Украинский путь – не для Македонии

У балканского православия сложная история взаимоотношений с соседями

Павел Скрыльников                                                                                                                                                                 

На фоне новостей о возможности скорого появления автокефальной церкви в Украине остались незамеченными многие события в мировом православии. Например, празднование в мае с.г. тысячелетия основания Охридской архиепископии в бывшей югославской республике Македония. С этим государством сегодня связано множество спорных тем Европы. Македонию даже вынуждают изменить свое название ради вхождения в ЕС. Развитию событий в Киеве многие предрекают стать образцом, некой «дорожной картой» того, как будет разрешен главный церковный спор Балкан. Однако в судьбах украинских и македонских «непризнанных» православных общин немало различий.

После Второй мировой войны югославская Компартия (Союз коммунистов Югославии, СКЮ) провозгласила отказ от создания новой югославской нации и заявила своей целью обеспечение интересов уже сложившихся народов «на базе социалистических отношений». Доктрина повлияла на отношения государства и церкви. Именно поэтому инициатива создания Македонской православной церкви, появившаяся еще во времена Иосипа Броз Тито, в СКЮ встретила поддержку. В Белграде до сих пор видят в этом пример злодеяний коммунистов против сербского народа, рассказал «НГР» доцент кафедры теории и истории международных отношений СПбГУ Евгений Колосков. Но в Македонии к Тито относятся хорошо: «Там он считается положительной фигурой, и поэтому к роли партии в создании церкви там относятся более спокойно».

Предыстория такова. В 1958 году Церковно-народный собор в Охриде восстановил древнюю независимую архиепископскую кафедру. Через год Архиерейский собор Сербской православной церкви (СПЦ) вынужденно признал, что Македонская церковь стала автономной и управляется согласно постановлениям Собора в Охриде, сохраняя единство с СПЦ. Именно толкование этого решения остается камнем преткновения в отношениях сербского и македонского священноначалия. С точки зрения первого, автономия никогда не подразумевала автокефалии. Второе же расценило его как зеленый свет независимости от Белграда. В 1967 году поданное Македонской церковью официальное прошение об автокефалии было отвергнуто Синодом СПЦ, но эффекта это не возымело: состоявшийся летом того же года очередной Собор в Охриде провозгласил независимость, а митрополит Скопский Досифей (Стойковский) стал предстоятелем непризнанной церкви. После этого сослужение клира Сербской церкви с Македонской православной церковью было прекращено. Примечательно, что рядовых прихожан МПЦ эти разногласия не касались вплоть до 2005 года, когда Синод СПЦ отлучил их от церкви.

При этом раскол для МПЦ не означает отсутствия межцерковного диалога, участниками которого являются и Русская православная церковь, и Россия. Так, в октябре 2015 года глава Македонской церкви архиепископ Охридский и Македонский Стефан (Веляновский) наградил орденами российских дипломатов – советника-посланника российского посольства Константина Берсенева и Олега Щербака, исполнявшего обязанности посла РФ в республике до лета с.г. (и жестко критиковавшего проевропейский и пронатовский курс страны).

Ситуация вокруг украинской автокефалии становится для Македонской церкви прецедентом, но ее развитие лишает МПЦ потенциального дипломатического союзника по переговорам с Сербским патриархатом в лице РПЦ.

«Что касается проблемы с Македонской православной церковью, то, несмотря на то что она предана анафеме Сербской церковью, это не слишком затрудняет, например, ее контактов с РПЦ – понятно, что не вполне официальных и с определенными нюансами. В общем, македонская сторона даже рассчитывала на некоторую помощь со стороны России в разрешении этого вопроса, но очевидно, что никакой помощи она в данный момент не получила и скорее всего не получит. То ли сербская сторона не готова на компромисс, то ли российская сторона не заинтересована в оказании помощи македонцам», – говорит Колосков.

При этом глава учрежденной в 2002 году архиепископии Сербской церкви в Охриде архиепископ Иоанн (Вранишковский) неоднократно арестовывался и выдворялся македонскими властями из страны. В последний раз это произошло в июле с.г.

Непростые отношения у Македонской церкви и с соседями. В феврале с.г. президент Болгарии Румен Радев и иерарх Болгарской православной церкви (БПЦ) митрополит Филиппопольский (Пловдивский) Николай (Севастиянов) посетили «раскольничий» Бигорский монастырь. Кстати, в 2013 году на его звонницу был водружен колокол, отлитый в России. Ранее, в ноябре 2017 года, МПЦ обратилась к болгарскому Синоду с просьбой принять ее под свой омофор. Ведь исторически Охридская архиепископия связана с историей болгарской церковной независимости (XI век). БПЦ изъявила желание двигаться навстречу македонцам, однако, как сообщала тогда болгарская газета «Монитор», встретилась с резко негативной реакцией патриарха Константинопольского Варфоломея. Напомним, Болгарская церковь отказалась от участия во Всеправославном соборе 2016 года на Крите.

Но главным противником македонской автокефалии остается Сербская церковь. «Основной аргумент Сербской православной церкви – то, что решение это было полностью политическим и принималось еще властями титовской Югославии. Соответственно оно было чисто государственным и совершенно не согласовывалось с волей Сербской православной церкви, в состав которой эта территория канонически входила. Такова позиция, которая до сих пор не меняется», – сказал «НГР» научный сотрудник Института славяноведения РАН Георгий Энгельгардт.

Среди проблем македонской идентичности, считает Колосков, вопрос признания МПЦ стоит далеко не на первом месте. А судьбу македонского православия определяют не только политические, но и исторические проблемы, идущие в македонском случае рука об руку. В XIX веке между Сербией, Болгарией и Грецией развернулась борьба за контроль над македонскими церковными властями и образованием. «Кто будет форматировать достаточно аморфное славянское сельское население в свою нацию? Это была крайне ожесточенная борьба, частью которой была борьба Болгарии за экзархат. Соответственно воспоминания об этом сохранились, и даже новым церковным структурам будет очень сложно подчиниться какому-то из этих трех центров. Ситуация не то чтобы тупиковая, но конфликтная, – считает Энгельгардт. – Периодически вопрос о распространении болгарской церковной юрисдикции на Македонию поднимается. Но сейчас это идет абсолютно против политики национальной идентичности в самой Македонии, которая строится на том, что македонцы – отдельная суперавтохтонная нация, не сербы, не греки и не болгары, которых все вышеперечисленные постоянно пытались ассимилировать. Поэтому идея вхождения в Болгарскую или Греческую церковь в логике национальной идентичности столь же кощунственна, как и возвращение в церковь Сербскую».

«Если будет прецедент по Украине – то возникает вариант и для Македонской церкви. Но ее случай из-за местного контекста специфичен: МПЦ тяжелее, чем Киеву, принимать юрисдикцию Константинополя. Просто из-за того, что у Киева нет конфликтной истории с греками», – отметил эксперт. Таким образом, сходство македонской и украинской борьбы за автокефалию может оказаться мнимым, а решения, принимающиеся в отношении Киевской кафедры, – не применимыми в Скопье.