Почему ваша дочь убежит на край света и никогда не скажет вам спасибо за уроки жизни
На модерации
Отложенный
Кто-нибудь видел мою девочку?
Сцена 1
«Он опять мне пишет что-то про мои лучистые глаза и милейший ротик», — говорит подруга, сидя сгорбившись на балконе и затягиваясь сигаретой. У нее патологически низкая самооценка. Она потихоньку забивается татуировками и красит голову во все цвета радуги, но при этом ходит по улице так, словно мечтает о шапке-невидимке. Ей в одном из приложений знакомств пишет австралиец. «Слушай, — говорит он, — какая у тебя страна мечты? Ну там, Индия, например — хочешь туда? Я тут подумал уволиться и колесить полгода там и сям. Погнали? Ты и я». Ей кажется это неестественным — посмотреть на ее фото и захотеть поехать с ней в Индию. Наверняка переживает, что он увидит ее попу и полные руки, заорет «Фу-у-у-у, твою мать!» и убежит в джунгли. Меж тем он осаждает ее уже полгода. Полгода он думает об этих вот глазах на единственной фотографии, пока они обсуждают сериалы, мемчики в интернете, музыку любимых групп. Я крашу ее волосы в нежно-сиреневый. Пока она сидит в полиэтиленовой шапочке, по скайпу звонит ее мать. Разумеется, у нее недоверие к нашим экспериментам: «Только зеленой еще не была!» Как-то строго спрашивает про работу. На работе вообще-то вилы. Но моя подруга выдыхает: «Ну как — сложно, конечно. Работаю». Мать снова начинает бубнить, но, увидев «в кадре» меня с кружкой чая, решает не выяснять отношения при посторонних и сворачивает разговор за пару минут.
Сцена 2
«Квартирку-то нам помогал наш зять делать», — Тамарка, суздальская продавщица медовухи, презентует мне и моему приятелю хоромы, похожие на египетский бордель. В них нам жить все майские, а мы уже не знаем, куда глаза девать: мы друзья, а место, куда мы заселились, словно с рекламы тура на медовый месяц. В ванной золотая плитка, в спальне кроватища с бежевым балдахином, словно для съемок софт-порно. Хозяйка приносит из комнаты фотокарточку: «Вот он, мой зять. Он индус. Но живет в Дубае. Ювелир». Она очень рада, что дочь вышла замуж за иностранца. Девушка рядом на фотографии вовсе не модель в традиционном понимании — этакая скромная русская красота. Тамарка горазда болтать. Рассказывает, что и у сестры дочь где-то там, и у соседки. Мы решили, что это у суздальских варщиц медовухи хобби такое — сбагривать дочерей в жаркие страны. Ночью в дом ломился какой-то забулдыга и требовал Кольку. Тамарка потом сказала, что Колька — это ее сын, который уже год как живет в другом месте, но его друзья детства до сих пор ходят за ним сюда.
Сцена 3
«Он очень интеллигентный. И рукастый. Если что-то ломается — он просто молча чинит и все. Хотя там такая семья… Род его матери сколько-то десятилетий назад половиной города владел. А бывший-то, Рома, ну что он… Когда у меня случалась истерика, он просто стоял и смотрел. Он вообще не знал, что делать». Интеллигентного и хозяйственного мужчину зовут Франческо. Она зовет его Франчик, а он ее, когда она не рядом, — the Girl. Заглавная буква отчетливо слышна: моя Девушка. Он и правда такой нормальный мужик. Добродушный, немногословный, любит «Формулу-1», кино и особый лигурийский сорт макарон, которые готовит за семь минут. А вот ее мать зовет его «Очередной». Когда он приехал в стылый, невозможно сырой январский Питер знакомиться с донной Мамой, она просто не пришла. Сказала потом: «Да их-то у тебя — пффф. Каждый год меняются. Я что, запоминать должна?»
Сцена 4
«Слушай, приезжай, а! Сегодня между Исландией и Россией прямые перелеты сделали — вот только что прочитала новость. Сейчас я погуглю тебе билеты, ладно? Я уже с половиной этой чертовой страны переспала и всех этих баб ненавижу. Они пустые. Думают только о перепихоне, с ними даже не о чем поговорить. Ты первая женщина из всех, что я зафрендила, с которой можно бесконечно разговаривать», — мне пишет Гита. Она родилась в Белграде, но ради своей любимой переехала в Рейкьявик. Там они расстались. Об этом она еще не сказала, но я уже догадалась. «Эх, восточная ты душа», — отвечаю ей. Она в курсе, что в мужчин я влюблялась на одного больше, чем в женщин, и с женщинами никогда не имела настоящих отношений и, скорее всего, не решусь.
Но ей срочно нужен такой человек, чтоб поговорить. И я отвечаю: «О’кей, у меня скоро отпуск. Займу у отца денег». У нее похожие проблемы с родителями, что и у меня. Они не полюбили ее, пока она не уехала из Сербии на другой край земли. Там она наконец-то стала называть их «мама» и «папа», а не по именам.
Много за этот год произошло на моих глазах таких сцен: затюканные девочки, уставшие от гонки за идеальной фигурой и не надеющиеся на парня с зарплатой от 500 тысяч, который оплатит им инъекции и виниры, бегут прочь от своих матерей, которые кричат им в спину: «Похудей! На тебя уже смотреть перестали!», «Хватит гулять! Выйди уже замуж!», «Сидишь все со своими сериальчиками с субтитрами, а твоя сестра уже вторым беременна!»
И ладно бы, если это происходит в побитых жизнью семьях. В последнем выпуске российского Numero читаю интервью Ренаты Литвиновой со знаменитым британским модельером Полом Смитом. Он первым делом вытащил из кармана пиджака стопку фотографий своей жены, чтобы показать ее Ренате — свою музу, на которой он женат уже 50 лет. «А я как раз хотела спросить, какова в вашем понимании красивая женщина, но теперь я вижу. Она должна быть еще и худая!» Сэр Пол рассказывает ей, что его жена Полин была его учителем — она изучала моду в университете и пересказывала ему весь учебный материал, который записывала, а до знакомства с ней он был лишь фотографом. Именно она уговорила его открыть первый магазинчик с рубашками, которые сегодня являются гордостью Великобритании. Она и художник, и танцовщица. Она пересказывает ему миллион прочитанных книг. Пол и Полин… «А, физические нагрузки, опять же! — прерывает его поток Литвинова. — А она пытается как-то сохранить свою красоту? Ходит ли она во всякие места, где женщину делают красивой?» Выяснилось, что нет, не ходит. «Вот, читать книги надо, там тоже мускулы!» — это Литвинова уже кинула своей дочери, которой удалось посекретничать с сэром Полом об ужасных одноклассниках, которые достают ее в парижской школе. С незнакомым мужчиной и одновременно великим модельером. Но не с матерью, которая «грозно посмотрела на нее, ведь от молниеносно съеденных [дочерью] конфет и печенья остались одни фантики».
Дорогие мамы. Если смотрите в небо на летящих журавлей, вспоминайте не песню о павших солдатах, а своих дочерей, которые летят от вас во все концы света. Одержимые лишь одним желанием — быть золотником, который всем нравится, — они могут есть одни морковки в течение месяца, поддерживать разговор и шутить на двух или трех языках, перекрашивать волосы в Toni&Guy на последние деньги, услышав, как Колька или друг его, забулдыга, сказал, что ему нравятся светленькие, готовить луковый суп к приходу этого треклятого Кольки, а между тем получать от него личное сообщение: «А покажи, как ты готовишь, только голая». И горе вам, горе Кольке, если на вашем с ним пути встанет иностранец, который удивится сверхспособностям восточноевропейской женщины к ворожбе, к военным подвигам, к умению бросить все и поменять страну ради него, обычного мужика. Если вашей неудачливой и несчастливой девочке попадется самоучитель английского, она больше не ваша. Но вы хотя бы не отнимайте его, ведь это ее последний шанс на счастье.
Что такое этот страшный поведенческий паттерн советских и постсоветских матерей? В нем азиатский феномен tiger mom (женщины, которая «закаляет сталь» буквально с колыбели) соединился как будто с завистью: дочери-то уже доступны знания о том, как сделать свой секс лучше, где найти комфортную работу с удобным графиком, что нужно в себе поменять, чтобы стать счастливее. Этот стиль поведения пора выжигать. Я мечтаю, чтобы это прочитала строгая мама моей подруги с сиреневыми волосами, и будущая теща рукастого и родовитого Франчика. А те, чьи дочери сейчас ходят в школу, пусть срочно вспомнят, когда они от всего сердца хвалили своих девочек и вслух желали им счастья, и говорили не о том, что еще они должны, а что они достойны самой лучшей жизни. Если давно, то сделайте это сейчас, вместо того чтобы бурчать свою любимую поговорку «вырастет — все поймет и спасибо скажет». Нет, не скажет, потому что до старости будет ломать голову над тем, как же в вечных упреках разглядеть добро.
Юлия Гусарова
Комментарии
Какая власть, таковы в стране и женщины... Впрочем, и мужчины - тоже... 86%!
Они больше ничем не занимаются: либо хотят запретить презервативы, либо людей убивают. На хрена нам такая "дума"?
ПАНСИОН «БЛАГОРОДНЫХ» ДУМАКОВ
В Госдуме нашей, озабоченные лица,
У тех, кто очень занят нынче тем,
Чтоб только тот, сегодня смог жениться,
Кто отвечает требованьям схем.
По схеме первой, должен быть способен,
Он подтвердить возможности свои,
К увеличению народопоголовья,
А не к одной физической любви.
По схеме два, экзамен сдать он должен,
По чёткому уменью совершать
Акт повышения народопоголовья.
И должен знать, куда и как кончать.
По схеме три, пройти он должен, курсы.
И получить, как минимум, диплом,
Что совершенен он во всех искусах.
И вправе, с дамой сердца строить дом.
Вот так, сегодня, встала наша Дума,
На новый путь строительства страны,
В которой нам не надо будет думать,
Что есть, что пить и с кем мы спать должны!
Но этой осенью речь не идёт о свадьбе.
И нам решать придётся так и так,
Чтобы в госдуме нашей не нашёл отрады
Подобный, «благороднейший» думак.
...И чтобы там смогли бы появиться
Достойные строители страны,
Мы все, друг мой, не прикрывая лица,
Прийти на эти выборы должны!
17.05.2016. Игорь Яскевич
Комментарий удален модератором
Если они так лезут из кожи, чтобы быть "сексуальными", то это потому, что их за это ценят. Тот самый "моралист", который требует скромности, к скромненькой и не подойдёт: ему подавай "прикинутую тёлку".