Белые страницы русской революции

Столетний юбилей Октябрьской революции, очень неоднозначной и трагической страницы в истории России, дает повод затронуть многие вопросы, в том числе и такие, которые долго находились под запретом, а теперь числятся под грифом «неизвестная история».

Одной из таких засекреченных и неизвестных историй является попытка власти большевиков отказаться от кириллицы, заменив ее  на латиницу.

Я лично узнала об этой истории совершенно случайно, всего несколько месяцев назад, слушая программу «Нацвопрос», что идет по субботам на радио «Вести FM».

И это меня сначала очень  и очень удивило, зная негативное отношение православия к латинянам и католичеству, а потом - заинтересовало.

Стала копаться и нашла довольно много материала, раскрывающего эту довольно сомнительную попытку "демократов", пришедших к власти, отказаться от русской письменности, созданной на основе кириллицы.

Во главе комиссии, которая разрабатывала в 1929-1930-м годах программу латинизации русского языка и 72-х языков народов России, стояли известные лингвисты-филологи, в частности, Николай Феофанович Яковлев, дед известной ныне писательницы Людмилы Петрушевской.

Но на фигуре этого выдающегося филолога, теоретика языкового строительства в молодой советской республике, остановлюсь чуть позже.

Проект оказался не таким неудачным, как кажется. Всего за несколько лет удалось перевести  на латинский шрифт 50 из 72 языков народов России.

Еще чуть-чуть и  Россия лишилась бы самого главного – русского языка, по крайней мере, в том виде, в каком  мы его знаем.

Тогда Пушкина, Лермонтова, Толстого, Чехова и Достоевского пришлось бы читать в переводе.

То была борьба интернационалистов, сторонников мировой революции и демократии, с одной стороны, а с другой – патриотов и сторонников сохранения русской идентичности и русского языка в его кириллическом изводе.

Во главе первых стояли Ленин и Луначарский, во главе вторых – белое движение и патриоты России.

 Спас русский алфавит, как ни странно, Сталин, который к тридцатому году уже понял, что мировой революции не получится и что надо строить социализм только в одной стране.

В результате он не подписал готового постановления о латинизации, ждавшего в январе 1930-го только подписи высочайшего лица.

Разработчики были уверены, что это всего лишь формальность, что вопрос уже решен.

И какого же было их удивление, когда  всего через десять дней от вождя была получена резолюция: «Прекратить все работы по латинизации».

Еще через шесть лет вышло другое постановление - об обратном переводе на кириллицу алфавитов народов России, которые уже перешли на латиницу.

Кампания по обратной кириллизации завершилась накануне войны – в сороковом году.

Но на этом история латинизации не закончилась.

Вернемся в наше время.

В 1991 году, когда в Беловежской пуще был подписан договор о роспуске СССР,  через десять дней Г.Алиев издает указ о переводе азербайджанского алфавита на латиницу.

За ним последовали Узбекистан и Туркмения, а в апреле 2014 года Нурсултан Назарбаев издает указ о переводе на латиницу казахского языка и о завершении  процесса к 2025-му году.

Чуть раньше, в 2012 году, он сказал:

"Нам необходимо приступить к переводу нашего алфавита на латиницу, на латинский алфавит. Это создаст условия для нашей интеграции в мир, лучшего изучения нашими детьми английского языка и языка Интернета, и самое главное – это даст толчок модернизации казахского языка." (Из Послания Президента Республики Казахстан Н. Назарбаева народу Казахстана. 14 декабря 2012 г.)

Так что история латинизации, начатая большевиками в 1919 году, еще не завершена.

Она имеет своё продолжение сегодня в возникших на обломках СССР молодых государствах, прежде всего, с арабскими корнями.

Интересно, что  Грузия и Армения, две христианские страны с давней историей, всегда оставались верными своему языку и своей азбуке.

Их алфавит никогда не подвергался ни кириллизации, ни латинизации, как, впрочем, еврейский и немецкий языки.

Чем же объяснить живучесть идеи латинизации, особенно среди тюрко-язычных народов?

Одна причина  – как можно дальше отойти от России и порвать с "имперским прошлым". 

Ленин называл это борьбой с великодержавным русским шовинизмом и с православием.

В случае победы латинизации русский язык уравнивался бы со всеми другими языками, а русское население переставало бы быть государствообразующей нацией.

Большевики с упорством выставляли русский народ диким, необразованным, а его историю как  связанную самодержавным гнётом и насильственной русификацией нерусских народов.

Новая власть была продолжательницей идей Петра I, мечтавшего слиться с Европой и много потрудившегося на этой ниве.

В первые годы революции нарком просвещения А.В.Луначарский, главный идеолог этой затеи, писал о необходимости постоянной борьбы с дурной привычкой предпочитать всем и всему русскую мысль и русское слово.

Идея латинизации просуществовала недолго, с 1919 по 1930-й.

Комиссия, специально созданная под проект в 1929-м  году, объявила кириллический алфавит чуждым социалистической революции и назвала его пережитком помещиков и буржуазии.

Под лозунгом разрушения старого мира и создания нового большевики к тому времени уже перешли на новый календарь, новую систему мер и весов, совершили орфографическую реформу русского языка и, наконец, решили вовсе упразднить кириллицу, заменив ее латинским шрифтом.

Причина латинизации русской письменности лежала не только в борьбе с великодержавным шовиизмом.

Большую роль играла другая идея - мировой революции и присоединения России к  «цивилизованным» западно-европейским народам, а латинизация должна была обеспечить объединение всех народов на основе единого языка.

Под разработку новых алфавитов для народов России в 1919 году при наркомпросе создается специальная подкомиссия, в 1927 году – Всесоюзный ЦК нового алфавита (ВЦКНА), ставший центром борьбы с русской основой языков других народов СССР.

Седьмого августа 1929 года эпопея латинизации вышла на финишную прямую: было подписано постановление ЦИК и СНК,  придававшее латинизации официальный статус.

Первыми переходили на латинский алфавит народы с арабской письменностью.

Комиссия под руководством  известного к тому времени доктора филологических наук, выдающегося советского лингвиста Н.Ф.Яковлева, разработала алфавиты для пятидесяти народов.

В 1917 году Яковлев совсем еще молодой человек: ему 25 лет (всего лишь на год младше Мандельштама).

Родился в семье донского помещика, с энтузиазмом и совершенно искренне принял революцию, комиссарствовал, в частности, по партийному заданию ликвидировал одну из старейших газет «Русские ведомости», в которой работали такие корифеи, как М.Салтыков-Щедрин, Г.Успенский и В.Короленко.

Вскоре ему надоело размахивать маузером и он решил вернуться в науку, для чего вышел из партии и довольно скоро стал известным специалистом по грамматике кавказских языков.

Ему-то и суждено было сыграть огромную роль в разработке и продвижении проекта латинизации России.

В связи с этой задачей он писал:

«Территория русского алфавита представляет собою в настоящее время род клина, забитого между странами, где принят латинский алфавит Октябрьской революции, и странами Западной Европы, где мы имеем национально-буржуазные алфавиты на той же основе… Сейчас должен быть создан новый алфавит – алфавит социализма».

Алфавит социализма был им создан и с научной точки зрения был отлично обоснован.

Создан  в трёх вариантах, но беда была в том, что он совершенно не брал в расчет традиции и историю русского языка и русскоговорящих.

Сталин поставил крест на всех этих разработках, как и на проекте латинизации в целом.

В конечном итоге Николай Феофанович Яковлев плохо кончил.

После закрытия комиссии по латинизации в 1930-м, он продолжал писать научные статьи и издаваться, но его научная карьера стала рушиться: через двадцать лет, в начале пятидесятых годов, его отовсюду уволили.

Вскоре у него появились признаки психического расстройства и до самой смерти, в 1974-м году, почти четверть века, Яковлев так и не смог оправиться от болезни и вернуться в науку.

Вместе с ученым бесславно ушли в небытие и все созданные им алфавиты социализма.

Вместе с ним канула в Лету неизвестная история с латинизацией, которая  позднее была засекречена и пребывала в библиотеках несколько десятков лет под грифом «Не выдается».

Тина Гай