Идеологическая диверсия Кшишфтофа Занусси.

Польскую культурную дипломатию трудно представить без Кшиштофа Занусси, режиссера, продюсера, педагога, человека доброжелательного, и в не меньшей мере прагматичного – он умеет воодушевлять, при этом не внушая иллюзий.

ПОКАЖИТЕ МИРУ, КАК РОЖДАЕТСЯ НАЦИЯ!

– Что делать людям, чья деятельность связана с культурой во время войны?

– Наверняка знаете латинскую пословицу: когда говорят пушки, музы молчат. Война – тяжелое время для творчества.

Но, если бы из Украины пришли фильмы о том, как рождается нация, это могло бы быть многим интересно. Этот процесс разные страны на Западе уже прошли. Но мы не знаем, как он происходит в Украине.

На протяжении многих лет я подсказывал своим украинским коллегам: сделайте в Украине фильм с героем, который будет отличаться и от русского, и от поляка – такое кино будет интересно смотреть. Если герой будет похож на всех сразу, тогда он не будет так интересен.

– Должно ли государство заниматься идеологией через культуру?

– Это советское мышление. Болезнь прошлого века. Мы хотели освободить мир от идеологии, и это удалось. Ваш вопрос – словно из совсем другого мира.

– Но он связан с тем, что происходит здесь и сейчас – руководство Министерства культуры говорит, что мы поддерживаем только те проекты, которые связаны с войной.

– В период войны трудно говорить о нормальном течении жизни, существовании искусства, это исключительный момент. И я надеюсь, что это ненадолго.

– Имеет ли смысл режиссеру пытаться использовать коммуникационные возможности кино, чтобы пробиться к сознанию людей по ту сторону конфликта?

– Боюсь, что к "людям по другую сторону" вы не пробьётесь. Но есть мир, который на вас смотрит и ничего не понимает – покажите миру, как рождается нация! Это могло бы быть интересно и оправдало бы затраченные государством деньги. Украине нужно, чтобы ее, как страну, мир понял.

– Про что бы Вы стали снимать в Украине?

– Даже если бы знал, не сказал бы (смеется), потому что идея – это товар. Но можно подумать в тех рамках, которые существуют, что может заинтересовать зрителей, которые имеют другие традиции рассказа, другую литературу.

Конечно, можно снимать об исторических событиях: хотя история была конфликтной, но она нас соединяет. Можно подумать о том, как наш взаимный опыт может кого-то заинтересовать, но это должно быть основано на оригинальной идее.

– Если говорить об истории отношений между украинцами и поляками, о Волынской трагедии – что могла бы сделать Украина?

– Могла бы тоже рассказать о ваших взглядах на то, что произошло. В Польше сейчас снимается картина выдающегося режиссера Войцеха Смажовского о Волынской резне. Надеюсь, что получится не тенденциозно, и он не будет заниматься исключительно вопросом, "кто виноват", а подумает о природе человека, об опасности, которую человек несет в себе.

Хорошо, если бы появился фильм с украинской стороны, но он должен быть другой. Не стоит снимать один и тот же сюжет в один и тот же период.

Следует подумать об истории – как ирландцы, которые добились независимости в похожих условиях. Оглянуться назад, посмотреть вперед, подумать, какие средства допустимы для того, чтобы добиваться свободы, когда с другой стороны есть огромная сила, которая вас давит.

ПЕРВОЕ, ЧТО МЫ СДЕЛАЛИ, КОГДА ДОБИЛИСЬ СВОБОДЫ – ЗАЩИТА АВТОРСКИХ ПРАВ

– Где оканчивается свобода художественного высказывания? В современном мире мы сталкиваемся с тем, что целые группы граждан чувствует себя обиженными и даже оскорбленными некоторыми произведениями искусства.

– Оскорблять в свободной стране никого нельзя, мы все под защитой закона.

Это не цензура, но бывают моменты, когда художник должен задуматься о том, что определенной частью общества тот или иной сюжет может восприниматься болезненно, и нужно хорошо подумать, перед тем как его рассказывать. Но вообще, роль искусства – говорить в том числе и о проблемных, болезненных вещах.

– Является ли большое финансирование принципиальным условием для возникновения индустрии? Что, кроме денег, необходимо?

– Прежде всего, талант, свобода, широта мышления. То, чего в Украине всегда хватало. Сейчас и на телефоне можно снять фильм – и может получиться интересно.

Расскажите мне о современном герое, обычном украинце и покажите мне, в чем его самобытность, неповторимость.

– В 90-х у польских режиссеров был талант, но денег не было.

– Деньги были, мы снимали картины.

– Но ведь правительство проводило жесткие рыночные реформы.

– Да, но поскольку у наших кинематографистов были заслуги в борьбе против коммунизма, – даже первые правительства, проводившее реформы, считали, что кино важно сохранить. У нас была возможность снимать даже в начале 90-х.

По этой причине мы долго не принимали новый закон, потому при старых законах как-то удавалось работать. С опозданием приняли, и это была большая ошибка, потому что появилось много противников – большие американские компании, владельцы телеканалов, они всегда будут противниками национального кино. И с ними нужно вести переговоры, но это уже зависит от политиков.

Нужно построить такую систему налогообложения, когда частично деньги за рекламу будут идти на поддержку национальной культуры и кинопроизводства. Вам это будет очень трудно этого добиться.

МАЙДАН – СПОСОБ ПРЯМОЙ ДЕМОКРАТИИ, КОТОРЫЙ ИМЕЕТ ИСТОРИЧЕСКИЕ КОРНИ. В ЭТОМ СИЛА УКРАИНЫ

– Что вы думаете о событиях на Майдане?

– Всегда спрашиваю, о каком Майдане именно идет речь. Мы очень переживали за первый Майдан. И думаю, что история подтвердит, что первый Майдан был не напрасным, хотя он был проигран. Но все-таки это был огромный шаг вперед в деле формирования национальной идентичности.

В то время, после первого Майдана, у меня спрашивали, чем отличается украинец от русского. Я отвечал – Майданом, и сейчас готов это повторить.

Майдан – способ прямой демократии, который имеет исторические корни. В этом сила Украины.

– Вы верите в силу мирного протеста?

– В Индии мирным протестом добились независимости от невероятно сильной Британской империи. Это было пространство большого героизма и духовной силы. За независимость боролись люди, которые понимали смысл существования такого пространства.

Ганди был таким человеком. Сейчас, как мне кажется, свой Ганди очень нужен Украине.

– Начало второго Майдана было связано с требованием заключить Ассоциацию с ЕС. Вместе с тем, в Европе сейчас как никогда сильны голоса евроскептиков. Как думаете, есть ли будущее у Европы как единого дома?

– Процессы происходят с таким невероятным ускорением после веков, тысячелетий конфликтов. Конечно, многие в ЕС недовольны, потому что хотели сразу добиться процветания.

Сейчас не все так просто, мы понимаем, как сильны наши национальные эгоизмы. И конечно, есть силы, не заинтересованные в существовании объединенной Европы. Америка никогда не поддерживала создание ЕС напрямую, потому что всем удобней вести переговоры с каждой отдельной страной.

Европа со своими слабостями разочарованиями, все-таки предполагает модель развития, которая гораздо лучше, чем любая диктатура или олигархия.

Беседовала Аксинья Курина, специально для УП.Жизнь

------------------------------------------------

Нет, ну с одной стоны, молодец, конечно, Занусси. 

И российский империализм пообличал, и не забыл заметить, что европейское искусство напрочь отделено от политики. 

А за Волынскую резню ему следовало бы вставить почётный тризуб. Политкорректнее даже Кличко не сформулировал бы. Если какой-нибудь заскорузлый польский националист, прочитав это интервью, плюнет маститому режиссёру в его честное и благородное лицо, то это будет лучшей наградой.

Но несомненные достоинства отнюдь не перекрывают вопиющие недостатки интервью. С какой-то подозрительной настойчивостью Занусси повторяет недоброкачественные измышления пропутинской пропаганды о том, что великая украинская нация, уже подарившая миру Верку Сердючку и Ирину Фарион, якобы только рождается. И, более того, у этого наглого и невежественного псевдорежисёра хватило бестыдства утверждать, что украинец от русского отличается только Майданом. А ведь у истинного украинца и совесть, и интеллект, и репродуктивные органы отличаются неповторимым своеобразием.