Как в 1941 году Советский Союз начал две собственные локальные войны

На модерации Отложенный

Танковая рота из состава 6-й советской танковой дивизии на улице иранского Тебриза

 

Wikimedia

 

Автор Олег Шама

 

Атакованный летом 1941 года Германией, Советский Союз не удержался от того, чтобы не начать параллельно две локальные войны - против Финляндии и Ирана.

Вноябре 1940 года, пытаясь заинтересовать Москву вступлением в военный союз Германии, Италии и Японии, лидер Третьего рейха Адольф Гитлер сделал Советскому Союзу интересное предложение. Суть его заключалась в следующем: забирайте Иран вплоть до Персидского залива, Финляндия - по-прежнему ваша.

 

“Мы предоставляем русским решать вопросы их отношений с Финляндией, мы не имеем там никаких политических интересов”, - эту мысль в разговоре с Вячеславом Молотовым, главным дипломатом Кремля, Гитлер озвучил тогда несколько раз.

Иран же находился в зоне интересов Британии, которую фюрер рассчитывал вот-вот поставить на колени.

Советский лидер Иосиф Сталин хотел еще турецкие проливы Босфор и Дарданеллы, на что Гитлер не согласился. Потому Москва проигнорировала финскую и персидскую приманки и военным союзником Берлина не стала.

Однако меньше чем через год обе предложенные Гитлером страны все же стали объектами вооруженной агрессии со стороны СССР.

ПУТЬ ДОМОЙ: Финские саперы восстанавливают мост, сожженный красноармейцами при отступлении, конец лета 1941 года. Фото: sa-kuva.fi 

 

 

Война или война?

Финляндия, население которой не дотягивало и до 4 млн человек, уже имела опыт войны с Союзом - с 30 ноября 1939 года по 13 марта 1940‑го она пережила Зимнюю войну. Кремль развязал ее против финнов вскоре после того, как вместе с немцами победоносно разделил Польшу.

До этого Москва, стремившаяся максимально отодвинуть границу от Ленинграда, пыталась навязать Хельсинки договор о взаимопомощи. В октябре 1939‑го финский дипломат Юхо Паасикиви, отказывая Сталину в подписании такого соглашения, сказал: “Мы хотим жить в мире и оставаться вне всяких конфликтов”. Хозяин Кремля ответил: “Понимаю, но заверяю, что это невозможно, великие державы не позволят”.

 

К тому времени СССР и Германия заключили договор о ненападении, подписанный 23 августа 1939‑го. Он имел секретное дополнение, в котором Москва и Берлин поделили сферы влияния в Европе. Его выполнение началось с оккупации Польши вермахтом и Красной армией. Финны боялись, что такой сценарий уготован и им.

Финский главнокомандующий маршал Карл Густав Маннергейм вспоминал: “Оценить обстановку было трудно прежде всего потому, что мы не знали [в точности] секретных статей советско-германского пакта; одна из них, как говорили, давала Германии право захвата Аландских островов в момент, когда русские выйдут на определенный рубеж в Финляндии”.

Мимо финских Аландов проходил путь, по которому шведская руда поступала в Германию. Потому Маннергейм привел в боевую готовность артбатареи на архипелаге и перебросил туда пехотный полк с восточной границы.

В то же время Паасикиви обсуждал в Москве требование передать СССР ряд восточных финских областей и предоставить для советской военной базы полуостров Ханко в 120 км от Хельсинки. “Русским было трудно понять, что [это] предполагает внесение изменений в конституцию и большинства голосов в парламенте (пять шестых от общего числа),- писал Маннергейм.- Однако Сталин выразил уверенность, что его предложения найдут поддержку 99% голосов!”

В ноябре 1939‑го русские спровоцировали Зимнюю войну и отобрали у финнов районы, с которыми они потеряли пятую часть промышленности и 11% пахотных земел. А 400 тыс. человек пришлось переселить вглубь Финляндии.

Когда в апреле 1940‑го немцы заняли Норвегию, финны лишились поставок оттуда минеральных удобрений - и в стране начался продовольственный кризис. Чтобы обеспечить население хлебом, Хельсинки нужно было ежегодно покупать 250 тыс. т зерна. “Количество, которое могла нам поставить только Германия,- писал Маннергейм.- Так же обстояло дело с углем, бензином, кожей, текстилем, резиной и другими товарами, которые были необходимы для промышленности”.

В итоге 90% всего импорта Финляндии шло из Германии - настолько страна стала зависимой от немецких поставок. “Таков был результат политики Советского Союза, которую нельзя назвать иначе как недальновидной”,- резюмировал Маннергейм.

ПЕРСИДСКИЙ КОВЕР: "Хорошая чистка" - так подписал свой рисунок британский карикатурист Сидни Струби в The Daily Express за 28 августа 1941 года. На карикатуре британский и советский солдаты выбивают из персидского ковра паразитов со свастикой. Изображение: Bundesarchiv

Клету 1941‑го Гитлер забыл о своем обещании оставить Финляндию Советскому Союзу. Берлин стал требовать от Хельсинки сотрудничества в войне с СССР. Полковник германского генштаба Эбергард Кинцель 6 июня передал финскому военному командованию предложения Рейха. Ответ был уже на следующий день: Финляндия выступит против СССР, но только если тот нападет первым. И воевать финны будут только за возвращение отобранных Москвой территорий.

Повод для нападения Красной армии на Финляндию до сих пор остается спорным. Глава финского МИДА Рольф Виттинг 21 июня вызвал к себе советского посла Павла Орлова и попросил объяснить, почему русские собрали больше обычного войск у границы. Тот заверил, что ни о какой войне не может быть и речи. А к вечеру того же дня немецкие суда (якобы с помощью финских лоцманов) заложили два минных поля в Финском заливе, заблокировав советский Балтийский флот.

Когда утром 22 июня вермахт перешел границу СССР, авиация Союза начала бомбить финские порты. Маннергейм ввел пехотный полк на Аландские острова, и арестовал 30 сотрудников советского консульства, находившегося там с октября 1940‑го. Формально советская миссия на архипелаге, согласно договору, присматривала, чтобы финны не стали укреплять острова для военных целей.

На следующий день уже Вячеслав Молотов вызвал к себе финского посла Пааво Хюннинена и потребовал четко ответить: собирается ли Финляндия воевать с 200‑миллионным Советским Союзом? Маннергейм вспоминал: “Русские позаботились, чтобы телеграмма нашего посла [с этим вопросом] правительству задержалась на целые сутки. А когда русские прервали телеграфную связь полностью, не было никакой возможности отправить [из Хельсинки] ответ на телеграмму”.

БОК О БОК: Финские и немецкие офицеры проводят рекогносцировку перед наступлением на советские войска, 1 июля 1941 года. Фото: NARA

Впрочем, финский историк Мауно Йокипии обвиняет соотечественников в том, что тогда у них не было желания сохранить мир с СССР, ведь можно было использовать каналы связи через другие посольства.

В любом случае на среду, 25 июня 1941 года, финский парламент назначил важные слушания: премьер-министр Йохан Рангелл должен был выступить с докладом и призвать законодателей заявить о нейтралитете.

Однако за несколько часов до заседания советская авиация сбросила бомбы на Хельсинки и несколько других финских городов.

В итоге вместо нейтралитета Рангелл объявил, что Финляндия примет бой.

В аналитических отчетах советского командования значилось, что противник на этом участке развернет войска за 20–25 суток. Однако финны при поддержке вермахта двинулись на восток уже на четвертый день после бомбардировок.

Силы противников на этом фронте были равны. А за два месяца солдаты Маннергейма вышли к старой границе, о чем 11 сентября глава финнского МИДА Рольф Виттинг сообщил американскому послу в Хельсинки.

Далее финны, как и обсуждалось ранее на переговорах с Берлином, не двинулись ни на метр.

Однако эта кампания закончилась, когда Германия начала нести тяжелые поражения на восточном фронте. В в сентябре 1944‑го  финны заключили с СССР перемирие. Хельсинки согласился вернуть границу туда, где она была в 1940 году, при этом отказался от никелевых рудников Петсамо в пользу Москвы и обязался выплатить ей репарации.

ВОПРОС ВЫЖИВАНИЯ: Колонна американских грузовиков Studebaker US6 следует через Иран в Советский Союз. За время войны США поставили СССР 152 тыс. таких машин. Фото: U.S. Air Force

 

Союзники поневоле

СИраном у Союза сложилась история, похожая на польскую. Но если западную соседку Кремль разделил с немцами, то на персидских просторах его союзниками стали британцы.

Отношения между Москвой и Лондоном весь 1940 год оставляли желать лучшего. Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль не стеснялся всякий раз желчно высказываться о большевиках. Сталин отвечал ему взаимностью.

Сырье для военпрома Германии Москва сознательно поставляла Берлину именно для разгрома Великобритании. К концу 1940‑го люфтваффе сбросили на Лондон по меньшей мере 5 тыс. авиабомб, прибывших из Союза.

Британский посол в Москве Стаффорд Криппс вообще чувствовал себя изгоем. За год его ни разу не принял нарком иностранных дел Молотов, что на языке дипломатии считалось крайним унижением.

Когда Криппса вызвали в Лондон, 6 июня 1941 года перед отлетом он встретился с Андреем Вышинским, заместителем Молотова. В отчете о том разговоре сказано: «[Посол] поблагодарил за внимательное к нему отношение в течение всего “бесплодного” года его пребывания в Москве. Беседа продолжалась 15 минут”.

А через неделю, 13 июня, ТАСС разразилось опровержением слухов о грядущей войне СССР и Германии, которые появились в британской прессе. Москва напрямую связывала эти публикации с прибытием Криппса в Лондон.

Когда через девять дней война таки началась, и Кремль еще был в шоке, в полдень 22 июня к Вышинскому напросился британский временный поверенный Герберт Баггалей. Он сразу предложил: “Английское правительство могло бы оказать помощь в снабжении СССР через Владивосток или Персидский залив, а также послать в СССР английских офицеров, имеющих опыт борьбы против германских танков”. К тому же Баггалей сказал, что в интересах СССР и Англии необходимо установить между Москвой и Лондоном радиотелеграфную связь. Для этого посольство готово вызвать крупного специалиста Корригола, который находился тогда в Тегеране.

12 июля Криппс и Молотов наконец‑то встретились, чтобы подписать Соглашение Великобритании и СССР о совместных действиях в войне против Германии. Оно стало началом формирования антигитлеровской коалиции.

Плацдармом для самого тесного сотрудничества между Лондоном и Москвой на тот момент мог быть только Иран.

В соседнем Ираке британцы свергли режим прогерманского премьера аль-Гайлани, защищая свою монополию на добычу и продажи тамошней нефти. В Иране у Англо-персидской компании тоже были эксклюзивные права на реализацию нефти, от чего Тегеран получал лишь 15%.

ПОПАЛИ В СВОИ СЕТИ:  Советский турбоэлектроход Иосиф Сталин 3 декабря 1941 года эвакуировал с военной базы СССР на финском полуострове Ханко гарнизон красноармейцев. При норме 500 пассажиров он взял на борт 5.589 военных. Тральщики очистили путь от немецких мин, но судно подорвалось на трех советских. Погибли более 2.200 солдат, около 3 тыс. эвакуировали и взяли в плен немцы. Фото: DR

Русские большевики пытались навязать свои порядки персам еще в 1920 году. Поэтому иранский шах Реза Пехлеви стал ориентироваться на Берлин, колонизаторские аппетиты которого были куда скромнее. К июню 1941‑го официальный Тегеран пригласил на работу около тысячи германских специалистов.

Хотя британцев в Иране к тому времени было куда больше, немецко-персидские связи постоянно тревожили Лондон. А с июля 1941‑го - и Москву. Даже несмотря на то, что еще за две недели до подписания соглашения Молотова-Криппса, газета Известия опубликовала заявление иранского посла Мохамеда Саеда: “При наличии положения, созданного войной между Германией и СССР, Правительство Ирана будет соблюдать полный нейтралитет”.

25 августа советские войска на северо-западном фронте оставили Новгород, обрекая Ленинград на блокаду. А утром того же дня три армии Закавказского фронта вошли в Северный Иран. Британские подразделения двинулись навстречу союзникам со стороны Ирака и Персидского залива.

Шах вызвал послов Великобритании и СССР Ридера Балларда и Андрея Смирнова, и поинтересовался: на каких основаниях их государства вторглись в его страну и почему не объявили войны? Оба ответили, что это произошло в силу присутствия представителей Германии в Иране. Тогда Пехлеви уточнил: продолжится ли наступление, если он прикажет выслать немцев? Послы дружно промолчали.

Иранские войска, на создание которых шах потратил 20 лет, пытались хоть как‑то противостоять вторжению. Однако уже 17 сентября союзники вошли в Тегеран. Спустя месяц они оставили столицу, но Иран остался в их руках.

Пехлеви арестовали и выслали в британскую южную Африку, формально его заменил сын Мохаммед. Иран покинули дипмиссии Германии, Италии, Румынии и Венгрии.

Когда в войну вступили США, их экспедиционный корпус тоже высадился в Персидском заливе.

До мая 1945‑го через Иран в СССР поступило почти четверть американских и британских военных поставок. В местечке Андимешк за три года войны собрали и отправили в Союз 78 тыс. автомобилей.

Иран стал настолько без­опасным для Кремля, что в конце 1943‑го Сталин согласился провести в его столице первую свою встречу с президентом США и премьером Великобритании.

Однако Иран стал и первым яблоком раздора союзников после войны. С подачи Москвы в ноябре 1945‑го в оккупированном Красной армией Иранском Азербайджане создатель местной компартии Сеид Джафар Пишевари провозгласил “демократическую” республику. А вслед за ним по тому же сценарию возникло государство курдов с центром в Мехадабе.

Но уже через год, под давлением бывших союзников, СССР вывел свои войска из Ирана. И гибридные государства приказали долго жить. Кази Мухаммеда, лидера иранских курдов, с братьями повесили вскоре на главной площади Мехадаба. На пару месяцев пережил его Пишевари. Он сбежал в советский Азербайджан, где чекисты устроили ему автокатастрофу.

КАК ДОМА: Советские летчики на авиабазе в иранском Абадане принимают американские самолеты, 1942 год. Фото: DR