Че Гевара - жрец кровавого культа

9 октября 1967 года, сержант боливийских рейнджеров Марио Теран застрелил Эрнесто Гевару Линча де ла Серна по прозвищу «Че» – аргентинца, одного из лидеров революции на Кубе и руководителя партизанского движения в Латинской Америке и Африке. Он погиб – и стал легендой. На Кубе, в трущобах больших городов и в некоторых сельских районах континента ему поклоняются, как Богу. В верности его идеям клянутся коммунисты и другие левые всего мира.

Ореол романтика с автоматом, борца на свободу трудящихся настолько силён, что даже вполне либерально настроенные люди часто относятся к Че с большим пиететом, больше того - любуются этой фигурой. Такой образ связан с левой пропагандой: идеализируя Че как «великого борца с империализмом», левые издания тиражировали образ этакого простодушного, честного мечтателя, не шибко разбиравшегося в политике, но готового погибнуть, защищая интересы простого народа. Этот образ от действительности страшно далёк.

Че-политик

Превращение Че в выдающегося революционера началось со встречи в Мексике с молодым кубинским адвокатом Фиделем Кастро и его братом Раулем, которые были высланы с родины после организации вооружённого восстания против диктатуры Фульхенсио Батисты. Фидель готовил вооружённый десант на Кубу – вполне обычная история в Латинской Америке, где недовольные режимом устраивают рейды «герильерос» - повстанческих групп – с начала XIX века. Че, недоучившийся стоматолог, устраивается в отряд братьев Кастро врачом.

Кубинская революция уникальна. В отличие от русской, китайской или, скажем, камбоджийской, она с самого начала была основана на лжи. Ленин, Мао Цзэдун и Пол Пот открыто призывали народы изничтожить «эксплуататоров» и выбросить «гнилую демократию» на свалку истории. Фидель и его товарищи, партизаня в горах Сьерра-Маэстра, без устали призывали к свержению диктатуры и восстановлению демократии. В 1957 г. Ф.Кастро, давая в Сьерра-Маэстре интервью журналисту Герберту Мэтьюсу из New York Times, заявил: «Власть меня не интересует. После победы я вернусь в свою деревню и займусь адвокатской практикой». Этой позиции он придерживался вплоть до захвата власти в январе 1959 г. Фидель и его соратники НИКОГДА и НИЧЕГО не говорили ни о социализме, ни о коммунизме. Свободные и честные выборы – такова была единственная их программа.

При этом Че и младший из братьев Кастро, Рауль, уже были коммунистами, а сам Фидель находился под сильнейшим обаянием личности аргентинца. Мозговым центром движения «барбудос» был именно Че, поэтому, говоря о том, что делал Фидель вплоть до 1964 г., надо иметь в виду, что за ним всегда маячила тень смазливого аргентинского врача-недоучки.

Ни слова не говорили бородатые партизаны и о ненависти к американским империалистам. Что неудивительно: американское общественное мнение – от президента Эйзенхауэра, Конгресса и спецслужб до ведущих газет – были против тирана Ф.Батисты и поддерживали «свободолюбивых» «барбудос». Правительство США, ссылаясь на зверства батистовской охранки и его связи с американской мафией (режим Батисты был действительно жестоким, коррумпированным и криминальным) ввели эмбарго на поставки оружия, боеприпасов, ГСМ и всех стратегических материалов армии диктатора. Поэтому армия и не смогла справиться с 3-4 тысячами плохо вооружённых повстанцев – её танки и самолёты стояли на базах и в ангарах, артиллерии не хватало снарядов, а грузовикам – бензина. В ходе повстанческой войны представители Кастро разъезжали по США, рекламируя революцию, выступали в печати, по радио и телевидению, собирали деньги и закупали оружие, в том числе самолёты, и беспрепятственно перебрасывали его на Кубу. Поэтому, когда захвативший власть Фидель объявил, что режим Батисты был «проамериканским», а США – главным врагом кубинской революции, в Америке искренне возмутились – ведь если бы не помощь США, революции на Кубе не было бы! «Мы очень любим Фиделя, - жаловался журналистам Эйзенхауэр в январе 1959-го, - только он почему-то нас не любит».

Но Фидель не собирался восстанавливать демократию, проводить выборы и становиться сельским адвокатом – он вкусил абсолютной власти и отказываться от неё не хотел. А для того, чтобы объяснить народу подобный политический пируэт, необходим был враг – страшный и жестокий. США, которые в Латинской Америке традиционно недолюбливают, стали идеальным кандидатом на эту роль.

Фидель и Че показали себя гениальными пиарщиками. Их «Движение 26 июля» играло не самую серьёзную роль в антидиктаторской борьбе: основную тяжесть борьбы легла на плечи «Революционного студенческого директората». Они, далёкие от марксизма, и понесли наибольшие потери: 80% погибших повстанцев были членами РСД (погиб и их лидер Хосе Антонио Эчеверрия), а на долю «Движения 26 июля» пришлось менее 20% жертв. Восстания и забастовки, организованные РСД, а не действия малочисленных «барбудос» Сьерра-Маэстры, сокрушили диктатуру, – те были в основном пиар-составляющей антидиктаторской борьбы. Лишь в конце войны обескровленный и потерявший в боях своих лидеров директорат формально признал главенство братьев Кастро в революционном движении. А Фидель и Че принимали одну за другой делегации журналистов на своих партизанских базах, рассказывая им о своей любви к демократии и свободе. И именно они стали символами и героями революции. 8 января 1959 г. герильерос во главе с Че Геварой вступают в Гавану. Революция победила.

Фидель в деревню не едет – он становится главой Повстанческой армии, а временным (до выборов) президентом становится Мануэль Уррутия, в прошлом следователь, мужественно выступивший в 1956 г. в защиту «барбудос», премьер-министром – известный демократ Миро Кардона. Однако настоящая власть – в руках Фиделя и Че: за полгода, прошедшие после революции, они в гаванской тюрьме Кабана и в Санта-Кларе без суда и следствия расстреливают около 600 батистовцев – в роли самозваного судьи и прокурора выступает Че Гевара.

Революция начинает пожирать своих детей. 15 февраля 1959 г. уходит в отставку премьер-министр Миро Кардона. Его сменяет Ф.Кастро. Он отменяет запланированные выборы. Объяснение Фиделя звучит просто: «Выборы! Зачем они нужны?». Законы №53 и №54 ограничивают права граждан на свободу объединений. В июле 1959 г. в отставку ушел президент М.Уррутия. Закрываются все независимые издания. Начинается стремительный марш Кубы к коммунизму. И человек №2 в этом движении – Че Гевара. На самом же деле его роль больше: он – главный идеолог нарождающегося режима.

Не все партизанские лидеры готовы изменять своим идеалам. Арестовывают и расстреливают Уильяма Моргана - повстанческого команданте Сьерра-Маэстры. Бежит в США начальник повстанческой авиации Диас Ланс. Ещё один партизанский команданте, Умберто Сори Марин, пытается поднять восстание против новой диктатуры – его хватают и расстреливают. Повстанческий командир Умберто Матос решительно возражает против отмены выборов и ликвидации демократии - и он арестован. Даже послушные судьи не решаются осудить известного партизана, и Фидель лично является на суд и угрожает: «Скажу вам прямо. Выбирайте: Матос или я!». Матоса бросают в тюрьму на 20 лет…

Бывшие активисты РСД и даже «Движения 26 июля» вновь уходят в горы: возникает антикастровское повстанческое движение «истинных барбудос» в горах Эскамбрая. Против них армия Фиделя и Че бросает танки и авиацию: в отличие от батистовских войск, она не испытывает недостатка в боеприпасах и горючем. Всё поступает (бесплатно) из СССР. В боях с антикастровскими партизанами участвуют левые эмигранты из Никарагуа, Гватемалы, Боливии, Аргентины и даже Анголы. Крестьян из Эскамбрая насильственно депортируют в другие районы страны: такое зверство Батисте просто не приходило в голову.

Повстанцы терпят поражение. Части под командованием Че Гевары захватывают вождя герильи Хесуса Каррераса: он в 1958 г. вместе с Че командовал партизанами в Эскамбрае и часто возражал против жестокостей аргентинца. Раненого, его привязывают к столбу и Че командует: пли!

На Кубе Че Гевара был главой Центробанка, министром промышленности и спецпосланником в ранге вице-президента. Но его идеал – тотальная революция в странах «третьего мира» и в первую очередь в Латинской Америке. «Превратим континент во множество Вьетнамов!» - вот его цель. А Фидель чувствует себя отлично и в роли «революционного» диктатора Кубы, и он всё больше опасается геваровских идей всемирной герильи. И Фидель понимает: открытая поддержка его режимом повстанческих движений за рубежом вызовет американское вторжение. Он обеспечивает свою безопасность советским контингентом с ракетами. Но после того, как лидер СССР Никита Хрущёв во время Карибского кризиса испугался и вывел с Кубы советские ракеты, Фидель понял, что воевать ради Кубы СССР не будет.

А для Че Гевары революция не могла ограничиваться рамками одной страны, и он начинает действовать самостоятельно. На Кубе открываются лагеря (братья Кастро одёргивать его не решаются), в которых тренируются сотни революционеров из стран Латинской Америки и Африки. На их содержание, переезды, вооружение, питание и подготовку небогатая Куба тратит огромные средства.

Вся Латинская Америка, по мнению Че, управлялась реакционными проамериканскими диктатурами, которые должны быть свергнуты вооружённым путём. При этом реальная ситуация была иной. Бразилия, крупнейшая страна континента, жила при демократическом режиме, её власти фрондировали против США и даже – непонятно за какие заслуги – наградили Че Гевару высшей наградой - орденом Южного креста (кончилось это плохо: оппозиция совершенно обоснованно призвала к ответу президента Жаниу Куадроса и отправила его в отставку). В Аргентине также была демократия, американцы не влияли на политику страны и имели довольно слабые позиции в аргентинской экономике (там преобладал госсектор). Аргентинский президент А.Фрондиси встречался с Че Геварой в Уругвае, помогал родным «героического партизана» ездить на Кубу. Демократия была и в Уругвае, Колумбии, Чили, Гондурасе, Сальвадоре, Панаме и Эквадоре. В Мексике правила социал-демократическая Институционно-революционная партия, там была проведена радикальная аграрная реформа, а собственность американских нефтяных компаний была конфискована ещё в 1938 г. Мексиканская власть была настроена антиамерикански, она принимала политэмигрантов из стран, где правили диктаторы. Мексика в своё время дала убежище и Фиделю Кастро, и самому Че. Ферма, на которой будущие «барбудос» тренировались перед высадкой на Кубе, была предоставлена бывшим президентом страны Л.Карденасом. Полиция Мексики прекрасно знала о деятельности фиделистов, но закрывала на неё глаза. В Коста-Рике и Венесуэле тоже правили социал-демократы. Реально проамериканские диктатуры были в Никарагуа, Гватемале и Парагвае (в Гаити и Доминиканской Республике тоже правили тираны, но они конфликтовали с США, т. е. проамериканскими не были).

Однако реальность не интересовала Че. В апреле 1959 г. отряд кубинцев вторгается в Панаму (из 85 повстанцев панамцев - двое, остальные кубинцы). Члены отряда арестованы и… отправлены обратно на Кубу). Май того же года - высадка в Никарагуа воздушных десантов никарагуанских повстанцев и кубинских добровольцев, заброшенных с Кубы.

14 июля: высадка в Доминиканской Республике вооруженной группы эмигрантов-доминиканцев и кубинцев (198 человек из семи стран, в том числе 20 кубинцев.) с целью свержения режима Р.Трухильо. Десант разгромлен, арестованные доминиканцы расстреливаются, а кубинцев сажают в тюрьму, из которой они выходят по амнистии после убийства Трухильо в 1961 г.

13 августа: 30 повстанцев (18 кубинцев, 10 гаитян и 2 венесуэльца) высаживается на Гаити. Десант разгромлен, а гаитянский премьер Луи Маре на встрече глав правительств латиноамериканских государств в Чили шокировал собравшихся, впервые напрямую заявив об агрессии Кубы в отношении Республики Гаити.

Декабрь: тысяча парагвайских партизан и кубинских добровольцев с баз в Аргентине вторгаются в Парагвай, но терпят поражение.

В конце 1960 г. кубинцы и гватемальские революционеры высаживаются в Гватемале (десант разгромлен); одновременно такая же операция с тем же исходом осуществляется в Гондурасе.

В мае 1962 г. коммунисты Венесуэлы с помощью Кубы и с участием кубинцев поднимают восстание, вылившееся в шестилетнюю партизанскую войну. При этом в Венесуэле существовал левый социал-демократический режим, крестьяне там получили землю, а рабочие – прогрессивные трудовые законы.

Коммунисты в большинстве своем не поддержали идею континентальной революции. Лидер боливийских коммунистов М.Монхе неоднократно заявлял о неприемлемости вооруженной революции в его стране, на что Че ему возражал, говоря, что «Боливия должна пожертвовать собой ради общеконтинентальной герильи». Против партизанщины выступали компартии Бразилии, Аргентины, Мексики, Перу. В результате соратниками Че в Латинской Америке становятся мелкие группы самого различного толка – троцкистские, маоистские и националистические. Так, в Аргентине герилью начал журналист Х.Р.Масетти – бывший активист фашистской партии «Такуара», патологический антисемит, садист и убийца (он, по-видимому, был еще и вором: когда его отряд был разгромлен полицией, «команданте Сегундо» (псевдоним Х. Масетти) исчез с крупной суммой денег, переданной ему Че Геварой для ведения герильи. Полагают, что он сбежал с деньгами, сменил фамилию и перебрался в другую страну). Из фашистских рядов вышел и другой аргентинский соратник Че – Х.Бакстер, впоследствии ставший лидером одной из троцкистских групп. В Бразилии Че Гевара находит сторонников так же не из компартии, а среди левых трабальистов Л.Бризолы – свояка тогдашнего президента страны Ж. Гуларта.

Понятно, что деятельность Че Гевары вызывает все большее беспокойство у Фиделя. А тут еще в марте 1965 г. «пламенный революционер» на семинаре афроазиатской солидарности в Алжире обвиняет СССР в том, что тот «продаёт свою помощь народным революциям», исходя из собственных корыстных интересов. По его мнению, все ресурсы социалистического лагеря должны быть брошены на войну с империалистами и помощь «всемирной герилье». Москва требует от Гаваны убрать Че. Тот отказывается от кубинского гражданства и уезжает. Аргентинец отправляется в Конго (Заир), где бьются между собой племенные отряды, ради помощи Запада или Востока объявляющие себя кто «защитниками демократии», а кто - «революционерами». Последних, повстанцев-симба, и попытался возглавить Че.

«Повстанцы симба были феноменом, который мог появиться только в Конго. Местные колдуны проводили с будущими бойцами партизанских отрядов особые церемонии, заговаривая их от пуль. Этим бойцам было нужно лишь, смотря прямо перед собой, размахивать пальмовой ветвью и повторять заклинание май-май (на языке суахили - вода-вода)… Симба вскоре захватили значительную часть территории Конго, терроризируя и уничтожая тысячи конголезцев, а также десятки белых миссионеров, священнослужителей, монахинь и эмигрантов из других стран. Вначале отряды симба насчитывали несколько сотен человек, одетых в тряпьё и шкуры диких животных, вооруженных копьями и мачете… В захваченных населенных пунктах симба ради удовлетворения низменных инстинктов проводили казни. Иногда они расстреливали жертвы или рубили и рвали на куски их тела мачете и копьями, а некоторых сжигали живьём. Ритуальный каннибализм - поедание определенных органов человеческого тела, например, сердца или печени, для обретения «силы» - является в этих краях давним обычаем, поэтому нередко в толпе возникали драки за право съесть лакомый кусочек» (Роб Кротт «Дух Эрнесто Че Гевары бродит по Заиру», интернет-версия).

Это всё нисколько не отвращало Че Гевару; его расстраивало лишь полное нежелание симба воевать. Грабить, насиловать и поедать мирных жителей они были готовы, а вот лезть под пули – увольте. И он двинулся в Боливию, где договорился с местными троцкистами. Там он и нашёл свою смерть.

В Боливии Че собирался освобождать местных трудящихся. Впрочем, от кого и от чего – непонятно. «Оловянные бароны» - местная олигархия, связанная с американскими компаниями – были свергнуты революцией в 1952 г. Тогда же безземельные крестьяне получили землю, а рабочие – 8-часовой рабочий день, «рабочий контроль» над предприятиями, пенсии, отпуска и пр. Воцарившийся хаос – результат вседозволенности левых профсоюзов (у них была своя вооружённая милиция) привел к перевороту: в 1964 г. власть захватил генерал Баррьентос (напомним: когда в 1962-63 гг. Че требовал от боливийских коммунистов поднять восстание, страной правило левое Националистическое революционное движение, а лидер коммунистов М.Монхе работал советником у президента В. Пас Эстенссоро). Землю Баррьентос у крестьян не отбирал, рабочих социальных льгот не лишал (правда, милицию разоружил), с «американскими империалистами» ссор не затевал, но особо и не заигрывал. Неудивительно, что боливийские крестьяне совершенно не понимали, с какой стати они должны партизанить против президента, наведшего порядок, к тому же по происхождению такого же крестьянина-индейца. к партизанам За год блужданий отряда Че Гевары по джунглям и горам, к нему примкнул лишь один крестьянский парень, да и он был агентом боливийской военной разведки…

Общеконтинентальная герилья в Латинской Америке провалилась. В Венесуэле, Боливии, Перу, Аргентине, Бразилии, Парагвае, Уругвае, Панаме, Гаити, Доминиканской Республике военные подавили партизанские движения. В Гватемале и Сальвадоре повстанцы сложили оружие уже в 1990-х. Только в Никарагуа партизаны-сандинисты победили – из-за полной деградации режима А.Сомосы и, как и ранее на Кубе, из-за американского эмбарго на поставки оружия, боеприпасов и горючего гвардии диктатора. В Колумбии с герильей власти не могли покончить до 2017 г. из-за того, что повстанцы, контролировавшие производство кокаина, располагали громадными средствами.

Но авантюры Че Гевары и его кубинских соратников изменили Латинскую Америку. В 1960-70-е годы в одной стране за другой происходят правые военные перевороты. Действия «герильерос» Че Гевары спровоцировали военных и реакционные силы на захват власти и жестокие репрессии.

В большинстве случаев у армии просто не оставалось другого выхода, кроме как предотвратить захват власти партизанами путём переворота.

В Аргентине и Уругвае демократические власти не могли подавить повстанческие движения, и армиям тоже пришлось взять власть в свои руки. Жертвами партизанских войн, подавления «герильи», левого терроризма и правого террора стали сотни тысяч латиноамериканцев (больше всех пострадала Колумбия).

Эффект от повстанчества оказался прямо противоположным тому, что затевал Че. Таков итог деятельности Че-политика.

Че-экономист

Будучи министром финансов, главой Национального банка Кубы и руководителем Института аграрной реформы, Че Гевара практически сосредоточил в своих руках управление всей экономикой острова. Постоянно провоцируя США, он добился в конце концов введения эмбарго со стороны американцев. Куба полностью переориентировалась на СССР. При этом национализированные заводы остановились: уехали кубинские и зарубежные специалисты, не было запчастей и возможностей ремонтировать оборудование. Советская техника ужасала кубинцев своим низким качеством, а работать с американским оборудованием советские инженеры не умели. Советский мазут, бензин и моторные масла не подходили американской технике: выходили из строя автомобили, самолёты, трактора, промышленное оборудование и электростанции. Плантации и пашни зарастали сорняками – на них ржавели брошенные трактора и комбайны. Кубинский крестьянин вернулся к основному орудию XIX века – мачете. Производство продовольствия катастрофически упало, резко снизилось производство мяса и птицы. Прекратился экспорт прекрасного кубинского кофе, бананов, других тропических фруктов.

Закупать всё это за границей у социалистической Кубы средств не было – экономика встала, и экспортировать стало нечего. Страна начала жить за счёт бесплатных поставок всего на свете из стран социалистического лагеря. Когда-то сырьевой придаток США, Куба за три-четыре года превратилась в уникальную страну без экономики вообще, живущей на подачки.

А сам Че Гевара ездил по заводам, фабрикам и сельхозкооперативам. Проверял, указывал, ругал. А предприятия все равно стояли… Об экономических «талантах» Че прекрасно говорит его обращение к Москве с просьбой (точнее – требованием, просить он не умел) построить на Кубе сталелитейный завод мощностью в миллион тонн стали в год. Ошарашенный Н.Хрущёв напомнил Че, что на Кубе нет ни запасов железной руды, ни угля, как нет и рынка сбыта – девать эту сталь было бы некуда. Советский лидер предложил построить несколько небольших передельных заводов, от чего «команданте» гордо отказался: мол, каждая развитая страна имеет свой металлургический комбинат полного цикла, и Куба должна иметь! Он предложил возить железную руду на Кубу из СССР на тех же кораблях, которые везут в Россию кубинский сахар. А уголь он решил закупать в Мексике (непонятно, на какие средства). Естественно, пойти на такую экономическую авантюру Москва не согласилась.

Это вызвало обострение отношений Че с руководством СССР. В 1964 г., как указывалось выше, он гневно обрушился на Москву. По его словам, там «процветает не социализм, а госкапитализм»: его возмутило, что в СССР не все получают одинаковую зарплату, там платят премии и доплаты. Но больше всего Че Гевару сердило то, что Москва не желает бесплатно передавать развивающимся странам все, что те пожелают – заводское оборудование, продовольствие и прочие необходимые товары. Подумать о такой элементарной вещи, что у СССР на это не хватит ни товаров, ни денег, Че был неспособен.

Дело его рук – «революционная Куба», ныне одна из самых отсталых стран Латинской Америки (в 1930-е – 50-е годы ХХ века экономика и уровень жизни на острове росли самыми высокими темпами на континенте, а после 1959-го – самыми низкими). До революции там было совсем немного очень богатых людей, большинство населения – не бедствовавший «средний класс» и процентов 30 бедняков (для Латинской Америки того времени – показатель очень низкий, в Бразилии и Колумбии, например, бедняков тогда было по 60%). Сейчас там сплошная нищета, процветают только коррупция, проституция и чёрный рынок. Так осуществилась мечта Че Гевары…

Че-человек

Чем же был столь обаятелен политик-неудачник и горе-экономист Че Гевара? Ну, симпатичное лицо, хотя и не Ален Делон. Его личность наиболее подробно описывает американский биограф Дж.Ли Андерсон в книге «Эрнесто Че Гевара. Важна только революция». Автор явно восхищается Че, прямо-таки любуется им. А вот читатель из книги узнает штрихи к портрету «команданте», которые кроме как омерзительными назвать невозможно.

Че принципиально месяцами не мылся, не стирал и не гладил одежду, не чистил обувь. Он бравировал своим неряшливым внешним видом, грязью и соответствующим запахом. «Революционер не должен думать о таких пустяках, как грязь и вонь», - говорил он. Своих подчинённых – а в первой половине 1960-х годов таковыми была почти вся Куба – он мог оскорбить и даже избить. Его адъютанты то получали пинка, то в качестве наказания запирались в чулане. Люди, включая родных, с их проблемами, заботами и прочим для Че Гевары не значили ничего. Характерен эпизод с его невестой И.Гадеа. Она, перуанская революционерка, встретилась с будущим мужем в Гватемале, где активно поддерживала революционный режим Х Арбенса.

После свержения Х.Арбенса и прихода к власти крайне правых эмигранты из других стран в массовом порядке бежали из Гватемалы в Мексику. Бежал и Че, а вот невесту… он просто забыл! Она не уезжала самостоятельно потому, что ей не приходило в голову, что её избранник о ней забудет. В итоге её арестовала полиция. Полицейские допросив, отпустили несчастную девушку и даже помогли выехать в Мексику, взяв честное слово никогда не приезжать в их страну. Зная нравы латиноамериканской полиции, надо отметить, что результат ареста мог быть совсем другим…

Вся деятельность Че Гевары, всё сказанное и написанное им после Кубинской революции отчетливо показывает, что он страдал манией величия в тяжёлой форме. Вся вселенная должна была вращаться вокруг его личности, и если это не так – тем хуже для Вселенной! Нападки на Н.Хрущёва, Мао Цзэдуна, оскорбления, бросаемые им в лицо Дж.Неру и Сукарно могут быть объяснены только одним: эти мелкие людишки смели с НИМ спорить и даже в чём-то не соглашаться!

За его знаменитой «теорией фокизма» (теория «партизанского очага», согласно которой 20-30 «преданных революции» партизан способны выиграть войну в любой латиноамериканской стране) стоит откровенный крик души: дайте МНЕ 20-30 человек и Я одержу победу в любой войне с любым противником! За его требованиями к СССР и Китаю давать Кубе всё и бесплатно, стоит обида: как же так, МНЕ надо, а они не дают! Заявления латиноамериканских коммунистов о том, что в их странах герилья не нужна или не имеет шансов на успех, автоматически превращали их в личных врагов Че: да как они смеют возражать МНЕ!

Че, как и имам Хомейни, реальности не видел, не понимал и не признавал. Он сам её конструировал для себя и жил в ней. Поэтому, когда к концу его пребывания на Кубе многочисленные делегации из разных стран мира, увидев полную разруху и нищету, катастрофический провал всех реформ во всех областях экономики и вообще тотальное разрушение кубинской национальной жизни, начинали сомневаться в правильности кубинского пути, Че Гевара искренне не понимал, что им не нравится.

У НЕГО просто НЕ МОЖЕТ что-то не получаться или получаться плохо. Он ВИДЕЛ, что все прекрасно, что все работает как надо. И с гордостью возил иностранцев на заброшенные поля и неработающие заводы, показывая им: смотрите, как нас все замечательно! Показывал на нищих, полуголодных, оборванных кубинцев: вот как счастливо живет кубинский народ! И предрекал, что при таком стремительном экономическом развитии доход на душу населения Кубы через пять лет превысит американский. Он в это верил, мнения других людей его не интересовали.

Че часто говорил о своей роли в истории: он не сомневался, что является мировой величиной самого крупного масштаба. Если в юности он подписывал письма «Сталин II», то к 1960-м годам ни на Земле, ни на небесах он уже не видел ни одной равновеликой СЕБЕ фигуры.

Окружающие люди всё больше начинали его раздражать. Че во время своего пребывания на Кубе всё чаще говорил о том, что главная цель революции – создание «нового человека». Человека с одним стремлением: делать революцию и бороться с империализмом. «Новый человек» не должен был иметь не только «нереволюционных» мыслей, но и обычных человеческих потребностей (раз уж в рамках создаваемой им сотоварищи социально-экономической модели удовлетворять эти потребности всё равно было невозможно).

Его раздражали кубинцы, которые два раза в день принимали душ, пользовались дезодорантами и духами; по его мнению, это «буржуазные привычки» (поэтому Че поначалу очень нравились советские специалисты: они не пользовались дезодорантами - их тогда в СССР просто не было - и на кубинской жаре «ароматизировали» воздух почти так же, как он сам). Бесило его и стремление женщин красиво одеваться и пользоваться украшениями. Когда ему представили проект нового 20-этажного здания Национального банка, он спросил архитекторов: а зачем там лифты и туалеты? И приказал убрать из проекта лифты: революционеры должны ходит пешком, а для отправления естественных нужд был оставлен один туалет – на первом этаже.

Че Гевара никогда не сомневался в своей правоте, величии и гениальности. Его знаменитая фраза: «Я авантюрист особого типа – из тех, что не жалеют собственной жизни ради доказательства своей правоты» демонстрирует не его героизм и преданность идее, а маниакальность.

Че погиб, войдя в противоречие с собственной личностью. Война в Боливии доказала, что «теория фокизма» - безграмотный бред, а сам он - никчёмный организатор и никуда не годный командир. По воспоминаниям уцелевших бойцов его отряда, в последние дни перед разгромом и собственной гибелью Че Гевара не выставлял ни караулов, ни боевого охранения при переходах, он вёл своих людей по открытой местности (а район партизанских действий кишел рейнджерами правительственной армии и патрулировался авиацией), и сам он шел впереди отряда.

По-видимому, он начал – нет, не понимать (понимать в силу психической болезни он не мог), а чувствовать, что его теория и вся его деятельность провалилась. И выбрал смерть, не имея мужества признать очевидное поражение. Смерть не только свою, но и своих товарищей, не говоря уже о солдатах боливийской армии.

Сегодня идеи Че во всём мире разделяют, проповедуют, умирают и убивают за них тысячи, десятки тысяч людей. Совершенно не задумываясь над их сутью и над личностью своего кумира.

Кровавый культ

Че Гевара и Фидель Кастро по сути создали новый религиозный культ – культ герильи и вооружённого восстания. Для них и их последователей вооружённая борьба «за революцию» - это базовая нравственная ценность и моральный императив, несравненно более важный, чем марксизм или социализм. Поэтому они сотрудничали с кем угодно – с троцкистами, маоистами, анархистами, левыми националистами, фашистами, исламистами и конголезскими симба – лишь бы они были против империализма и непременно придерживались концепции «народной войны».

Че Гевара ещё во время своего знаменитого путешествия по Латинской Америке с другом-врачом Альберто Гранадосом говорил о том, что революция (в то время он ещё не был марксистом или коммунистом, но уже бредил революцией) обязательно должна быть кровавой. А. Гранадос в книге «Дневники мотоциклиста» вспоминает, как, будучи в Перу, как-то пошутил: «Знаешь, старик, давай останемся здесь. Я женюсь на индианке из знатного инкского рода, провозглашу себя императором и стану правителем Перу, а тебя назначу премьер-министром, и мы вместе осуществим социальную революцию». Че ответил: «Ты сумасшедший, Миаль [прозвище М. Гранадоса – прим. авт.], революцию без стрельбы не делают!».

На протяжении многих десятилетий, уже после гибели Че Гевары, Фидель Кастро многократно в своих интервью и выступлениях отмечал самоценность герильи и превосходство вооружённой революции над мирным приходом революционеров к власти. Так, в 1979 г., после захвата власти на острове Гренада группой сталинистов под руководством Мориса Бишопа, Кастро неоднократно подчёркивал, что с «революционной» Гренадой у Кубы особо тёплые, дружеские отношения. На вопросы журналистов по поводу отношений с Ямайкой и Гайаной, где в то время тоже правили марксисты, Фидель отвечал: хотя премьер-министры этих стран, М.Мэнли и Ф.Бэрнхем, и являются «нашими дорогими друзьями», их режимы нельзя сравнивать с движением М.Бишопа, захватившего власть силой - единственно правильным путём, соответствующим геваровско-фиделевскому моральному императиву.

Герилья – это совершенно бессмысленное насилие. Группы молодых людей, не разбирающихся ни в политике, ни в экономике, ни в социальных проблемах, идут убивать и умирать за столь же некомпетентными ни в чём, но обуянными самолюбием вождями (типа самого Че Гевары). Кого, от чего они собираются освобождать – они сами не понимают. В этом они схожи с «комсомольцами-добровольцами» гражданской войны в России, пошедшими воевать «за народную власть – со своим же народом». Они хотят почувствовать себя вершителями судеб – если не мира, то хотя бы несчастных крестьян. Или, на худой конец, своих товарищей, которых можно обвинить в «оппортунизме» и расстрелять. Чувство власти, вседозволенность, право на произвол – вот что всегда скрывается за трескучими «революционными» фразами. А это часто превращается в банальную жажду денег, «ролексов», «бентли» и фигуристых эскортниц.

Герилья – это кровь и насилие, причём далеко не всегда политически мотивированное. Это и сведение личных счётов, и борьба за власть внутри партизанских движений. Это захват заложников с целью выкупа, в том числе детей и женщин, это убийства не только «буржуев», офицеров и полицейских, но и членов их семей. В 2007 г., после уничтожения одного из лагерей колумбийского повстанческого движения FARC («Революционные вооружённые силы Колумбии»), правительственной армией были захвачены дневники, написанные на английском, испанском и голландском языках партизанкой «Эллен» (Таня Неймейер, голландка, боевик FARC). В них она критикует руководителей партизанского движения, которые распоряжаются огромными суммами в валюте и носят сверхдорогие «ролексы», в то время как простые бойцы переносят самые унизительные лишения.

Герилья - это, наконец, убийства и вымогательство с целью личного обогащения партизанских командиров. Та же FARC не только торговала наркотиками и похищала людей для выкупа, но и устраивала взрывы в людных местах (на рынках и площадях), убивавших и уродовавших простых трудящихся. При осуществлении терактов FARC активно использовала детей-солдат, а малолетних девочек превращала сексуальных рабынь.

Если убивать, грабить и насиловать «эксплуататоров» и «прислужников империализма» у геваристов сил не было, они вынуждены довольствоваться своими соратниками и соратницами, но обходиться без крови и людских страданий левые террористы просто не в состоянии. В статье М.Шувалова «Священник, партизан, марксист: жизнь и политические взгляды Мануэля Переса», опубликованной на русскоязычном сайте движения FARC, о внутренней ситуации в герилье говорится:

«…Хосе Айала, член лидировавшей в то время фракции, был убит членами противоборствующей фракции после какой-то смехотворной ссоры. Разъяренные этой историей друзья Айалы устроили показательный суд над тремя членами другой фракции, включая одного из руководителей ELN Виктора Медину Морона, обвинив их в «заговорщической деятельности» и пособничестве врагу. Как нетрудно догадаться, судилище закончилось расстрелом всех обвиняемых… Весь внутренний режим ELN [«Армия национального освобождения», созданная в 1964 г. при помощи кубинских спецслужб, - прим. авт.] был крайне иерархическим и репрессивным, а отношения между людьми - очень напряжёнными».

Отнюдь не только колумбийские партизаны убивали и мучили своих сподвижников. Сальвадорские партизаны из «Революционной армии народа» в 1975 г. убили основателя этого движения – Роке Дальтона, одного из величайших испаноязычных поэтов ХХ века. Ему инкриминировали шпионаж в пользу ЦРУ и одновременно… кубинских коммунистов, с которыми у сальвадорских «революционеров» в то время были какие-то тактические разногласия. В 1983 г., в разгар гражданской войны в Сальвадоре, партизаны зверски убили Мелиду Анайю Монтес - заместителя командующего «Фронта национального освобождения имени Фарабундо Марти». Её обвинили в «страшном» преступлении – оппортунизме. В чём он заключался, в партизанском коммюнике, поведавшем об убийстве, не говорится…

Типичный жрец кровавого культа – Ильич Рамирес Санчес (Карлос Шакал), международный террорист, отбывающий пожизненное заключение во Франции. Из-за решётки он в телефонном интервью венесуэльской газете «Насьональ» в пух и прах раскритиковал президента Венесуэлы Уго Чавеса, считая его действия по строительству «боливарианского социализма» недостаточно решительными. «Он стал единственным в истории человечества военным лидером, которому не нравится кровь», - заявил террорист. По его словам, в ходе «операций», которыми он руководил во время своей «революционной» деятельности, погибли около 2 тыс. человек, включая порядка 200 гражданских лиц. «Собственными руками я убил несколько десятков», - сказал он. То есть мерой «революционности», по мнению этого последователя Че Гевары, является количество пролитой им человеческой крови.

При всех перечисленных чертах, свидетельствующих о бессмысленном зверстве, уголовном характере и полной ненужности для трудящихся Латинской Америки, герилья и сейчас популярна и на этом континенте, и во всём мире – популярна именно как нравственное явление. Человек в камуфляже, в берете и с бородой, гордо позирующий на фоне гор или джунглей – это символ той самой «борьбы за свободу», которой бредил маньяк Че Гевара.

Примечание: На фотографии к статье изображён не Че Гевара, а безвестный партизан ФНОФМ (Сальвадор), убивающий женщин.

(сокращённый и отредактированный вариант статьи http://www.historicus.ru/Che_guevara_jrets_krovavogo_kulta/).