Гигант-лунатик

 автор: Марк Адоманис



В длинном списке тех ужасов, которые творились и творятся на войнах США в Афганистане и Ираке, осквернение трупов боевиков-талибов отделением американских морпехов займет одно из последних мест, если вообще займет. И дело вовсе не в том, что этот поступок можно как-то оправдать: это выглядело, конечно же, мелочно, пошло, примитивно и грубо (что вовсе неудивительно, если вспомнить, что и сами американские морпехи в целом мелочны, пошлы, примитивны и грубы). Последнее замечание не следует расценивать как попытку оклеветать корпус морской пехоты США в целом. Это просто констатация вполне очевидного факта, что люди, убивающие других людей за деньги, приличием и изящными манерами не отличаются, и что надругательство над мертвым врагом всегда было и будет неотъемлемой частью войны.

Нравственным приговором афганской войне этот «инцидент» назвать нельзя. Но он бесценен как поучительный момент, как взгляд в бинокль на разрушающиеся основы американского общества. Он бесценен не из-за своей омерзительности и пошлости; если бы это был действительно ужасный и кровавый случай, его ни за что не показали бы на бесцветных и бессодержательных американских телеканалах. Он бесценен в силу своей абсолютной обыденности и заурядности. В этом он очень сильно похож на видеокадры полицейского, поливающего слезоточивым газом студентов университетского колледжа Дэвиса, которые прошлой осенью заполонили интернет. В сети было и много других кадров подавления протестов, гораздо более жестоких и кровавых. Однако в поведении этого полицейского, который занимался своим делом с откровенно скучающим и отрешенным видом, было нечто такое, что приковало к себе внимание публики.

Я думаю, по той же самой причине видеокадры морских пехотинцев, справляющих малую нужду на тела мертвых талибов, получили столь широкую известность. Именно поэтому они были настолько заметны на общем фоне медийного ландшафта, по крайней мере, на протяжении нескольких недель. Морпехи вовсе не кажутся исступленными в порыве своей жестокой страсти – нет никакого злорадного улюлюканья, проклятий, ругательств и злобных оскалов. Вид у них крайне равнодушный и апатичный. Они своими жестами и поведением как бы говорят: «Ну ладно, мы сейчас помочимся на них. А почему бы и нет». Они определенно не считают оскверняемых мертвецов достойным противником, они даже за людей их не считают – так, просто досадное препятствие, преодолев которое, можно немного поразвлечься.

Это чувство безразличия, в котором лень соседствует с надменным высокомерием, кажется мне весьма характерной чертой текущего момента в американской истории. Все просто слишком заняты, чтобы думать о глупых и ужасных вещах, происходящих в настоящее время. Митт Ромни не собирается обнародовать свою налоговую декларацию и наверняка платит налоги всего-то в размере 15%? Рик Санторум отправился в личный крестовый поход, намереваясь вернуть нас к средневековым нормам половой нравственности? Рик Перри заявил (буквально!) во время митинга в рамках предвыборной кампании в Южной Каролине, что этот штат, где прозвучали первые залпы Гражданской войны, сегодня ведет войну с федеральным правительством? Барак Обама только что подписал закон, дающий ему право на неопределенный срок задерживать любого, подозреваемого в «терроризме»? Да наплевать. Нельзя беспокоить людей такой ерундой. Ни к чему это.

Не думаю, что описываемое мною чувство отчужденности является чисто американским явлением, или что американцы больше всех других людей в мире вызывают отвращение из-за своего полного отсутствия интереса.

На самом деле, многие социологи в своих работах четко указывают на исчезновение социального капитала и снижение межличностного доверия, называя это наднациональным явлением, которое отмечается во всем развитом мире. Я помню, в колледже мне дали задание изучить книгу под названием «Bowling alone» (Боулинг в одиночку). В ней были самые разные данные, свидетельствующие о шокирующем снижении гражданской активности и организованной политической деятельности за последние пятьдесят лет. Разные страны находятся на разных уровнях; скажем у скандинавских стран до сих пор гораздо больше социального капитала, чем у средиземноморских, таких как Италия и Испания, или у посткоммунистических государств, таких как Россия и Украина. Но все они идут в одном и том же направлении – к обществу намного более расколотому, разрозненному и разобщенному, где общественное благо и общественные интересы обладают все меньшей значимостью и пользуются все меньшим уважением.

В подобной ситуации Америка вызывает особую тревогу, ибо на сегодня и на предстоящую пару десятилетий она является и останется единственной страной, способной играть в нашем мире по-настоящему глобальную роль. Если датское общество отделится от своего государства, то практические последствия такого рааскола для нашего реального мира будут весьма незначительны (они ведь не начнут совершать пиратские нападения на Балтике или вторгаться в Швецию). Однако когда такое происходит в США, последствия будут гораздо серьезнее.

Безусловно, американская военная мощь не безгранична, что наглядно показала война в Ираке. Однако Америка в военном плане по-прежнему  чрезвычайно сильна и опасна. Это особенно верно в ситуациях, когда у американской армии нет необходимости на долгое время оккупировать ту или иную страну, увязая там (даже воинствующая Великая старая партия, и та поняла, что сейчас оккупации надо избегать всеми силами; и поэтому даже в самых кровожадных вашингтонских кругах никто не рассматривает планы полномасштабного вторжения в Иран). В американской армии задействуется очень небольшая часть населения страны (в пропорции к его численности), и Америка находится на самых передовых рубежах развития военной техники, такой как беспилотные летательные аппараты, что существенно снижает потребность в массовом сосредоточении войск. Поэтому, население довольно легко переносит бремя войны, если не считать финансовую нагрузку. Потери в армии редки, а весь физический и материальный ущерб наносится в далеких странах, на которые можно не обращать внимания (а что до финансов, то американское государство может заимствовать деньги под самые низкие проценты, и наличные у Пентагона в ближайшем будущем не закончатся ни в коем случае).

В этой социальной среде всепроникающей апатии и безразличия меня тревожит вполне реальная опасность. Заключается она в том, что Америка может начать очередную войну «в припадке рассеянности создания», как метко выразился британский историк Сили, описывая подъем британской империи. Еще два-три года назад я бы сказал вам, что горькое послевкусие иракской войны сформировало негативное отношение американского общества к новым военным авантюрам на все обозримое будущее. А что сейчас? Сейчас все выглядит так, будто американский народ забывает события сразу после того, как они происходят, и ходит как лунатик в ступоре, вывести из которого его просто невозможно.