Главная беда коммунистов, или главное преступление Сталина

На модерации Отложенный

Статья 1 из цикла "Идеологические тупики".

Статья 2. "Бессилие либерализма – нарочитая слепота" http://gidepark.ru/community/8/content/931332

Статья 3. "Бесплодность национализма – кулаками не строят" http://gidepark.ru/community/8/content/931517

Статья 4. Застывшее православие – вперед, пятясь 

Статья 5. Где выход – синтез «несоединимого»

 

Идеи коммунизма или реставрации социализма переживают «вторую молодость». Число людей, мечтающих или вздыхающих о светлом социалистическом вчера растет и голоса их звучат все громче. И интересно то, что далеко не все вздыхатели-мечтатели знакомы с этим вчера лично. Много среди них и молодых людей, при социализме не живших, но наслышанных. Причин такого всплеска популярности немало. Это и бедственное положение во многих областях сегодняшней жизни. Это и негаснущая мечта о лучшей, счастливой жизни. Но интересней не анализ причин роста популярности левых идей, а иной анализ – анализ причин, ограничивающих этот рост. Почему так много людей, заслышав какие бы то ни было «коммунистические речи», бегут, заткнув уши?  


Здесь тоже можно было бы указать на многие причины. И на историческую память, не позволяющую многим забыть «теневые» стороны коммунистического времени, а говоря без экивоков – забыть преступления коммунистов. Можно указать и на творческое бессилие коммунистов нынешних –не способных предложить ничего нового, неспособных понятий новизну реалий сегодняшнего дня. Можно указать и на многие иные причины. Но в ряду этих разнообразных причин я хочу выделить одну, которая видится мне самой важной.


Коммунисты бессовестны. И в этом их главная беда. Кто и когда видел кающегося коммуниста? Это еще сложнее, чем увидеть коммуниста плачущего. Коммунисты считают себя (и своих предшественников, от которых они себя не отделяют) правыми всегда и во всем. Это часть советской коммунистической доктрины – отдельный коммунист может ошибаться, но партия всегда права. Эта доктрина созданная во времена Сталина и погубила сначала партию, а затем и всю страну. Она губит и современное коммунистическое движение. Коммунисты не бывают честными, когда речь заходит о них самих. Они и сегодня не могут простить ни Хрущеву, ни Горбачеву нарушение этого догмата, попытку говорить правду о партиию. Нет такой хитрости, такой уловки, на которую не пойдут коммунисты, чтобы отрицать или оправдать совершенные ими преступления. Таковы нормы партийной жизни, введенные во времена Сталина и начавшие последовательную и непримиримую борьбу с совестью народа. Борьбу эту коммунисты, конечно же, проиграли. Но поражения этого не поняли и сегодня. А не поняв, тормозят возрождение коммунистической идеи. И возрождение страны тоже тормозят.

 

Идеологические тупики
Статья 2. Бессилие либерализма – нарочитая слепота


Пережив пик популярности на границе 80-х и 90-х годов, сегодня идеи либерализма не в почете. Конечно, их приверженцев больше, чем голосующих, например, за «Яблоко» - очень многие либералы выборы просто игнорируют, но все равно число таких приверженцев за 20 лет сократилось в разы, раза в два, как минимум. И это при том, что за это время вошли в жизнь новые поколения, выросшие в новых условиях и активно пользующиеся личными свободами и дорожащие этими свободами.


В чем тут дело? Причин опять-таки несколько. Не последняя из них в том, что из лагеря либералов так и не прозвучал честный анализ российской истории 90-х годов и своей роли в этой истории: и история была не очень красивая, да и роль наша в ней восхищения вызывать не может. Об этом нужно было бы сказать честно и громко, но такие голоса не прозвучали: каяться у нас не любят не только коммунисты. Но это только часть причин падения популярности либеральной идеологии. В конце концов, каяться у нас не любят не одни либералы, и хотя именно от тех, кто претендует быть совестью народа, покаяние ожидается в первую очередь, не одно только его отсутствие сделало либеральную идеологию такой малопривлекательной.


Гораздо важнее другая причина. Ее можно назвать по-разному. Можно – слепотой, неспособностью видеть вещи такими, какие они есть. А можно – нежеланием думать, подвергать сомнению собственные взгляды. Есть несколько таких вещей, которые либералы НЕ ХОТЯТ видеть, хотя часть из них не видеть, кажется, просто невозможно.


Первая из них – невозможность абсолютизировать какие бы то ни было личные свободы: ни свободу предпринимательства, ни свободу слова, ни свободу творчества. Иначе свобода предпринимательства становится  свободой грабить и воровать, свобода слова – свободой врать, а свобода творчества – свободой растлевать. Вещи это как будто самоочевидные, но отстаивать их в либеральной аудитории не советую – оглушат шипением.


Вторая. Неодинаковость разных народов и, в частности, несходство русских и европейцев. Тоже как будто самоочевидно, но идеологи либерализма этой очевидности видеть не хотят. Тем более, для них не видны и потому кажутся иллюзорными то, что чувствует все яснее бОльшая часть народа – особость миссии русского народа (под русскими я имею в виду всех носителей русской культуры, думающих на русском языке). Здесь уже и говорить бессмысленно – наивный атеизм (или даже наивная религиозность) не позволяют оперировать подобными понятиями.


Есть особая либеральная догматика, основанная на таких понятиях, как «весь цивилизованный мир», «общечеловеческие ценности», «права человека», «демократизация», «общий путь развития» и т.д., которая и исключает разговор, например, о миссии русских. Никаких «миссий», никаких «общегосударственных интересов», вообще никаких общих интересов. Стоит произнести в либеральной среде определенные слова и часто остается только удивляться, как неглупые, воспитанные и вроде бы интеллегентные люди буквально-таки дичают на глазах, как бывает с быками, которых «разогревают» на корриде. А что в результате? А в результате мир последовательного сторонника либеральной идеологии становится очень плоским и не очень похожим на реальный мир. Самые последовательные из них открыто признаются в том, что мечтают, чтобы Россия стала «нормальной» европейской страной, вроде Бельгии или хотя бы Эстонии, не давая себе труда подумать, что точно так же они могли бы мечтать о том, чтобы Фанские горы превратились в московские Ленинские горы.


Вот эта слепота и марганализует сегодня либеральную идеологию – ее просто трудно воспринимать всерьез. А жаль. Потому что при этом с водой выплескивается ребенок – очень важное для России понимание ценности одного человека, индивида, личности. То самое уважения к каждому человеку, без которого никакое наше движение веред невозможно. Выпадает и важность учебы у Запада – заимствования в странах развитой демонстрации множества полезнейших и необходимейших для нас вещей. Но так уж мы устроены – мы либо берем вместе с полезным и вредное, либо отбрасываем вместе с вредным полезное.    

Идеологические тупики

Статья 3. Бесплодность национализма – кулаками не строят

 

Национальное унижение – а что ни говори, именно таким унижением стал крах советской системы – не могло пройти без всплеска национализма. По счастью, его вал у нас оказался не таким высоким, как, например, у немцев в 20-30-х годах, но все же достаточно сильным, чтобы сделать националистов одними из главных действующих лиц на нашей идеологической сцене. Националисты разных оттенков – от умеренных до откровенных наци, от этно-центрированных до имперцев-евразийцев – заполнили собой значительную часть информационного пространства.


И позитив, и негатив националистической мысли связан с вопросами. Вопросами  «Кто мы такие?», «Что нас отличает от других народов?», «Какое наше место в мире?», «Что нам нужно делать?». Позитив связан с тем, что вопросы эти задаются. Негатив – с тем, КАК на них отвечают. Позитив в том, что в то время, как для представителей многих иных идеологий не существует самих этих тем: «Что такое народ?», «Чем один народ отличается от другого?», «В чем мы не такие, как они (не-мы)?», националисты этими вопросами, вопросами группового, коллективного, народного самоосознания обеспокоены и, как могут, пытаются на них отвечать.

Но вот с этого «как могут» и начинается негатив – в силу определенного устройства своих голов они не могут ответитьдаже на первый из этого ряда  волнующих их вопросов – «Кто такие мы, кто такие русские?». Чтобы ответить на такие вопросы, нужно было бы иметь и реальное знание о других народов и довольно-таки широкое сознание, которое позволяло бы зачислять в «мы» не только пацанов с нашего двора, но и людей иных убеждений, да и другой внешности. Этим националисты в своей массе похвастаться не могут. Но, пожалуй, даже не такая неспособность сама по себе является главным пороком националистической идеологии. Главный порок в другом.


Этот порок в том, что национализм начисто лишен творческого начала. Националисты объединены не желанием творчества, а ненавистью (нелюбовью) к «ненашим» и желанием этих самых «ненаших» или уничтожить, или выгнать, или, как минимум, подчинить себе. Иными словами, национализм – это идеология войны, боя, но никак не созидания, творчества, строительства. Не на созидание они «заточены», а на драку. И поэтому национализм совершенно бесплоден. «Бей... – спасай...» - их девиз, и все их разговоры – это разговоры очень редко о реальных, а обычно о совершенно вымышленных врагах. Они ощущают себя воинами, а окружающий мир воспринимают как поле боя. Но война и созидание – разные вещи. Как и лидировать не всегда значит господствовать. И реальная историческая миссия России – стать строителем нового мира, духовным лидером мира – националистами понята быть не может. И в результате вся их деятельность имеет результаты едва ли не противоположные тем, каких они хотели бы достичь: даже само слово «русский» вместо того, чтобы становиться притягательным, в их устах начинает отпугивать, отвращать от себя.  


Статья 4. Застывшее православие – вперед, пятясь


Несколько лет назад эта волна – «религиозного возрождения» - достигла максимальной высоты. Сегодня она несколько спадает – многие трезвеют, но все равно волна остается весьма и весьма сильной: православие становится идеологией многих, а претендует едва ли не на то, чтобы стать вообще государственной идеологией.


Однозначно отнестись к этому явлению не получается. Как и у всех иных идеологичеких течений, православие имеет свою светлую и свою темную стороны, свой позитив и свой негатив. Светлая сторона состоит в том, что религия напоминает нам об ограниченности мировоззрения, центром которого являются материальные ценности, вводит в наши жизни иные ценности и иные цели. Не одно только материальное благополучие, но и совершенствование души (а должно было бы быть материальное благополучие исключительно как инструмент, необходимый в деле совершенствования души), организация нашей жизни в соответствии с Божественным Замыслом – вот то «измерение», которое православие вносит в нашу иссохшуюся за последние десятилетия, сплющенную жизнь.


Конечно, этот призыв звучал бы громче и чище, если бы мы не видели хитринки в глазах проповедующих его, не видели бы их терпимости, чтобы не сказать сервильности по отношению к весьма неблагим делам власти, терпимости, которую временами хочется назвать лукавством и лицемерием. Все это и приводит к росту антиклерикальных настроений. Но главная беда православия как общенародной идеологии не в этом. И она даже не в том, что в многоконфессиональной стране, значительная часть населения которой вообще атеисты, претензия лидеров одной из конфессий на духовное лидерство (временами граничащее с духовным диктатом) не может быть принята всем народом. Главная проблема в другом.


Проблема в консерватизме. РПЦ зовет не столько вперед, сколько назад. Иначе и быть не может: РПЦ (как и любая православная церковь) консервативна по определению. Но когда отжившие свое уже многие десятилетия (если не столетия) традиции (традиции одежды, традиции образа жизни, и что еще важнее – традиционные мысли и традиционные чувства) навязываются современному обществу как инструменты движения вперед, это не может не вызывать вполне естественно отторжения. Нас зовут пятится вперед: идти вперед с головой, повернутой назад. И культура, строительством которой РПЦ предлагает нам заняться под своим руководством, оказывается при этом культурой прошлого, а не культурой будущего.


Да, во взглядах лучших людей в истории православия было много непреходящего, сохраняющего ценность и сегодня. Но все они без исключения были людьми своего времени, времени, которое законилось 2000 лет назад, или 1500 лет назад, или 1000 лет назад, или 500 лет назад. И поэтому в мыслях этих великих людей (великих без всяких кавычек) неизбежно есть и много «ветхого», отжившего.


Творческое же отношение к христианству требует отделять постоянно живое от ветхого. Но такое отделение не в традиции церкви и противно ее природе. Церковь хранит слова своих святых как догматы, не подлежащие никакому критическому анализу. Такое же отношение у церкви и к традициям. И это отношение делает ее совершенно негодным проводником к будущему, негодным творцом будущего. Творчество как таковое противно природе современной церкви.

 

Статья 5. Где выход – синтез «несоединимого»

 

Я написал четыре статьи этого цикла, чтобы показать, что ни самолюбование коммунистов, ни зашоренность либералов, ни озлобленность националистов, ни консерватизм клерикалов не позволяют никому из них стать идеологическими лидером сегодняшней России: все четыре идеологии являются тупиковыми и по-своему бесплодными. Это, в общем, понимают все, кто сам не является носителем одной из этих четырех идеологий. Так появилась еще одна идеология, главным постулатом которой стало отрицание необходимости какой бы то ни было идеологии. Эта пятая «идеология безыдеологичности» очень удобна для тех, кто прибирает к рукам государственное богатство. Удобна она и для тех «интеллектуалов», кто не любит ломать голову над «неразрешимыми задачами». У нее вообще только один недостаток, напоминающий главный порок либерализма: она игнорирует, не хочет видеть общего для всего народа чувства – желания справедливой, счастливой жизни.


Ну, а где же выход из этого лабиринта, где каждый путь оказывается тупиковым? Что – этого выхода нет вовсе? Нет, он есть, хотя и оказывается «в иной плоскости». И выход этот очень простой – нужно взять от каждого направления то сильное, что в нем есть и отбросить слабое, безжизненное, уводящее в тупик.


У православия мы возьмем его антиматериализм - понимание реальности идеального, его духовность – преобладание высших идеальных интересов человека (спасения, развития души)над интересами материальными, возьмем христианское видение цели исторического процесса как Царства Бога на земле, общества правды и справедливости.


У коммунизма мы возьмем понимание прогрессивности исторического процесса и необходимости конкретной, практической работы для достижения Высшей цели этого процесса.


У либерализма мы возьмем понимание ценности человеческой личности, так как совершенное общество может быть только обществом совершенных, духовно развитых и сознательно развивающихся людей. Мы возьмем понимание невозможности навязывать какую бы то ни было, пусть и самую хорошую идеологию силой и понимание, что любая идея общей жизни становится рабочей только тогда, когда для каждого члена общества эта идея становится своей, становится его личной идеей.


И наконец, у национализма мы возьмем понимание неодинаковости разных народов, возьмем желания понять себя не как индивидов, а как общность, народ. Понять свою историю, свое место в мировой истории, свои функции и свои задачи.


Вот когда мы все это сделаем, тогда мы и сможем синтезировать лучшее разных сегодняшних идеологических платформ в новую идеологию – идеологию сознательного духовного роста человека и общества.