентированное на запад еще с советских времен, а на Украине украинский национализм на западе, но насильно продвигаемый на всю страну, где юго - восток по сути российский. Поэтому, глядя на Украину, форсированная демократизация в многонациональной России и сильной дифференциацией регионального развития дала бы отрицательный результат посильнее украинского.