Интервью - Давид Мелик Гусейнов, директор компании Strategic Data в России: "О сумасшедших сверхприбылях импортеров лекарств речь не идет"

Минздравсоцразвития обвиняет зарубежные фармкомпании в сознательном срыве поставок лекарств и желании "цинично зарабатывать деньги на пациентах". Так ли это? Почему в России лекарства дороже, чем в европейских странах? Эти и другие вопросы обозреватель GZT .RU Ирина Власова задала эксперту фармрынка, директору компании Strategic Data в России, председателю совета по здравоохранению при общественной организации "Деловая Россия" кандидату фармацевтических наук Давиду Мелик-Гусейнову.

Действительно ли завышены ли цены на импортные лекарства, входящие в список жизненно-необходимых в России, и почему?

Нет однозначного ответа на эти вопросы. Есть страны, где крупные зарубежные компании продают свои препараты несколько дешевле. Среди них Украина, Белоруссия, Румыния, Испания. Разница может составлять до 10–15%. Импортеры говорят, что это произошло в связи с тем, что в 2010 году произошла девальвация валют. Хотя я лично не следил за тем, какая девальвация произошла в Румынии, но возможно там сыграли роль какие-то другие макро-экономические причины. Но формально, когда Минздравсоцразвития упрекнул импортеров в завышении, у ведомства были на то законные основания. Регистрируя по российскому закону "Об обороте лекарственных средств" цену на лекарство на следующий год, компания— производитель должна приложить статистику цен на препарат в двадцати стран ЕС. Если хоть в одной стране цена будет ниже предложенной, производитель получит отказ.

Директор компании Strategic Data в России, председатель совета по здравоохранению при общественной организации "Деловая Россия" кандидат фармацевтических наук Давид Мелик-Гусейнов
сточник: общественная организация "Деловая Россия"

Цены фиксируются при пересечении препаратов через границу. Именно эта информация предоставляется в Минздравсоцразвития в качестве базы сравнения. В 2010 году незарегистрированных препаратов из-за более высокой цены было немного, но единичные были. К примеру, "Отривин" компании "Новартис" и "Иммодиум" (компании "ЯнсенСилаг") регистрацию не прошли, и в 2010 году в аптеках их вообще не было. Но это не было критичным, так как на рынке есть аналоги. Выгодна ли такая тактика было компаниям? Выгодна, несмотря на то, что год они свой препарат не продавали. Через год цены "обнулились", в Европе эти безрецептурные препараты стоят дороже, и соответственно в 2011 году компании могут зарегистрировать их и в России по более высокой цене. Но касается это только безрецептурных лекарств. По рецептурным лекарствам ситуация сложнее.

Сейчас скандал разгорелся в большей степени по рецептурным препаратам?

В ответ на упреки контролирующего ведомства компания "ГлаксоСмитКляйн" сослалась на значительные различия в стоимости лекарств на разных рынках из-за девальвации национальных валют в связи с кризисом. А что касается препарата "Зовиракс", то его цена оказалась на среднем уровне по сравнению с другими странами мира. О сумасшедших сверхприбылях импортеров речь не идет. Тем не менее 95% прибыли от всего фармрынка оседает у производителя, а 5% у дистрибутора и розницы. Самые большие прибыли у производителя оригинального лекарства, и в меньшей степени у производителя дженерика (копия воспроизведенного лекарства, потерявшего патентную защиту).

В нише генерических препаратов активно себя ведут юго-восточные производители, производители восточной Европы и отечественные. Эти лекарства дешевле, и о сверхприбылях говорить не приходится. Другое дело, что возникает вопрос, почему препараты с одной и той же молекулой по цене могут различаться в десятки раз, если они прошли все проверки и считаются идентичными? Но есть такие понятия как маркетинг, доступность лекарства.

В высокой стоимости оригинальных препаратов виновата и система нашего здравоохранения. У нас нет гарантированного обеспечения лекарствами, большинство пациентов покупает препараты за свой счет, кто-то за 30 рублей, кто-то за 300 рублей, у кого-то курс лечения складывается в десятки тысяч рублей. У населения должны быть гарантии на определенный объем лекарственной помощи, тогда разброс цен будет невыгоден производителям, они захотят работать с государством или со страховщиком, цена на препарат выровняется. А чем больше объем партий оригинального препарата, которые закупает государство, тем большие скидки можно получить от производителя, тем ниже будет цена препарата для каждого пациента. Но в России госорганы это делают только лишь для отдельных групп населения (льготники), обыкновенный пациент остается один на один с высокой стоимостью препарата, который в итоге он часто не может себе позволить.

Компания "ГлаксоСмитКляйн", которую Минздравсоцразвития обвинило в завышении вдвое цены на препарат "Зовиракс", сослалась на значительные различия в стоимости продвижения лекарств на российском рынке, что это могут быть за различия?

Я бы не сказал, что стоимость продвижения отличается от стран Европы. Просто компании закладывают в цены все возможные риски: политические, социальные, логистические и даже климатические. Вспомните, какая жара была прошлым летом. Большое количество препаратов было испорчено температурой. Все эти риски как раз и конвертируются в итоговую цену. Большие расстояния влияют на цену, но не в разы, логистика может добавить 15–20%. И государство может и должно обеспечивать снижение этих рисков. К примеру, должно предлагать гарантированный сбыт, контракты на 3 года. Тогда компания-производитель, оценивая уменьшение риска, снижает цену на препарат.

Влияют ли на цену лекарств участники российской цепочки поставки?

Конечно. Особенно в регионах. Если к власти приближена какая-то компания-оптовик, то часто аукцион по закупке выстраивается так, что формируются условия под конкретного дистрибутора. Тогда оптовик, у которого лекарство даже дешевле, может выбыть из закупки. Локальные дистрибуторы снижают прозрачность рынка, система хуже управляется, большое количество перекупщиков накручивают цену на препарат. Сейчас в Госдуме работают над проектом документа, который может определить некую квоту на вхождение в пул дистрибуторов. Подразумевается начальный капитал, полная цепочка логистики, а не просто "перекупил— перепродал". Сейчас первая десятка крупнейших дистрибуторов покрывает до 80% рынка, так что стране не нужны 1120 оптовых компаний, они будут вынуждены либо стать "полноценными", либо уйти с рынка. Сокращение количества мелких региональных оптовиков, которых лоббирует региональная власть, тоже снизит цену на лекарства.

Можно ли ожидать, что такие скандалы могут вызвать уменьшение ассортимента?

Не думаю. Ассортимент в России достаточный— 17 тысяч наименований, спрос обеспечен в разных ценовых нишах, в том числе и по "продуктам роскоши", проблем в физическом доступе нет. Думаю, что дефицита не будет.

А как вы расцениваете заявления о пропаже аспирина и парацетамола, это что— аптечный сговор? Можете сравнить процесс регистрации цен на жизненно-важные препараты в 2010 и в 2011 году?

Во-первых, это слухи и неправда. Кроме того, это свидетельствует об отсутствии у населения и бизнеса достоверной информации. 1 января аптеки не знали, что им делать, что и сколько товара отправлять в запас, с чем работать. Полетели слухи. А любая "утка" вызывает ажиотажный спрос, который неизбежно тянет за собой рост цен. Причины были в комплексе неувязок. Задержки с регистрацией, недостаток информации, до 20% розницы не пользуются системой Интернет, не имеют ее, не умеют или не хотят.

Регистрация цен на лекарства в 2010 году была экстренной, она была первой, трудной, нужно было сводить впервые данные таможенной службы, Минздравсоцразвития (вернее тогда Росздравнадзора), чиновники "ложились костьми", службы работали день и ночь. К концу года появился новый формат работы, полномочия перешли в Минздравсоцразвития. Ведомство ведет себя по закону жестко: дано определенное законом количество дней на регистрацию— отсчет идет не от дед-лайна , а от даты подачи досье. А фармкомпании действительно сроки затягивали, наблюдали, а вдруг ситуация изменится, кто-то технически опоздал. Я бы не говорил о сговоре. Мне это больше напоминает ежегодные переговоры под Новый год по газу с Украиной— дотягивают до последнего. А потом приходится ситуацию решать экстремальными путями. Времени у производителей было достаточно. И все были в равных условиях.

Каковы уроки скандала с ценами?

Конечно, такие всплески не красят бизнес, создают дискомфорт, но в конце его стороны придут к иному к более конструктивному диалогу фармсообщества с государством. Но меня задело другое: почти неделю идет обсуждение вопроса в СМИ, в Минздравсоцразвития, но ни одна профессиональная ассоциация не выступила ни с разъяснением, ни с обсуждением! Что же тогда представляет из себя отрасль? Почему она молчит? Неужели с обвинениями в "циничном зарабатывании денег на пациентах" она согласна? Где же пресловутая самоорганизация? Все выжидают в стороне с чеховским постулатом "как бы чего ни вышло". Если бизнес серьезен, он не может стоять в стороне по животрепещущему вопросу. Пока что саморегуляция хромает на обе ноги.

Ваш прогноз по ценам на лекарства?

В целом цены на лекарства расти будут, препараты всегда дорожали в ответ на экономические процессы, они очень сильно зависят от конъюнктуры на энергоносители. Я думаю в этом году рост цен будет примерно 12–15%. Что касается цен на препараты, входящих в "Перечень жизненно-важных лекарственных средств", они заморожены до 2012 года, так что тут можно быть спокойным.