Ленинград, 6 января 1944: Домашние животные спасают город от нашествия грызунов и от мин

ИТАР-ТАСС в рамках проекта "Ленинградская победа-70" рассказывает о 50 последних блокадных днях

ЛЕНИНГРАД. 1944 год. 6 января. /ТАСС/. По мере того, как улучшалась ситуация со снабжением Ленинграда и накапливались запасы продовольствия, вставал вопрос о восстановлении в городе популяций животных, которые всегда были верными помощниками людей в решении бытовых проблем и вопросов безопасности. В первую очередь, речь шла об уходе за лошадьми, разведении служебных собак и пополнении численности кошек. 

К этому вопросу в 1943-1944 годах относились со всей серьезностью, что подтверждали регулярные совещания представителей власти и проблемные публикации в прессе. Но до полного снятия блокады этот процесс нельзя было пустить на самотек, учитывая ограниченность ресурсов в городе, поэтому разведение в Ленинграде животных, особенно крупных, строго контролировалось. В начале января 1944 года "Ленправда" опубликовала извещение за подписью заведующего Земельным отделом Ленгорисполкома Ларионова: 

Земельный отдел Ленгорисполкома ставит в известность все предприятия и организации города, что в Ленинград они могут завозить скот только с разрешения Горземотдела. Скот, завезенный без согласия Горземотдела, снабжаться кормами не будет

"Состав подкован и работоспособен"

Незаменимым помощником людей в блокадные дни была лошадь. Эти животные использовались в Ленинграде для ведомственных служб, которым требовалась перевозка грузов – автомобильный транспорт был по максимуму мобилизован для нужд армии. 960 лошадей обслуживали "Дорогу жизни" - первым по ней прошел именно конный санный обоз, и к помощи лошадей прибегали каждый раз, когда передвижение на автомобилях было невозможным.

Трудности блокады лошади испытали на себе в полной мере – в условиях голода 1941 года весь кормовой овес был направлен на мукомольные комбинаты и использовался для выпечки хлеба. Завозить сено с "Большой земли" не было никакой возможности, и интендантам пришлось срочно изыскивать способы кормить лошадей.

Дмитрий Павлов, в 1941-42 годах – уполномоченный Госкомитета обороны по обеспечению населения города и Ленфронта продовольствием, вспоминал: "После долгих исканий нашли выход, правда, мало устраивавший лошадей, но все же смягчавший на некоторое время остроту вопроса их снабжения. На Управление лесной охраны зоны Ленинграда и Управление Октябрьской железной дороги возложили заготовку ветвей (молодых побегов); их срезали, связывали пучками и вывозили из леса. Перед тем, как давать этот корм лошадям, ветки распаривали горячей водой, посыпали хлопковым жмыхом, добавляли соли. Наряду с заготовкой веток организовали производство торфяного комбикорма на Лахтинском торфозаводе. Комбикорм состоял из хлопкового жмыха, торфяного очеса, мельничной пыли, отрубей, мясокостной муки и соли. Такой корм выпускался в прессованном виде тюками весом до 80 кг. В отличие от веточного корма, торфяной комбикорм лошади ели плохо". Ослабевшие лошади подлежали выбраковке и отправке на мясокомбинат.

Однако в течение 1942 года ситуацию удалось изменить к лучшему, и уже в конце января 1943 года начальник Ветеринарной службы Ленфронта докладывал командованию о том, что "конский состав благополучен по инфекционным и накожным заболеваниям, подкован и работоспособен". 

От областных хозяйств, занимающихся коневодством, требовалось обеспечивать хороший уход за лошадьми, создавать условия для воспроизводства и сохранения молодняка. В конце декабря 1943 года в Тихвине прошло Областное совещание заведующих и главных зоотехников райземотделов, на котором, по отчетам корреспондентов, особо отмечалось, что "увеличение конского поголовья является сейчас важнейшей задачей". Чиновники строго критиковали фермы, которые не следили за состоянием здоровья животных и не обеспечили запас корма."Необходимо, чтобы руководители колхозов позаботились о приобретении недостающих кормов в соседних артелях. Надо установить строжайший контроль за расходованием кормов, наладить охрану, рационально и умело кормить скот", - говорилось на совещании.

Собачий батальон Ленфронта

Домашние и дворовые собаки в блокаду практически исчезли, но нельзя забывать о роли служебных собак, которые разделили с людьми фронтовую судьбу.

Знаменитая собака, сыгравшая значительную роль в жизни Ленинграда, служила в спецподразделении Ленфронта – 34-м отдельном инженерно-саперном батальоне под командованием полковника Петра Заводчикова. Пополнялся батальон как за счет питомников, так и за счет того, что ленинградцы, не имевшие возможности кормить своих собак в условиях блокады, предпочитали передать их армии, чем обречь на голодную смерть.

СЛУЖЕБНО-БОЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ 34-ГО БАТАЛЬОНА

Транспортировка пулемета на ездовых собаках. 1942 г.

За годы войны 34-й батальон, в котором собаки были помощниками саперов, санитарами и связистами (а до 1943 года – и подрывниками), обезвредил более 700 тысяч мин, фугасов, неразорвавшихся снарядов и прочих взрывоопасных предметов. Собаки санитарной службы, руководимые 20 инструкторами из числа девушек, переживших первую блокадную зиму в городе, спасли множество солдатских жизней на фронте – только в ходе операции по прорыву блокады в январе 1943 года собачьи упряжки вывезли с поля боя более 1800 раненых. По воспоминаниям медсестер, эта работа требовала от животных огромной выучки и осторожности: собаки, запряженные в нарты, подползали к бойцу, маневрируя между сугробами и рытвинами, а когда санитарка грузила его на санки, с такой же осторожностью двигались обратно в медсанбат.

Чемпионом батальона по минно-розыскной работе была шотландская овчарка Дик, представитель ленинградского племенного разведения, поступивший в армию в первые месяцы войны. Его кличка по родословной – Декойт. До войны его владелицей была Татьяна Снегоцкая. Всего за месяц он прошел курс обучения минно-розыскному делу, и впоследствии прославился своим умением отыскивать мины любой сложности. Талантливый пес был обучен также службе связи и санитарной службе.

Наиболее известный подвиг Дика связан с разминированием Павловского дворца – пёс успел найти мину, заложенную в фундамент этого памятника архитектуры, всего за час до срабатывания механизма. В Луге он же спас от взрыва жилой дом, в который немцы заложили фугас, а на Синявинских болотах обнаружил под жердяным настилом три двухсоткилограммовых фугаса. В общей сложности на боевом счету этой собаки к 1945 году значилось 10,5 тысяч обнаруженных и вовремя обезвреженных взрывоопасных предметов. Минер-вожатый Дика – ефрейтор Е. Барабанщиков был удостоен пяти правительственных наград. За время своей службы собака была трижды ранена, и тем не менее, прослужила в армии до 1948 года. Петр Заводчиков писал об этой овчарке: "Судя по Дику, породу колли, в наших климатических условиях, на службах минно-розыскной, связи, санитарной, следует признать лучшей породой служебных собак".

Летом 1943 года 34-й батальон вышел на разминирование минных полей в районе Колпина и прилегавшей к переднему краю полосе, к западу от села Рыбацкое. Главной целью саперов и их четвероногих помощников здесь были противопехотные мины. После снятия блокады Ленинграда собаки работали на разминировании объектов в пригородах – Стрельне, Петергофе, Пушкине, Павловске, обследовали кварталы Луги и Нарвы, побережья Невы и Вуоксы, Финского залива и Ладожского озера.

Военный питомник, который выращивал пополнение для 34-го батальона, располагался в Сосновке. Долгое время это было единственное место в Ленинграде, где рождались собаки - в военные и первые послевоенные годы они были большой редкостью в городе.

Хвостатый милиционер Султан

Ещё один знаменитый ленинградский пёс служил в милиции. Милиционер Султан был грозой преступников блокадного города. 

К осени 1941 года в ленинградской милиции осталось всего три служебных собаки – все остальные воспитанники кинологического питомника, располагавшегося на Крестовском острове, были мобилизованы для нужд действующей армии. Двое из троих погибли от голода первой блокадной зимой, и единственным из хвостатых стражей порядка, кто пережил все 900 дней и продолжил службу в милиции и после войны, стала немецкая овчарка Султан.

Он выжил благодаря заботе своего проводника Петра Бушмина. На его счету – более 1200 преступников, обезвреженных за период ленинградской блокады.

В Музее истории милиции рассказывают, что представители криминалитета боялись этой собаки, как огня, и при ее появлении бросали оружие. Собаке и ее проводнику приходилось порой по трое суток просиживать в засаде, выслеживая преступников, и это говорит о качестве дрессуры, поскольку для голодного животного провести так длительное время - весьма серьезное испытание. 

За заслуги военной поры Султану была выписана пожизненная пенсия из государственных средств, на пенсию он вышел вместе со своим хозяином, которому было разрешено забрать собаку, но с условием, что после смерти Султана из его тела сделают чучело. Сейчас чучело этой собаки можно увидеть в Музее истории милиции. Султан стал прототипом знаменитого литературного и киногероя: история жизни служебной собаки впечатлила писателя Израиля Меттера, автора повести "Мухтар", по которой был впоследствии снят фильм "Ко мне, Мухтар". А исполнитель главной роли в этой картине Юрий Никулин, ветеран Ленинградского фронта, был одним из первых посетителей Музея истории милиции.

В 1942 году питомник начали восстанавливать, и через некоторое время в городе снова появились служебные милицейские собаки.

Мобилизация кошек на войну с крысами

Одним из самых желанных гостей в ленинградских квартирах в последние месяцы блокады была обычная кошка. Их почти не осталось в городе после зимы 1941/42 годов, зато в осажденном городе расплодились крысы, создававшие угрозу как продовольственным запасам, так и здоровью горожан, поскольку грызуны являются переносчиками многих опасных болезней.

"Котенок в Ленинграде стоит 500 рублей. Вероятно, приблизительно столько же он стоил бы до войны на Северном полюсе", - так описывал спрос на кошек ленинградский писатель Леонид Пантелеев, вернувшийся в город в январе 1944 года. Цена, указанная писателем, соответствует цене примерно 10 кг хлеба на "черном рынке" того времени. В воспоминаниях ленинградцев можно встретить и рассказы о том, что за котят в 1943 году расплачивались и хлебом.

Вопрос восстановления кошачьей популяции поднимался и на городском уровне. Поиск наиболее эффективного средства дератизации активно шел в Ленинграде с лета 1942 года, когда в результате нападений крыс на людей участились случаи заболеваемости лептоспирозом. В декабре 1942 года в Смольный была подана записка Выборгского райздравотдела о необходимости борьбы с грызунами "биологическим методом", используя их естественных врагов – кошек. Выборгские специалисты по здравоохранению предлагали создать при городском Тресте столовых, хлебозаводах и холодильниках спецпитомники для массового разведения кошек.

В сентябре 1942 года в Ленинграде было созвано специальное совещание по борьбе с грызунами, на котором присутствовали даже специалисты Военно-санитарного управления Ленинградского фронта. На этом совещании было решено усилить дератизационные пункты города за счет откомандирования к ним 215 инструкторов из Особого противоэпидемического управления Красной Армии. К этому времени во все организации и учреждения города были направлены письма с рекомендациями немедленно заключить договоры с районными пунктами дератизации.

Одновременно ученые ВНИИ сельскохозяйственной микробиологии Академии сельхознаук разрабатывали бактериологические способы дератизации, для чего в лабораториях института были выращены “специальные крысо- и мышеубивающие бактериальные культуры Данича и Мережковского”. Однако созданная при Военно-Санитарном управлении Ленфронта комиссия, одобрив идею в целом, не сочла возможным применение этого метода в условиях города-фронта. В основу дератизационной работы были положены классические физический и химический методы.

Крыс ловили также механическими методами, для чего местную промышленность Ленинграда обязали к марту 1943 года изготовить 20 тысяч вершей. Впоследствии план по производству приспособлений для вылова грызунов был значительно увеличен.

ИЗ ДНЕВНИКА ЛЕНИНГРАДСКОЙ ШКОЛЬНИЦЫ ЗИНАИДЫ ШАВРОВОЙ, 1943 ГОД:

Кот Макс 1937-1957 гг. Пережил блокаду с семье Веры Николаевны вместе с попугаем Жаконей.

"Не могу не вспомнить одного эпизода. Однажды, идя в школу, я увидела, что на углу Мойки и Невского собралась довольно большая толпа. Все глядели куда-то внутрь столовой, помещавшейся здесь, у кино-театра "Баррикада". Подойдя ближе, я увидела действительно необычное, так поразившее всех - за стеклом лежала, развалясь, настоящая, живая кошка и притом с котятами! Это взволновало всех - взрослых мужчин, женщин, ребят. Люди смотрели, улыбаясь какой-то тихой внутренней улыбкой, на кошку и сосунков и, постояв каждый некоторое время у витрины, шли дальше. Никто не говорил ничего, слова были тут не нужны. Кошка в Ленинграде - это было поистине событием, и, если вдуматься, значительным. Значит, в город постепенно возвращалась жизнь, воспрянули духом люди, появились и живые существа, эти такие незаметные в мирной жизни спутники человека. Кажется, все мои одноклассники тоже успели посмотреть на кошку в то майское утро".

В январе 1943 года горком ВКП(б) и исполком Ленгорсовета приняли постановление "О мероприятиях по борьбе с грызунами", в соответствии с которым дератизационной обработке была подвергнута территория общей площадью более 25 тыс кв. метров.

С этим постановлением ленинградская легенда связывает завоз в город двух крупных партий кошек – сначала из Ярославской области, затем из Сибири. Во многих частных источниках содержатся упоминания о таком событии, однако, по словам специалиста Мемориального Музея обороны и блокады Ленинграда Ирины Муравьевой, "ни в одном архиве города не обнаружено документов, этот факт подтверждающих, поэтому можно сделать вывод, что прибытие вагонов с кошками – скорее одна из городских легенд, а популяция этих животных постепенно восстановилась сама собой".

Единственным известным широкой публике котом, пережившим все 900 дней ленинградской блокады, считается кот Макс, родившийся в 1937 году и проживший свою жизнь в семье ленинградки Веры Вологдиной на Большой Подъяческой улице. В этой же семье жил попугай Жаконя – рассказ хозяйки о том, как в первую блокадную зиму эти двое животных согревали и поддерживали друг друга, приводится в "Блокадной книге" Даниила Гранина и Алеся Адамовича. После блокады кот Макс прожил еще 13 лет - до 1957 года.

Ленинградский зоопарк

Ленинградскую блокаду пережили более 160 животных городского Зоологического сада. Несмотря на невероятно тяжелые условия содержания зверей и птиц, зоопарк был закрыт лишь в первую зиму, а 15 мая 1942 года открыл двери для посетителей. В течение лета 1942 года посмотреть на обитателей зоопарка пришли около 7400 ленинградцев.

Часть животных из Ленинградского зоосада была эвакуирована в первые месяцы войны в Казань, однако вывезти удалось не всех, а лишь около 80 особей, в том числе черных пантер, тигров, белых медведей, носорога и американского тапира. Часть крупных хищников пришлось застрелить. Это было вынужденное решение, поскольку обеспечивать сохранность клеток в условиях блокады было невозможно, что создавало опасность появления их обитателей на улицах города. Так случилось в сентябре 1941 года с обезьянами – снаряд разрушил стены их вольера, перепуганные животные разбежались, и их пришлось ловить по улицам города.

Сотрудники зоопарка самоотверженно боролись за жизнь питомцев. Стараясь спасти зверей от голодной смерти, они заготавливали траву, овощи и другой корм; для хищников мастерили обманки из тушек кроликов, набитых травой, жмыхами и капустными листьями, и обмазанных рыбьим жиром. Но многие животные погибли под бомбежками, перед которыми служители были бессильны. 

Невероятным сегодня кажется тот факт, что в блокадном зоопарке выжила самка бегемота по кличке Красавица, завезенная сюда еще в 1911 году. Морозной зимой 1941-42 годов, когда из-за отключения водопровода опустел бассейн животного, сотрудница зоопарка Евдокия Дашкина на санках привозила с Невы сорокаведерную бочку, воду согревали и ею поливали бегемота. Образовывавшиеся в коже животного от сухости и холода трещины смазывали камфорной мазью, а кормили Красавицу смесью из травы, овощей и жмыха, в которую добавляли распаренные опилки.

16 сотрудников зоопарка, работавших в годы блокады, были награждены медалями "За оборону Ленинграда", а сам зоопарк в память об их подвиге сохраняет и в наши дни название Ленинградского.

СПб РИЦ ИТАР-ТАСС благодарит Музей 222-й школы Санкт-Петербурга, Музей истории милиции и Ленинградский зоопарк за содействие в подготовке материала.

Все материалы, посвященные 70-летию освобождения Ленинграда от блокады