Алкоголь в пайке Вермахта

Все знают о 100 «наркомовских» граммах, но мало кто знает о снабжении алкоголем немецких войск.

Страх, постоянное нервное напряжение, стрессовое состояние у всех воевавших на фронте вызывало потребность заглушить эти психические состояния. И одним из способов – это употребление алкоголя. Если в Красной Армии выдача алкоголя нормировалась приказами Верховного, то по немецкой армии мы можем говорить только по воспоминаниям бывших солдат Вермахта.

В своей книге «Последний солдат Третьего рейха» Ги Сайер вспоминает, что когда он впервые попал на передовую, раненый немецкий пехотинец рассказывал ему:

«На фронте водки, шнапсу и ликера столько же, сколько пулеметов. Так легче сделать из любого героя. Водка притупляет мозги и добавляет сил. Два дня подряд я только и пью и забываю про осколки в кишках».

Обнаруженные автором упоминания о количестве официально выдаваемого солдатам вермахта алкоголя разноречивы. В самом начале войны 19 июля 1941 года солдат Генрих Янзен пишет домой: «Живем мы хорошо, еда регулярная и приличная, получаем много курительного, на трех человек бутылочку водки, которую распиваем за здоровье нашего фюрера».

Плененный в апреле 1942 года ефрейтор Норвежского добровольческого легиона Едвент Кнель на допросе называет куда меньшую «дозу».

«На каждые полтора дня солдаты получают водку, по полбутылки на 7 человек.

Армин Шейдербауер и вовсе вспоминает, что спиртное в 1943 году в части, где он воевал, выдавалось только по воскресеньям и заключалось в небольшой дозе шнапса — «воскресном пайке».

Неожиданное же увеличение официальной порции шнапса особой радости у немецких солдат-окопников не вызывало, поскольку красноречиво говорило о предстоящем наступлении, а значит и многократно увеличивавшейся опасности быть убитым или искалеченным.

В своей книге «Дорога на Сталинград» Бенно Цизер описывает один из таких случаев:

«Полевая кухня прибыла ночью для раздачи пайков. Каждый получил по бутылке шнапса. Горький опыт научил нас не особенно радоваться такой щедрости: это было определенно плохим признаком. Нам не пришлось долго ждать: было приказано атаковать в шесть утра. Мы плохо спали в ту ночь».

По воспоминаниям же наших фронтовиков, спиртного у немцев было больше чем достаточно. Комбат Засухин о захваченных под Витебском трофеях повествовал так: «Был поражен обилием всяких французских вин, не говоря о шнапсе. Они (немцы) в этом смысле богато жили».

Иван Новохацкий вспоминает, как после прорыва линии немецкой обороны они обнаружили в полутора километрах от переднего края гитлеровцев «самый настоящий дом отдыха для солдат, и везде горы пустых бутылок. Иногда встречались блиндажи, одна из стен которых была выложена из пустых бутылок».

Как и советские, немецкие солдаты были весьма изобретательны в добывании и изготовлении разного рода выпивки. Гельмут Пабст пишет в своем военном дневнике: «Есть запас шнапса, в котелке вода из ближайшей лужи. Мы хотим сделать «грог». И тут же приводит его окопный рецепт: «Шнапс обязательно, сахар желательно, вода — как дополнение».

<fieldset><legend>
</legend></fieldset>

А вот два отрывка из воспоминаний об этом аспекте войны, начавшего свой боевой путь с рядового солдата офицера 132-й пехотной дивизии вермахта Готтлиба Бидермана:

«Ротный фельдфебель-интендант сделал нам сюрприз — три больших деревянных бочонка крымского вина приехали на самом верху кузова его грузовика. Услышав, что нам можно попробовать, мы выпили бесценную темно-красную жидкость из жестянок, взятых из столовой, и полевых фляг, напевая при этом «Мельницы долины Шварцвальда». К нашему репертуару позже добавилось несколько непристойных песенок, какие солдаты пели с сотворения мира, и в конце концов мы опустошили наши помятые сосуды.

Водители придумали хитрую систему транспортировки вина, используя кусок топливного шланга, который протянули от бочонков через открытое окно прямо к нашему жилью, куда оно поступало незамеченным нашими ротными шпионами. И мы без помех всю ночь пили сладкое крымское вино в лучших традициях Петра Великого и императрицы Екатерины.

На следующий день в ротной канцелярии был подготовлен наградной документ за боевые заслуги, а в основании награды было написано и подтверждено: за получение важного военного материала — вина.

Обязательная бутылка шнапса совершала свои круги. Молодые и менее опытные гренадеры, недавно прибывшие в поредевшую роту, немедленно отказывались от обжигающего самодельного напитка, оставлявшего непривычное покалывание в горле. Этой редкой прелестью мы были обязаны таланту фельдфебеля Рорера, сумевшего соорудить перегонный аппарат из разбитой русской полевой кухни, которую мы захватили во время Крымской кампании. Печь он переделал для нашего пользования и получал самогон с помощью сложного сплетения медных трубок и кусочков резиновых топливных шлангов, а загружал ее порциями картофеля и ревеня, подобранных нами в брошенных деревнях или захваченных в партизанских тайниках».

«В Вере, крупной товарной станции к югу от Парижа, стояли воинские эшелоны, — пишет Армин Шейдербауер о путешествии его части из Франции в Россию. — В товарных составах находились цистерны с вином. Немедленно пошел разговор о том, как солдатам одной части удалось с помощью выстрела из пистолета «присосаться» к такой цистерне. Через короткое время солдаты нашего эшелона уже бежали со своими котелками к этому месту.

Когда появился военный патруль, то установить, кто именно сделал это, было уже невозможно.

К вопросу об алкоголе в Кригсмарине.

На линкор «Бисмарк» перед его первым и последним боевым походом загрузили 1000 50-литровых бочек с пивом. Выгородки для хранения бочек с пивом были устроены в отсеках №17 и №8. Пиво отпускалось морякам в корабельных буфетах по цене 30 пфенингов за 0,5-литровую кружку.

Основным алкогольным напитком, входившим в рацион подводников во время боевых походов, если верить их воспоминаниям, был ром. Причем он широко применялся в медикаментозных целях.

Весьма вероятно, что у многих воевавших на фронте, как с немецкой так и с советской стороны не имели природной тяги к алкоголю. Однако ее с избытком заменяли страх и постоянное нервное напряжение, а потому пили все и пожалуй немцы, не меньше наших.