Слава КПСС, девочка излечилась

Нашел занятную историю психолога:

У девочки Светы был невроз. Она расчесывала ноги ниже колена, капризничала, плохо ела, ей снились страшные сны. Еще Света часто ссорилась с подружками и очень от этого переживала

Невропатолог прописал Свете таблетки. Пока она их пила, явно была спокойней. Делала уроки, смотрела телевизор. С подружками почти не ссорилась, потому что не хотела идти гулять во двор — лень.

Когда таблетки заканчивались («Ну нельзя же их пить постоянно!»), все возвращалось опять.

— Невропатолог сказал: идите к психологу, ищите причины. А чего их искать? — вздохнула бабушка, которая привела Свету ко мне. — И так все ясно…

Я прекрасно понимала, что она имела в виду. У Светы не было родителей. Отец пил. Мать ушла от него после очередного скандала, когда Свете исполнилось полтора года. С тех пор о нем никто ничего не слышал. Жили вдвоем. Когда Свете было пять, ее мама утонула. Бабушка забрала осиротевшую внучку к себе. Сейчас Свете одиннадцать.

Живут они, в общем, неплохо. Бабушка работает. Света учится без троек в четвертом классе, помогает по хозяйству, разводит разноцветных хомяков. Сейчас их 10 штук в трех стеклянных контейнерах, а потомство бабушка с внучкой сдают в зоомагазин.

Но вот невроз.

— Когда все это у Светы началось? — спросила я.

— Да уж года два как. Оно, конечно, понятно: у всех-то деток родители живые…

— Света вообще не помнит отца, а мать потеряла шесть лет назад. Невроз на этой почве не мог развиться через четыре года после потери. Здесь что-то другое.

— Но что же тогда?

Я разговаривала со Светой. Она воспринимала свою жизнь вполне позитивно, с бабушкой в общем-то ладила и очень ее любила. Училась хорошо и охотно. Учительница, по словам бабушки, была Светой вполне довольна и даже, зная о ее семейной ситуации, иногда излишне снисходительна. Ссоры с подружками при ближайшем рассмотрении тоже не выходили за пределы обычной девчачьей стервозности, характерной для этого возраста. Тем более что потом они быстро мирились.

Никого, кроме учителей, подруг и бабушки, в Светином окружении не наблюдалось.

Стало быть, все-таки бабушка?

— Скажите, пожалуйста, а вы сами ее не пугаете? —  спросила я, памятуя о Светиных ночных кошмарах.

— Как пугаю? — удивилась бабушка. — Да она же большая уже! Маленькая была — бывало, говорила: вот придет бука, заберет! А теперь-то что? Как нынче телевизор пугает, ни одна бабка не сумеет!

— Я имею в виду обычную страшилку для сирот, — пояснила я. — Что-то вроде: вот ты себя плохо ведешь, доведешь бабку, помру я, и останешься ты одна, никому не нужная.

— Нет, нет! — воскликнула женщина и… опустила голову. Врет?

— Я ее-то никогда не пугаю, я сама умереть боюсь! — почти со слезами.

Вот оно! Ну конечно, теперь мне все понятно! — решила я. Бабушка — пожилой человек, гипертоник, боится умереть, не успев вырастить внучку. Изводит себя, воображая всякие ужасные варианты внучкиной сиротской судьбы. И все это, разумеется, транслируется на ребенка, который психологически «завязан» на бабку, как на единственного живого родственника. Бабка боится, у внучки — невроз. Обычная, в общем-то, картина.

— Давайте разбираться, — приступила я. — В каком возрасте скончалась ваша мама?

— Восемьдесят один год.

— Другие родственники по женской линии?

— Бабушка до семидесяти пяти дожила, а сестра мамина, моя тетка, и сейчас жива, ей почти девяносто.

— Ну вот, стало быть, если исключить случайности (а для них, как вы понимаете, возраст не важен), то у вас есть время.

Света вырастет, и вы увидите ее взрослым человеком.

— Не то, не то… — покачала головой женщина.

— Но что же? — удивилась я.

— Я смерти боюсь, — тихо сказала она. — Раньше все равно было, а вот после дочкиной смерти и началось. Куда все уходят? Что там?

Опа! Экзистенциальные вопросы. Кто мы? Откуда? Куда идем?

— Религия многим дает ответы на эти вопросы, — осторожно предположила я. В конце концов, в разное время несколько клиентов приходили ко мне по рекомендации священника. Так что будет только справедливо, если я тоже…

— Вы верующая?

— Нет, атеистка, — честно ответила я.

— Вот и я тоже! — воскликнула бабушка Светы. — Светка-то в общем тихая, а я всегда бедовая была, играла в основном с мальчишками — в войну да в индейцев. Пионерка, комсомолка, в двадцать лет в партию вступила (я хотела было спросить «в какую?», но быстро сообразила) и до сих пор в ней состою. Считаю, что рано или поздно все равно на земле будет коммунизм!

— Ага, — не зная, что сказать, на всякий случай согласилась я. В общем-то, я тоже ничего против коммунизма не имею.

— Когда дочка утонула, мне многие советовали… Я даже сходила в церковь пару раз. Показалось все каким-то фальшивым. И очень уж по эту сторону очевидно, что фантазия людская. А мне-то надо знать, как там, за краем. Книжки всякие читала. Тоже не верю… И страх. Вы вот боитесь?

— Да вроде бы нет, — сказала я, честно прислушавшись к себе.

— Значит, что-то знаете, — сделала неожиданный вывод бабушка Светы. — Ну вот и скажите мне!

Что я могла ей сказать?! В подобной ситуации я очутилась пожалуй что первый раз в жизни. В разное время мне самой многое старались «втюхать» по этому поводу, были и всякие споры пополам с дискуссиями, но чтобы вот так напрямую спрашивать…

Честно сказать ей: не знаю, я вам не поп, отстаньте? Тогда пострадают интересы ребенка.

— Может быть, вам обратиться к взрослому психотерапевту? Я могу порекомендовать вам кого-нибудь.

— Зачем? Человек либо знает, либо не знает, — усмехнулась женщина. — Вам жалко сказать? Что там?

Все говорят, что интуитивное мышление тоже существует. Я логик и редко к нему обращаюсь, но тут мне просто не оставили другого выхода. Вспомнив, видимо, про игры в индейцев, я выпалила:

— Поля Верхней Охоты! Я знаю: там — Поля Верхней Охоты!

Она играла в индейцев не меньше чем полвека назад, поэтому уточнила:

— А как это?

— Все так же, как здесь, — ответила я. — Только охота всегда удачна.

У нее в глазах появилось какое-то странное выражение, и она быстро со мной распрощалась. Договорились, что Света еще пару раз придет ко мне, и мы с ней обсудим методики коммуникации со сверстниками.

                                               ***

— Это вы бабушке сказали, что на том свете — коммунизм? — спросила меня Света во время нашей последней встречи.

— ?!

— Она говорит, что вы. И своей подруге, я слышала, по телефону рассказывала. А я, знаете, теперь почти не чешусь, и болячки на ногах зажили, глядите! — Света подняла брючину.

— Ну вот и слава Богу… то есть слава КПСС! — поправилась я.

Света, дитя нового времени, взглянула на меня с искренним недоумением.