Почему плохая погода способна стать главной национальной идеей России

Артем Геодакян/ТАСС

«Сквозь первый июньский снег начали пробиваться первые подснежники». «У Деда Мороза кончились таблетки от бессонницы». «Снегурочка явно не растаяла». «130-е февраля». Критика погоды в России в последние недели стала едва ли не главной идеей, объединяющей нацию.

После аномально холодного и дождливо-снежного мая лето в России началось с таких же глобальных холодов почти по всей стране и бегущей строки в теленовостях про то, как «2 июня перекрыты дороги из-за метели».

Совсем недавно по Москве и Московской области прошел разрушительный ураган, который унес жизни 16 человек, около ста пострадавших.

Жертвы погодных аномалий — тот редкий случай, когда общество не спорит о мертвых и не ругается из-за трактовок их гибели. В то время как у нас теперь и резонансные убийства, и гибель ополченцев в ДНР, и даже смерть людей в авиакатастрофе тут же вызывают поток бранных слов людей в адрес друг друга.

Общество не может договориться даже о том, пристало ли полицейскому или разъяренному водителю внедорожника бить ребенка.

А вот перед мокрым снегом в столице в июне нет ни эллина, ни иудея, ни «ватника», ни либерала. Кажется, только при обсуждении погоды в стране нет взаимоисключающих точек зрения. Нет призывов разобраться с оппонентами по всей строгости закона или силой справедливого возмездия.

Почему так? Почему погода осталась практически единственной темой, которая не вызывает у нас острых припадков взаимной агрессии и объединяет россиян? Почему примерно с одинаковыми коннотациями про это шутят непримиримые по отношению друг к другу во всех прочих вопросах люди?

Причем эта тема для дискуссий, шуток, стихотворных цитат, похоже, не надоедает никогда — каждая погодная аномалия вызывает шквал обсуждений не тише порывов ветра при урагане.

Возможно, так происходит потому, что именно в этом случае люди одинаково бессильны, и они это чувствуют. В отличие от состояния дел в политике, экономике, образовании или медицине тут ни от кого из нас не зависит практически ничего.

Невозможно победить ураганы поставками оружия «правильным» атмосферным фронтам или ударить по снегопаду мощной крылатой ракетой. Снег в июне не отменишь ни лозунгами, ни молитвами.

Остается только ловить сигналы от МЧС и мобильных операторов, гневно осуждая отсутствие «спасительной» SMS или радостно удивляясь, что вот ведь, молодцы, все-таки прислали.

Оказывается, общая беспомощность перед лицом слепой стихии реально объединяет. Как и общие неприятные физиологические ощущения от мокрого снега в начале лета.

Хотя на самом деле проблема климата — совсем не шуточная. Конечно, любая волна аномального похолодания в России не обходится без шуток про якобы лживые домыслы ученых насчет «глобального потепления». Но вот прямо сейчас, когда мы не знаем, что лучше надеть летом — дубленку или прорезиненный плащ поверх свитера, — Дональд Трамп заявил о выходе США из Парижского соглашения по климату. И Всемирная метеорологическая организация при ООН (ВМО) тут же сделала предположительный прогноз изменения температуры на планете Земля в связи с этим решением Трампа.

Владимир Путин в пятницу даже пошутил на эту тему: «Можно теперь всегда свалить (вину за плохую погоду. — «Газета.Ru») на него и на американский империализм, что это все они виноваты. Но мы этого делать не будем».

Так вот, по прогнозам специалистов, из-за выхода США из климатического соглашения общая температура на планете повысится на 0,3°C к концу века при худшем сценарии развития событий.

Кажется, ну что такое эти несчастные три десятые градуса почти за 85 лет? Но это в среднем по планете, а в каждом конкретном месте может произойти такая радикальная смена климата, что это полностью изменит жизнь и даже рельеф территорий. Прямо в духе программы «Субтропической партии России», в шутку придуманной в 1990-х журналистом Владимиром Прибыловским. Вдруг в Москве действительно когда-нибудь станет как в Крыму? Или скорее как в Сибири, если глобальное потепление приведет все-таки к глобальному похолоданию.

Погода этой весны и начала лета — концентрированное выражение хрупкости и трагикомичности всей нашей жизни. Когда в течение считаных минут сменяют друг друга шквалистый ветер, штиль, жара, снег, дождь любой траектории и калибра, град — легко на себе ощутить, как переменчива и порой прямо физически неприятна наша жизнь. И что никакой другой у нас тем не менее все равно нет и не будет. И лучше бы принять это как данность. По крайней мере, это вполне разумно. Тогда как в других случаях разум и совесть, увы, нам часто отказывают.