Николай Мартемьянович Чукмалдин - 2

Продолжение. Начало - http://maxpark.com/community/5920/content/3644427#share

Н.М. Чукмалдин в воспоминаниях земляков-старожилов

(Чукмалдинские чтения – 2010)

 Жизнь и деятельность … Николая  Мартемьяновича  Чукмалдина  продолжает  вызывать повышенный интерес не только историков и краеведов, но и специалистов других отраслей знаний.

Много материала о Н.М. Чукмалдине можно найти в архивных  документах,  различных  публицистических  и  научных  статьях, сохранившихся  воспоминаниях  современников,  его  автобиографической книге «Мои воспоминания». 

Особый интерес, на наш взгляд, представляют сведения о Чукмалдине, сохранившиеся в устных рассказах его земляков – старожилов села Кулаково Тюменского района Тюменской области.

В результате … экспедиций, предпринятых  в 2005-2006 гг.,  был  собран  обширный  материал, представленный меморатами 14 информантов с возрастным диапазоном от 65 до 90 лет. Воспоминания старожилов относятся к двум поколениям: первые – те, кто знает рассказываемые истории из уст своих родителей, вторые – из воспоминаний  своих  бабушек. 

Примечательно,  что  все  информанты являются коренными жителями села Кулаково, где они всю жизнь жили и живут (за  исключением А.Ф.  Лысова и  А.М.  Пимнева,  проживающих в г.

Тюмени). 

Собирали  информацию  также  жительницы  с.  Кулаково.  Тексты записывались  в  ситуации  непринужденной  беседы,  в  естественной обстановке,  сопровождались  взаимной  заинтересованностью (рассказать – узнать), что побуждало информантов к высокой степени открытости.

Повествования информантов «привязаны»  к  реальным  историческим событиям, к определенной личности – Н.М. Чукмалдину.

Сюжеты меморатов  строятся,  в  основном,  на  воспоминаниях  о  подвижнической  деятельности купца-мецената ( строительство  в  Кулаково  церкви,  школы  с  парком  и прудом).

Вторая сюжетная линия – воспоминания о захоронении Чукмалдина в склепе построенной им церкви. 

Дошедшие до наших дней устные народные свидетельства привлекают пристальное  внимание,  так  как  могут  быть  полезными  для  сравнения  с историческими  источниками  или  для  уточнения  и  дополнения  известных фактов биографии Н.М. Чукмалдина.

Об искренней любви Н.М. Чукмалдина к своей малой родине писали и пишут как его современники (историк П. Головачев, публицист С. Шарапов),  так  и  современные  исследователи ( Л.Г.  Беспалова,  С.П.  Заварихин,  А.С. Иваненко, С.Н. Кубочкин и др.).

Действительно,  Николай  Мартемьянович  до  конца дней заботился  о своих  односельчанах,  делал  все,  что  мог,  и  помощь  свою  осуществлял  с присущей ему большой энергией и широтой.

Мечтою его жизни было поднять свое родное гнездо материально и духовно.

Он построил чудесную каменную двухэтажную школу для крестьянских детей.

Около школы разбил большой  красивый  парк  и  устроил  пруд. 

Заботясь  о  духовном  развитии  жителей деревни, построил прекрасную каменную церковь в древнерусском  стиле, ставшую последним его подарком односельчанам.

Все благодеяния Н.М. Чукмалдина, как яркое свидетельство истинной благотворительности и неустанной заботы о процветании родной  деревни, представлены в Приговоре Кулаковского и Гусельниковского соединенного Сельского Схода от 20 февраля 1901 г., хранящемся в Тюменском областном архиве. 

В то же время этот документ более чем столетней давности является свидетельством горячей, искренней народной любви к своему благодетелю.

О  высоких  моральных  качествах  Николая  Мартемьяновича,  о  его безмерной  помощи  односельчанам  говорили  все  информанты. 

Приведем примеры.

«Николая  Мартемьяновича  Чукмалдина  в  деревне  все  уважали.  Больно  хороший  был человек. Для деревни много добра сделал. Школу построил для крестьянских детей, только  учитесь.  А  клуб  старый  был  ремесленным  училищем.  Очень  хотел  Николай Мартемьянович,  чтобы  дети  учились  деревообрабатывающему  ремеслу.  Говорили,  что много деревне помогал продуктами, теплой одеждой» (И.С. Битюкова).

«Сестра  мамы,  моя  тетка,  кока,  как  раньше  называли,  Валентина  Ивановна Кузнецова рассказывала, что училась она в школе при Чукмалдине. Приходили тогда дети в  школу  и  там  переодевались  в  форму. 

У  всех  белые  рубашечки,  у  девочек – голубые юбочки, у  мальчиков – синие  брюки. У каждого ученика свой  шкафчик.  Все  проходили санитарную обработку, были чистыми, причесанными. Домой шли – опять свое  одевали.

Детей в школе кормили. Утром – чай, всегда с сахаром, после занятий кормили обедом. У каждого  ученика  были  специальные  доски,  на  которых  писали  графитом.  Учебники  в школе  были,  но  домой  их  детям  не  давали.  Кока  закончила 3 класса,  считалось,  как 7 классов нынешних» (З.А. Лазарева).  

«Отец  наш (1887 г.р.)  был  грамотный.  Учился  в  школе  у  Чукмалдина.  В  школе детям  выдавали  зимнюю  одежду – пальтишки,  пимы,  шапки,  чтобы  бедняцким  детям было в чем ходить зимой заниматься.

Еду давали, кормили. Сам Николай Мартемьянович редко  бывал  в  деревне,  за  него  все  делали  его  люди.  Когда  же  Чукмалдин  приезжал, всегда  переодевался  в  простую  крестьянскую  одежду,  чтобы  не  выделяться  среди жителей» (А.М. Пимнев).

С  большим  уважением  и  почитанием,  переданным  от  старших младшим поколениям («тятя говорил», «бабушка Евлампия рассказывала»),  информанты (Т.Д. Завьялова,  З.А. Лазарева, И.С. Битюкова) повествуют о том, как жители д. Кулакова высаживали парк около школы, ухаживали за каждым  деревцем,  за  что  получали  по  гривеннику.

«Садовая»  тема встречается в рассказах и других информантов.

Например: «Сад наш первое место по области занимал. Высаживали его сами жители по проекту купца Чукмалдина. Раньше сад  всегда чистым был,  ухоженным. Везде скамеечки,  грибочки.  Посмотришь, красивые пары  сидят.  В  саду  и  собрания  проводили,  и  праздники  все  отмечали,  и  сабантуи устраивали. Приезжал духовой оркестр из города. Раньше сад огорожен был полностью.

А сейчас никому не нужен. Весь кустарником да бурьяном зарос. Как жалко сад-то наш, как жалко!  Любили  мы  сад,  каждый  вечер  туда  ходили  по  аллеям  погулять,  с  милым  на лавочке посидеть» (А.И. Ерухина).

Построенная  Н.М.  Чукмалдиным  в  Кулаково  церковь  всегда привлекала  внимание  исследователей.  В  опубликованных  исторических материалах,  в  частности,  у  В.  Поротникова,  мы  находим  следующие сведения: «Церковь возводилась в 1897-1901 гг., названа в честь и во славу святого  Николая  Чудотворца.  Построили  церковь  по  типу «трапезных»,  с пятиглавым храмом и шатровой колокольней. Выглядела она внушительно и нарядно [4].

Поставленная на прочном базальтовом фундаменте, сложенная из отборного красного кирпича (как это было принято  на рубеже XIX-XX вв.), с ажурными позолоченными крестами, украшенными граненым цветным стеклом, церковь стала главной достопримечательностью, наполняя округу густым колокольным звоном во время православных праздников и служб.

С возведением церкви деревня Кулакова стала именоваться селом Кулаково [5].

В воспоминаниях старожилов церковь также занимает особое место. С нескрываемой  гордостью  кулаковцы  рассказывают: «Церковь  сильно  красивая была. Все расписано: и стены,  и потолок. Купола и кресты огнем на солнце горят, глаза слепят (И.А. Завьялова).

В церкви у нас так же было красиво, как в центральной, в городе. А как пели! Как обедня всегда хорошо проходила! (Т.Д. Завьялова).

Роскошный дубовый резной  иконостас  из  Москвы  был  привезен ( Е.Г.  Жерновникова). 

От  дороги  к центральному  входу  в  церковь  была  высажена  аллея  из  белой  сирени.  Слева  росла красивая  аллея  из  пихт.  Кругом – тополя.  Церковь  со  всех  сторон  была  обнесена канавами, вода в них всегда чистая, как слеза (З.А. Лазарева).

Все чинно кругом, ухожено, тротуарчики  из  каменных  плиток,  цветы  на  клумбах (А.А.  Снопова).

У  церкви  ограда  хорошая – высокий  кирпичный  фундамент,  железные  решетки.  Столбы  у  церковной ограды кирпичные, покрашены светло-зеленой краской, сама ограда белого цвета. Стояла  метров в 15-20 от дороги. Перед  оградой всегда чистая поляна. В церковном дворе так же чисто, сирень кругом посажена. Иногда сторож, Прокопий Федотович Пимнев, разрешал  там поиграть. Раньше часов-то не было. Зазвонили колокола, все знают, что 12 часов. При пожарах  звонил  колокол,  и  когда  в  последний  путь  сельчан  провожали.  Руководил   церковным  хором  Павел  Петрович  Лысов,  дядя  мой.  Нашел 3-4 девочки,  голоса  у  них звонкие, пели хорошо. При службе стояли справа от алтаря (А.Ф. Лысов).

В большие праздники священнослужители ходили по деревне. Зайдут в дом, песни поют,  святой водой  освящают (Е.Г. Жерновникова).

В  Пасху всегда шествие по деревне было. Мальчишки – два брата Лысовых, Александр и Василий, Михаил Носырев – несли иконы.  Другие  несли  крест  и  икону  Божьей  Матери.  Священник  знал  к  кому  в  дом заходить.  К  староверам,  к  неверующим  не  заходили.  Крестьяне  насыпали  в  тарелки зерновой  хлеб  всех  родов,  который  освящался  священником  для « благодарнейшего посева». Все обязательно подавали священнику яйца и стряпню. Тем, кто нес иконы, тоже подавали. Крестьяне выносили  священнослужителям  ведро зерна, высыпали  в телегу,  на которой  сидел  церковный  староста.  В  крайнем  доме  на  горе  у  Лазаревых ( Лесиных) священник всегда обедал (А.Ф. Лысов)».

Анализируя  данные  мемораты,  мы  выявили,  что  зафиксированные  в них сведения,касающиеся помощи Чукмалдина родной деревне, не только подтверждают известные  опубликованные  материалы, но и  дополняют их.

Так,  в  частности,  в  рассмотренных  нами  исследовательских  работах,  не встречается информации о том, что в школе у детей была введена форма; что Чукмалдин переодевался в  крестьянскую одежду; не наблюдается наличия описания внутреннего убранства церкви, церковного двора и ограды.

Освящение церкви  в  Кулаково было  назначено  на 9 мая 1901 г.,  но состоялось немного раньше, 5 мая 1901 г.

Здоровье  Н.М.  Чукмалдина  подтачивал  неизлечимый  недуг.  После операции в Берлине, окончившейся благополучно, наступило ухудшение, и 15 апреля 1901 г. он скончался.

Утром 3 мая в особом траурном вагоне тело  Николая  Мартемьяновича  прибыло  в  Тюмень… 

К деревне Кулакова похоронная процессия подошла к 5 часам вечера…

… На  руках  и  несли  гроб  по  деревне  до  церкви (около 3 километров), бросая на дорогу вереск и выстилая ее красными дорожками. 

Вдове покойного, Александре Ивановне Чукмалдиной,  крестьянами деревни Кулакова  были  поднесены  хлеб-соль  и  выражено  глубокое  сожаление  о постигшем ее великом горе.

…Не  стало  Николая  Мартемьяновича,  но  остались  плоды  его любвеобильной  души.  Многие  из  его  земляков  с  чувством  глубокого сожаления  восприняли  кончину  своего  гуманного  односельчанина  и искренне,  от  всего  сердца,  желали « вечной  памяти»  и « мира».  Николай

Мартемьянович  Чукмалдин  был  похоронен  в  особой  часовне,  склепе, находящемся с левой стороны храма.   

С чувством неподдельной любви и благодарности односельчанину  и благодетелю своему, с не заживаемой болью утраты повествуют кулаковцы о захоронении Н.М. Чукмалдина.  

«Рассказывали, когда  Николая  Мартемьяновича  везли  из  Тюмени  в храм,  дорогу красными  коврами  выстелили.  Мужики  сами  впряглись  вместо  лошадей  и  до  самой деревни на себе тянули воз с гробом. Вот какое уважение было у людей к этому человеку!

А  позади  катафалка  ехал  специальный  воз  с  добром.  Все,  кто  стоял  вдоль  дороги, получали  какое-нибудь  подаяние.  Если  женщина – платок,  фартук  или  отрез  на  кофту, если мужчина – отрез на штаны или рубаху. Даже после смерти  людей из своей деревни не забыл» (И.С. Битюкова). 

«В склепе, где он почивал,  стены  были  обшиты  зеленым  сукном,  висел большой красивый ковер. Гробница стояла посередине на специальном постаменте, над ней висела лампадка.  По  обе  стороны  от  гроба  лесенки.  Можно  было  к  самому  гробу  спускаться.

Сама гробница была черного цвета, а в ней хрустальная призма. Он лежал там, как живой.

Было  чудно,  любопытно  смотреть  на  него,  и  трепетно  на  сердце.  Люди  много  о  нем говорили хорошего. В хрустальном гробу тело обрамляли красивые восковые цветы, они казались живыми. Создавалось впечатление, что он просто устал и спит, а люди из любви украсили его постель цветами» (А.А. Снопова).

«Возле  церкви  был  пристроен « приклад»,  как  его  называли.  Заходила  я  туда примерно в 1918 г. По лестнице можно было спуститься под пол в небольшое помещение. Стены  там  были  обиты  темным  сукном. 

На  высоком  пьедестале  стоял  металлический гроб.  Он  был  до  половины  закрыт  стеклом.  Николая  Мартемьяновича  было  видно  по грудь. Он лежал, как спал. Глаза закрыты. Все удивлялись, что тело сохранилось. Учитель наш кулаковский, Сергей Степанович  Кузнецов, говорил, что  из гроба  выкачали  воздух, потому  тело  и  не  разрушается.  Тятенька  мой  работал  в  то  время  в  деревне  старостой. Часто  нас  в  склеп  водил,  где  почивал  Николай  Мартемьянович. «Кланяйтесь,  девки, великой доброты человек был», - всегда говорил он нам» (И.С. Битюкова).

«По рассказам матери своей помню, что гроб в церкви стоял, что уважали Николая Мартемьяновича  все,  кланялись  ему.  Только  на  большие  праздники - Рождество, Крещение,  Пасху - гроб  открывали.  Вот  тогда  люди  могли  на  своего  кормильца посмотреть, отчего имели особую благодать» (А.В. Пономарева). 

«На  Николу  идем  все  к  обедне.  Народ  собирается  с  батюшкой  идти  к  Николаю Мартемьяновичу.  Открывают  западню,  двери  там  тоже  на  замке.  Впереди  батюшка, следом  псаломщик  с  кадилом.  В  усыпальнице  большие  лампы  горят,  светло.  Обедня проходит. Люди кланяются своему благодетелю, дары возлагают. Опять все закрывается до следующего праздника» (Ф.А. Суворова).

*** 

Однако  не  всем  нравилось  такое  отношение  народа  к  Н.М. Чукмалдину….Нашлась и в Кулаково небольшая группа людей, решивших разрушить церковь. 

«Когда громили церковь, один залез снимать кресты, да сорвался, повис на веревке. После этого, говорят, три дня лежал, думали, умрет. Семья его жила бедно-бедно. Ленивыми были, не любили работать» (А.Ф. Лысов).

«Когда  рушили  церковь,  снимали  колокола  и  кресты,  я  принесла  домой  стеклышко переливающееся,  бабушка  меня  за  это  крапивой  набила,  сказав,  что  грех  это  большой» (Н.И.

Жбенева).  

«Церковь  разгромили.  Хотели ее  вообще с  лица земли стереть, несколько раз  взрывали, ничего  у  них  не  получилось.  Кирпичная  кладка  слишком  прочная  оказалась,  навеки  строили, кирпич клали на яичном растворе. А лаз в склеп, где лежал Чукмалдин, взорвали» (З.А. Лазарева). 

«Подземелье  в  церкви  было,  лазили  мы  туда.  Когда  церковь  пытались  взорвать,  она немного села. Дверь в склеп, где лежал Чукмалдин, с трудом приоткрыли, хотели посмотреть, что там. В склепе стоял только постамент,  на  стенах ничего не было. Церковь долго  пустая стояла, открыта была. Одно время, где центральный вход, в коридоре бензин хранили, а в самой церкви хлеб сушили» (А.М. Пимнев).

«Все, кто принимал участие в разгроме церкви, никто своей смертью не умер: кто сгорел, кто утонул, кто повесился. Все, нехристи окаянные, Богом наказаны!» (И.А. Завьялова).

«Церковь открытая стояла. Мы с ребятишками лазили в склеп. Там ничего не было, только серые стены. Кузнецу в церкви сделали, когда совхоз организовали» (Л.И. Гусельникова).

О  разорении  святыни  рассказывали  почти  все  информанты.  Когда разоряли  и  рушили  храм,  они  были  детьми,  это  событие  поразило  их воображение  и  осталось  одним  из  ярких  воспоминаний. 

У  одних информантов основным мотивом рассказа выступало описание разрушения церкви,  сбрасывания  колоколов ( З.А.  Лазарева,  А.Ф.  Лысов);  у  других - божественное  возмездие  нарушителям ( И.А.  Завьялова). 

Материал о вандализме собрала и И.П. Горбачева (Тюмень):

 В период  коллективизации  шло  повсеместное  массовое уничтожение церквей и храмов. Не избежал этой участи и Свято-Никольский храм в селе Кулаково  Тюменского  района,  построенный  в 1901 г.  уроженцем  села купцом-меценатом Николаем Мартемьяновичем Чукмалдиным.

Небольшая группа  людей решила  разрушить, снести церковь с лица земли. Пытались взорвать, но не получилось, церковь лишь слегка осела.

Но сначала надо было избавиться  от Чукмалдина, похороненного по завещанию купца в  родной деревне в  специальном  склепе, находящемся с левой  стороны  храма.

Избавиться,  как  от  представителя  враждебного пролетариату  класса  наряду  со  многими  зажиточными  крестьянами  села, подвергшимися  разорению  и  изгнанию. 

А  главное,  уж  слишком,  по  их мнению, кулаковцы почитали и любили купца, своего благодетеля.

А такое почитание и любовь им  были явно  не  по  душе.

Кто-то злился, что не им достаются  богатые  дары  и  приношения.  Кто-то  из  зависти  проклинал, приговаривая: «Надо же, из грязи да в князи, да еще столько чести!».

Были и такие,  кто  ненавидел,  что  люди  в  храм  ходили  поклоняться  покойному Николаю Мартемьяновичу, а не им, облеченным властью.

Решили вынести его тело из склепа, уничтожить, сжечь, пепел по ветру пустить, чтобы и следа не осталось, навсегда стереть имя Чукмалдина из памяти народа.

Задумавшие это совершить прекрасно понимали, что кроме негодования и ненависти от жителей села им ждать нечего, поэтому решено было все сделать тайно.

И эта тайна оставалась несколько десятилетий. Те, кто знал об этом событии,  а  их  немного,  хранили  молчание.  Люди  очень  долго  боялись говорить  правду,  об  этом  боялись  даже  думать,  не  то,  что  рассказывать.

Страх перед наказанием, возможно, и смертью, заставлял держать правду за семью замками. Страх присутствует и сегодня. Рассказывая, старожилы села Кулаково неоднократно предупреждали:  «Смотрите,  девоньки,  не  рассказывайте никому,  не  говорите,  что  знаете,  не  дай  Бог,  беда  с  вами  приключится,  ведь  и  убить могут». 

История перезахоронения Н.М. Чукмалдина – особая тема в рассказах старожилов  села  Кулаково.  Материал,  основанный  на  воспоминаниях, собирался по крупицам в течение 10 лет (1995-2005).

Каждая деталь была не раз  перепроверена,  т.е.  находила  подтверждение  в  рассказах  других информантов.

В Кулаково живут близкие родственники людей, принимавших участие в глумлении над телом Чукмалдина. По этой причине и по просьбе людей, рассказавших  о  перезахоронении,  текст  дается  в  авторской  обработке  без указания имен информантов и участников событий (а вот это напрасно!).  

«О Чукмалдине, о его жизни и деятельности, а также о постигшей его участи после смерти,  знаю  от  своего  свекра.  Он  приходился  двоюродным  братом  Николаю Мартемьяновичу. Все, что мне рассказал  свекор, было великой тайной. Я поклялась, что никому  ничего  не  расскажу,  пока  не  исполнятся  сроки,  пока  не  придет  человек  и  не расспросит  меня  о  тайне,  многие  годы  хранимую  мною.  Все  подробности  выноса  тела Чукмалдина  из  склепа,  его  перезахоронения  свекор  знал  от  одного  из  самых  активных участников всех этих событий».

Произошло  это  в  одну  из  ночей  весны 1933 г.  Все  заранее  было продумано  и  спланировано.  Компания  из 10-12 человек  разбилась  на  три группы.

Одна группа разжигала костры на берегу Туры, где по коварному плану должны были сжечь прах Чукмалдина, чтобы никто не смог доказать их  деяния. 

Вторая  группа  извлекала  тело  из  склепа.  Они  разбили  гроб, надеясь  найти  золото,  ведь  Николай  Мартемьянович  был  человеком состоятельным,  но  обнаружили  только  нагрудный  крест  и  обручальное кольцо.  Дорогой  шикарный  костюм  пришел  в  негодность  и  буквально рассыпался, когда попытались его снять.

Третья группа смеялась и кричала, создавая впечатление веселого гулянья. Это делалось для того, чтобы отвлечь внимание людей, живущих рядом с Храмом.

Все, кто участвовал в извлечении Чукмалдина из гроба, боялись быть обнаруженными. Они понимали, что совершают преступление против Бога и человека, животный страх заставлял их торопиться.

Тело несли в рогоже вниз лицом, так как им показалось, что покойник открыл глаза, изменился в лице.

Шли  к  Туре  окольным  путем,  мимо  пруда  у  школы.  На  высоком  берегу речки,  вытекающей  из  прудка,  один  из  идущих  впереди  поскользнулся  и упал.  Остальные  вынуждены  были  опустить  свою  ношу  на  землю. 

Тело выпало  из  рогожи  и  скатилось  в  воду.  Подумав,  что  покойный  утонет, компания отправилась к кострам на берегу реки, где они хотели сжечь тело.

С одной из участниц этих событий от страха случился истерический приступ, – ей показалось, что Николай Мартемьянович стоит перед ней. Она поняла: за то, что совершили, они будут наказаны. 

Вода  в  речке  начала  постепенно  спадать  и  ушла  через  две  недели.

Сельчанин, живший рядом  и  знавший  о случившемся, постоянно ходил к реке. Он боялся, что тело Чукмалдина всплывет, и его увидит кто-нибудь из жителей села. Однажды ранним утром он действительно увидел в воде труп Николая  Мартемьяновича  и  поспешил  сообщить  об  этом  участникам преступления. 

Срочно  собралась  вся  компания.  Тело  стали  вылавливать баграми, попали в глаз. На шею накинули петлю, чтобы вытянуть из воды.

На скорую руку сколотили ящик. Наугад делали или с пьяного глаза, но ящик намного  короче  оказался.  Тело  покойного  Чукмалдина  туда  не  входило.

Тогда они взяли ... и  отрубили ноги. Рядом положили. Хотели вообще на куски разрубить, да страх обуял то ли перед  людьми,  то ли перед Богом.

Торопились, слишком быстро светало. Ящик с останками Н.М. Чукмалдина погрузили  на  телегу,  вывезли  за  деревню  и  сбросили  в  заранее приготовленную  на  Пашенском  кладбище  яму.  Пашенское  кладбище,  или кладбище  староверов,  расположено было на  горе справа, километра два от деревни по Ивановской дороге на Горьковку. 

Чтобы  скрыть  следы  преступления,  выкопали  могилу  и  на  ныне действующем  кладбище,  на  которую  возложили  безымянный  камень.

Копальщиков  обманной  могилы  из  своей  же  компании  предупредили: «Сильно себя не утруждайте, хоронить будем в другом месте».

Тело  Н.  М.  Чукмалдина  из гробницы  извлекли 30 апреля 1933 г.,  в канун Христовой Пасхи.  Те,  кто  совершил  святотатство  в  Божьем храме, совершили  настоящую  черную  мессу. 

И  поп,  и  попадья  были  в  этом замешаны,  они  сами  открывали  Храм.  Крест  и  все  образа,  что  были  в усыпальнице, перевернули вверх ногами. 

В ту же  ночь из  храма и склепа  были  вынесены все  иконы,  ковры, отрезы,  дары – все  богатство.  Храм  объявили  обворованным. 

Наутро  в церковной  ограде  люди  увидели  помятые,  стоптанные  цветы.

Присмотревшись, поняли, откуда эти цветы. Сразу догадались, что случилось что-то ужасное. Но говорить об этом вслух было опасно. 

В  день  Христовой  Пасхи 32 года  подряд  жители  села  приходили кланяться  своему  покровителю  Николаю  Мартемьяновичу,  приносили богатые дары.

В этот год на Пасху усыпальницу Чукмалдина не открывали, хотя гробница стояла на прежнем месте, но уже без гроба с телом покойного.

Это было сделано  для  того, чтобы обмануть народ,  тех,  кто не знал  и  не подозревал  о  свершившемся  глумлении.  Не  открыли  усыпальницу  и  в следующий святой праздник  28  августа 1933 г.  По  церковному  календарю – Успение  Пресвятой Богородицы. В этот день кулаковцы работали на поле рядом с кладбищем, вязали в снопы рожь. 

Было ясно, солнечно. Вдруг раздался гром, небо почернело,  начался вихрь. Люди побежали с поля, осеняя себя крестом. В это время на кладбище происходило  захоронение  Николая  Мартемьяновича  Чукмалдина. 

Так сказали.  На  самом  деле,  захоронили  пустую  гробницу, – боялись,  что сельчане  потребуют  открыть  ее.  Ведь  ежегодно  в  день  Вознесения Богородицы в церкви открывали склеп и гробницу с телом Чукмалдина. Даже сама  Мать-природа  отозвалась  враждебно  на  святотатство  людей  над односельчанином.

Надо отметить, что рассказы информантов, знающих эту историю из первых  уст,  т.е.  от  родителей,  практически  не  отличаются по  изложению фактов, в них нет противоречий, лишь дополнения, уточнения.

Однако, как это  часто  бывает,  какие-то  частицы  этой  истории  все  же  просочились  в народные массы. Из воспоминаний жителей:

«Слышал, что когда Чукмалдина перезахоронили, с него ботинки сняли».  

«Когда  громили  церковь  и  склеп,  где  лежал  Чукмалдин,  говорили,  что  ноги  ему отрубили, будто сапоги на нем были золотом вышитые».

«Церковь  разгромили.  А  лаз  в  склеп,  где  лежал  Чукмалдин,  взорвали.  Гроб вытащили.  Чукмалдина  похоронили.  А  цинковый  гроб,  в  котором  его  из  Германии привезли,  долго  валялся  у  церкви.  Про  купца  Чукмалдина  слышала,  что  ноги  ему обрубили, когда  хоронили.  А похоронен  он  на Пашенском  кладбище,  за  Приводной,  по Ивановской дороге. Скотские ямы появились уже позднее». 

Народ при  пересказах вносил свои  изменения: то ботинки  сняли, то сапоги и т.п. Тот факт, что гроб долго валялся около церкви, явно дополнен вымыслом: во-первых, об этом не говорил никто из информантов; во-вторых, само  перезахоронение  было  произведено  тайно,  и  такую  улику  вряд  ли оставили бы на виду. 

Слухи ходили разные. Одни заверяли, что захоронение находится на ныне  действующем  кладбище,  другие  утверждали,  что  Чукмалдина перезахоронили во дворе при храме. Третьи убеждали, что похоронен он на старом Пашенском кладбище, кладбище староверов.

Говорили и о том, что тело его выбросили в скотскую яму. Почему-то в народе прижилась именно эта версия, хотя некоторые старожилы села утверждают, что скотомогильник появился намного позднее.

Встречающиеся  незначительные  неточности  и  расхождения  в воспоминаниях кулаковцев, объясняются большим периодом времени, более ста  лет  после  смерти  Н.М.  Чукмалдина  и  более 70 лет  после  его перезахоронения,  а  также  процессом  бытования  и  изменения  устных рассказов в соответствии с условиями их хранения и передачи из поколения в поколение.

«О  Николае  Мартемьяновиче  Чукмалдине  знаю  со  слов  своего  отца.  Место захоронения Чукмалдина указал отцу мой дед. Он сказал, что на кладбище захоронение не производилось.  На самом деле  ящик с останками Николая Мартемьяновича  находится  в скотомогильнике,  расположенном  в « колке».  Так  в  деревне  называли  место  напротив кладбища  за  полем  в лесопосадке. 

В  пору моей  юности,  когда  мы  ездили  на  сенокос  и проезжали мимо этого места, отец всегда снимал фуражку с головы. А нас заставлял идти пешком босыми ногами, разговаривать  и смеяться запрещал. Теперь я понимаю, что так он чтил память о Н.М. Чукмалдине». 

Впоследствии  весь  колок  был  вырублен,  землю  перепахали,  в  яму свалили корневища, пни, мусор, сверху присыпали землей. Жители считали, что так люди, имеющие отношение к этому непристойному делу, заметали следы своего преступления.

Кем-то на место скотской ямы были положены три гранитных камня.

На  одном  из  камней  было  написано: «Купец I гильдии  Николай Мартемьянович Чукмалдин». Однако камни бесследно исчезли.

Люди сокрушались и негодовали: ведь можно было перезахоронить с должными почестями. «Сказывали  люди, что  шибко несправедливо  с телом  Николая   Мартемьяновича  поступили,  да  еще  не  по-человечески.  Хоть  бы  уж  на  кладбище захоронили, так нет – в яму скотскую бросили».

Жители проклинали людей, сотворивших это злодеяние, но ничего не могли  сделать.  Время  было  такое.  Некоторые  пытались  отыскать  в скотомогильнике ящик с останками Н.М. Чукмалдина, но не все вернулись.

Были случаи исчезновения людей.

Те, кто  знал, что  произошло  той  страшной  весенней  ночью 1933 г., постоянно подвергались гонению. 

«Сожалею  о  том,  что не  могли  мы  раньше  обо всем этом рассказать. Моя мама знала все и очень много несправедливости натерпелась от местной  власти.  Она  всегда  говорила: «Вот  пришли  бы  люди  добрые  да  честные,  да поведать бы им все деяния местного управления».

Так, весь костяк мужчин одной из семей был сослан в карельские леса. Оставили только баб да малых детишек. Отобрали  все:  одежду,  зерно,  весь  скот.  Оставили  голодными  и  босыми.

Другого  односельчанина  объявили  сыном  врага  народа.  В 1941 г.  его отправили на фронт, отняли все теплые вещи, сказав, что с такими, как он, нечего церемониться.

Кстати, и те, и другие приходились Н.М. Чукмалдину дальними  родственниками ( по  утверждению  членов  этих  семей).

Преступники боялись не только разоблачения, но и расправы, кровной мести. События,  произошедшие  вскоре,  дали  повод  говорить,  что  судьба послала им  возмездие  за  святотатство. «За добро  казнили человека, будут сами наказаны».

И действительно все участники были наказаны, и не только презрением  односельчан.  Люди  осуждали,  кляли  и  ругали  всех,  кто участвовал в глумлении над телом Н.М. Чукмалдина. Никто их не уважал,  вслед им плевали и говорили: «Господь вас накажет за хорошего человека».

Все расплатились за свой грех. Кому-то ампутировали ногу, у кого-то глаз вывернуло.  Кто-то  поплатился  своим  дитем,  этим  же  летом  утонула 17-летняя  дочь  в  реке  Туре, и похоронили  ее  не  по-человечески. Была буря, дождь, могилу размыло. Похоронили в рогоже, сбросив в яму, забросав на скорую руку. Люди не жалели, говорили: «Произошло возмездие Божье».

Все происходящие события оцениваются информантами с точки зрения соответствия  христианским  нормам  жизни.  Рассказчики  подчеркивают: подобное  наказывается  подобным, (никто  не  умер  своей  смертью).

Наказанию подверглись не только сами участники описанных событий, но и их  близкие (утонула  дочь). 

В рассказах  присутствует  много  невероятного (гром  и  буря  среди  ясного  неба),  но  понятия «правдоподобно»  или  «неправдоподобно» в них не применимы.

Здесь также присутствует неразгаданная тайна. Бесценным ключом к разгадке  этой  тайны  являются  свидетели  тех  событий,  которых  осталось очень мало, единицы. 

«Мой дед служил в Никольском храме попом, родная бабушка была попадьей. Их сын  работал  в  сельсовете,  он  много  пил,  наглый  был.  Прошел  всю улицу  центральную, что не получше дом, тот продавал в город. 

Извлечение  тела  Николая  Мартемьяновича  Чукмалдина  из  гробницы  было  произведено в 1933 г., перед Пасхой. И поп, и попадья, и их сын были в этом замешаны.

Об  этом  часто  говорилось  в  нашей  семье.  Пустую  гробницу  Н.М.  Чукмалдина действительно  захоронили  позже,  когда  рожь  в  зерно  пошла.  В  тот  день  еще  святой праздник был. А само тело Николая Мартемьяновича схоронили в ящике, в скотской яме.

Я составлял дневник,  в  котором указывал  все,  что знаю об  этих событиях, все, о чем  говорилось  дома.  Мать  этот  дневник  нашла  и  сожгла,  а  меня  прокляла,  сказав: «Против семьи пошел». Вот я у них и не в чести. Жаль, не сохранил бумаги, там у меня и фамилии, и даты все записаны были». 

«В 1941 г., мне было пять лет, когда мы приехали в Кулаково. Первое время жили на квартире. Во время отдыха, куря трубку, дедушка, хозяин дома, усаживал меня к себе на  колени  и  поверял  о  своих  тяжких  думах.  Тогда  он  часто  рассказывал  о  купце Чукмалдине.  Мне  часто  казалось,  что  это  просто  выдумка  и  страшная  сказка,  но,  видя слезы на глазах, его страдания и негодование к власть имущим, я понимал, что все это не выдумка, а горькая правда жизни».

Жители села всегда свято верили, что наступит время, все встанет на свои  места,  справедливость  восторжествует,  и  люди  узнают  всю  правду.

Тайна будет оглашена. Наверное, время пришло! Картина  событий 1933 г.  практически полностью  восстановлена, но, где действительно находится могила Н.М. Чукмалдина, к сожалению, до сих пор не известно…

…Совершенно жуткая история. И сотворили её не один-два ненормальных, а большая группа сельчан при участие попа и попадьи. Попа, к которому всё село ходило на службу и причастие (наверное, и после этой истории продолжали ходить).

У этой компании наверняка очень много потомков – негодяи имеют привычку хорошо размножаться. Пусть на памяти отдельные несчастья, случившиеся с ними – большинство всё равно живёт долго и счастливо.

Помните об этом. Они среди нас. И их много.

***

Вдохновившись добрыми делами «коллеги» из прошлого, сегодняшние предприниматели сами собрали средства на монумент Чукмалдину. Активно им помогали местные пенсионеры. Самой инициативной и неугомонной оказалась Людмила Абрамичева. Наконец-то, больше чем через век! В Тюмени появился новый бульвар и памятник Н.М. Чукмалдину. Венчают памятник слова «Жизненно и прочно одно добро» – так говорил Николай Мартемьянович. Хорошо, если бы современный бизнес всерьез и надолго внял этой фразе.

Кроме памятника, фонтана, скамеек, цветочных клумб и деревьев на бульваре Чукмалдина разместили зону для детских игр: это и качели-карусели, и горки с турниками. Напротив памятника Чукмалдину можно устанавливать переносную сцену для концертов.

АНО «Тюменская область сегодня», 06.06.2014