Воспоминание ветерана войны - Ганса Герхарда Штарка о противниках.

Мое  желание  служить  в  СС был  частично  обусловлено  моим возрастом.  Все мои школьные друзья были на год или два старше меня.  В  возрасте  17  лет,  в  марте  1942  года,  я  сдал  выпускные экзамены. Поскольку я носил очки, меня не взяли бы в Люфтваффе, да и путь в парашютисты был для меня закрыт. 

Я был хорошим спортсменом и физически довольно крепким парнем, поэтому и решил, что стану пехотинцем. Каких-то теплых чувств по отношению к армии у меня не было, и я пошел добровольцем в СС-Waffen. Меня приняли в запасной батальон связи в Нюрнберге. Дни, отведенные на обучение, тянулись долго, и нам приходилось нелегко. Боевая подготовка была  интенсивной,  однообразной  и  приближенной  к  реальным  условиям.  Упражнения повторялись до тех пор, пока наши действия не доводились до автоматизма. Я полагаю, все это спасло  много  жизней  позднее,  когда  мы  оказались  на  фронте.  Мы  все  были  хорошими спортсменами, но инструктора гоняли нас на пределе наших физических возможностей и давали такие задания, при выполении которых мы могли бы доказать свою стойкость и непреклонность. 
Как-то,  например,  мы  получили  приказ  сделать  марш-бросок с  полной  выкладкой  и  в противогазах. Мы добрались до места под названием Dutzend-Teich
и уткнулись то ли в пруд, то ли еще в какой-то водоем глубиной 150-180 см. Наш средний рост был 177 см. Был отдан приказ продолжить марш, никуда не сворачивая, прямо по воде, и при этом еще петь! Но никто из нас даже не дрогнул. В конце концов, когда вода уже была по шею, нам приказали повернуть назад. В казарму мы маршировали насквозь мокрыми и с удвоенной скоростью ...
В учебных подразделениях СС-Waffen, в отличие от Вермахта, для поддержания духа доверия и товарищества солдаты не запирали свои шкафчики.
В нашем полку, а точнее, в нашей роте, нашлось двое парней, которых поймали на краже. Обоих приговорили к смертной казни и расстреляли, после чего роту построили и заставили пройти маршем над их могилами. Вот такую цену можно было заплатить за воровство у своих же товарищей ...

... Во время войны, уже после наступления в Арденнах нас перебросили на восток, и мы отправились в Венгрию на поезде. 
После  провала  наступления  в  районе  озера  Балатон,  в  начале  1945  года,  началось  долгое отступление на запад. Три дивизии румынской армии сдались русским, что создало широкий просвет в наших оборонительных позициях.

 
Сначала бронетанковые части, дислоцированные к югу от озера, отошли на восток к Ворпалоте, а затем мы начали отход на запад. К этому моменту молодые солдаты нашей дивизии уже не были столь дисциплинированными, как мы – они были просто как дети. Это уже не была та наша старая прославленная дивизия, и в ее боеспособности был заметен спад...
Мы  достигли  австро-венгерской  границы  в  районе  Оденбурга, где  нам пришлось  совершить переход через горы. Если какая-то техника выходила из строя, ее сбрасывали под откос. К югу от Вены, 8 мая 1945 года, мы получили приказ форсировать реку Эннс и сдаться американцам. Так закончилась моя трехлетняя солдатская служба.

На протяжении трех месяцев после этого нас содержали в концентрационном лагере неподалеку от Линца, а затем я был переведен в Бургау (Швабия). 
Когда я попал в плен, я весил 80 кг, теперь во мне было всего 52 кг – я исхудал настолько, что получил кличку «Ганди». В Бургау мой бывший командир из Leibstandarte устроил меня в лагерный офис, где работало еще трое ребят. Сам он был старшим заключенным. Только в начале 1947 года я оказался на свободе.

О противниках.

Впервые я столкнулся с британцами в районе Каена в Нормандии. У них всего было полно – просто  горы  снаряжения,  и  они  обращались  с  ним  довольно  расточительно.  Мы  нередко подбирали то, что они выбрасывали. Русские были крепкими бойцами и хорошими солдатами – все и во всем.  Что касается американцев, то я не думаю, что во время высадки в Нормандии ими командовали должным образом – возьмите, к примеру, неразбериху на плацдарме 
«Омаха». Их десантировали слишком далеко от берега и на большой глубине – конечно, им крепко досталось. Позднее, уже в Арденнах, я столкнулся американцами, которые абсолютно ни в чем не уступали нам. Канадцы были крутыми парнями, но я лично не уверен, что у них было все в порядке с дисциплиной.

Сегодня многие люди, в свете постоянно подаваемыми мировыми СМИ негативной информации, не могут или не хотят видеть разницы между СС-Waffen и теми, кто были охранниками в лагерях – нас всех вымазали одной и той же краской. Мы, фронтовики, были шокированы, когда узнали о  том,  что  нас записали в надсмотрщики...  Никто  не  мог объяснить, зачем это понадобилось. Тем не менее, ложь когда нибудь рассеется и все станет по своим местам. Я скорблю по своим павшим товарищам и тем, кто погиб, сражаясь против нас...