"Идеальное будущее России" с точки зрения представителей "прогрессивно мыслящего меньшинства"

Журналист Аркадий Бабченко, чудом вырвавшийся из кровавых подвалов Лубянки, уже почти сомкнувших вокруг него свои гибельные стены, мечтает о возвращении в Москву. Нет, не на положении кающегося блудного сына, а в качестве победителя — в первом эшелоне освободительной армии НАТО, которая войдёт в российскую столицу, чтобы свергнуть режим ненавистного диктатора Владимира Путина, нагло и цинично попирающего все демократические ценности и идеалы, бросившего вызов всему свободному миру и всем неравнодушным людям планеты, рассчитывающим на серьёзный прогресс в области защиты прав человека.

Об этом светоч демократического протеста заявил на своей странице в "Фейсбуке". Позволю себе процитировать эти исполненные ребяческой отваги, страсти и ненависти к тирану строки: "Я обязательно вернусь в Москву. Есть у меня там ещё одно дельце. На первом же "Абрамсе", который будет идти по Тверской, в люке, под флагом НАТО буду торчать я. А благодарные россияне, забыв про Крым, будут кидать освободителям цветы и, опуская глаза, просить гуманитарной тушёнки. И пинать ногами памятник Путину, говоря, что они не знали и в душе всегда были против".

Понятно, что это колченогий гротеск, шутовство блуждающего то в Чехии, то на Украине скомороха, который не имеет в виду реальных событий — никаких танков НАТО в России в обозримой и в необозримой перспективе не предвидится. Картинка, пожирающая изнутри пражского сочинителя. Шутка понравилась толпе почитателей бабченского таланта. За пару суток более шести с половиной тысяч лайков и около 500 перепечаток.

Почему стоит обратить внимание на эти дышащие скорбным расстройством личности строки? Только потому, что они в виде ёмкой, ужатой до голого скелета матрицы дают точное описание того будущего России, которое является идеалом, с точки зрения представителей прогрессивно мыслящего меньшинства. Страна, так и оставшаяся косной, лубяной, холопской, должна быть низведена до своего естественного состояния силой демократического оружия, символом которого является танк "Абрамс".

Неважно, что прямое военное столкновение между Россией и Западом невозможно по всем понятным причинам. Речь идёт о мечте, недостижимой идеальной реальности, которую следует всеми возможными средствами связать с мрачной и безнадёжной архитектурой наличного российского быта — культурного, политического и социального.

А кто те люди, по душу которых явятся Бабченко и танк "Абрамс", чтобы сбросить с них ярмо кровавого режима?

Да это всё те же холопы, готовые за банку тушёнки, выпрошенную у освободителей, мгновенно растерзать вчерашних кумиров и дать клятву верности новому хозяину.

Я не очень понимаю, зачем журналист намерен даровать свободу никчёмным, угодливым, пресмыкающимся перед мощью натовского танка, лишённым совести и достоинства полулюдям-полуживотным, о которых он неоднократно отзывался крайне уничижительно, но оставим эту неувязку на его совести.

Когда вам придётся в очередной раз вступить в беседу с представителями свободомыслящего сообщества, помните, что они не намерены вести с вами дискуссию.

Может быть, наиболее добросердечные из них выразят готовность обсудить условия капитуляции, но это единственный компромисс, на который мы можем рассчитывать. Обуздать зло, нашедшее себе формы воплощения в русских культуре, истории, государстве, под силу только танку "Абрамс", поскольку нам невозможно внушить представления о свободе, мы — это непроницаемая для добра, мёртвая зыбь рабства и мрака. С нами можно и нужно говорить только на языке силы, лязгая гусеницами и беря под прицел наши города.

Трансформация, произошедшая с Бабченко, характерна для всего либерального лагеря. Когда-то именно его культура формулировала идеи неприменения силы, уникальности и неприкосновенности каждой человеческой личности, она любила к месту и нет цитировать слова Достоевского о слезинке ребёнка. Ей казалось, что она сможет поменять положение дел в России посредством мягкой, бескровной революции. Перманентный отказ от насилия был её онтологическим девизом.

Но всё удивительным образом переменилось. Куда всё делось?

На место истерического, слезливого гуманизма явилась революционная ярость, разговоры о безграничности, невыразимости человеческого микрокосма, ценность которого невозможно измерить, сменились нацистскими рассуждениями о звериных и рабских инстинктах русского человека, бесконечно влюбленного в помыкающих им садистов.

Сообщество интеллигентных, творческих людей, считавших, что нужно дать русским людям гражданские права и свободы, превратилось за последние годы в не слишком большую, но крайне агрессивную, исполненную ненависти и желания "раздавить гадину" группу фриков, мечтающих о насилии и танках "Абрамс".

И, напротив, противостоящее им большинство людей, мечтающих о славе для своей Родины, о её возрождении, демонстрирует осторожность в подходах, заботу о людях, не крикливый, а подлинный гуманизм, способность уживаться на одном поле с идейными противниками.

И реакция на фиглярство Бабченко, как мне кажется, в большинстве случаев будет лишена всякого гнева. "Ну дурак, — скажут, хмыкнув, мои дорогие соотечественники, — что с него возьмёшь!"

И пойдут по своим делам, моментально забыв о паяце и его дурацких шутках.