В Демьянском котле. Воспоминание ветерана войны Вернера Фёлькнера.

На модерации Отложенный

В Демьянском котле

Утром 26 декабря 1942 г. нас предупредили о том, что большевики прорвали нашу линию обороны и атаковали линии снабжения. Нас отправили выправить ситуацию, но когда мы прибыли на место, стало ясно, что неприятель уже побывал здесь. Грузовики были брошены, их содержимое разбросано по сторонам. Это был полный разгром. Водителей выволокли из кабин, и затем большевики либо забили их до смерти прикладами, либо перерезали им горло и исколоколи штыками. Это было тошнотворное зрелище...

Они перехватили транспортную колонну, растащили продукты и исчезли. Мы получили приказ догнать их на наших колесно-гусеничных машинах. Мы догнали их. Бой оказался коротким и жестоким. Наша машина получила прямое попадание в двигательный отсек. Потеряв ход, не имея возможности маневрировать, мы превратились в неподвижную мишень. Первый номер нашего орудийного расчета получил пулю прямо в голову. 
Наводчик был ранен в руку, а затем нашего сержанта просто осыпало шрапнелью. Ничего не оставалось, как выбираться из машины и побыстрее. Мы выпрыгнули из машины в глубокий снег – до метра на глубину!  – и это смягчило приземление, хотя дальнейшие перемещения были крайне затруднены. Я вновь забрался в машину, чтобы взять свою винтовку. По существующим правилам винтовки полагалось крепко притягивать к стойке специальной петлей. Кто-то из моих товарищей не побеспокоился об этом. Его петля зацепилась за мою винтовку и задержала меня на пару секунд. Вот тогда-то русская пуля и попала в корпус машины прямо рядом со мной. Если бы эта петля не оказалась на моем пути, эта пуля попала бы в меня. Я схватил сразу две винтовки и, удерживая их за концы стволов, использовал их как лыжи, продвигаясь по снегу. Пройдя не более 10 метров, я оказался под огнем. Я не видел противника, да и в любом случае  у меня было всего по 5 патронов в каждой из винтовок. Я начал стрелять туда, где были видны вспышки от выстрелов, но то, что в меня рано или поздно попадут, было только вопросом времени. По счастью, колесно-гусеничный вездеход из саперного взвода пришел к нам на помощь и спас нас...

На следующий день мы пришли на то же место, чтобы вызволить нашу машину. Тело нашего артиллериста оказалось изуродованным. Конечно, он к тому времени уже был мертв и не мог ничего чувствовать, но зачем им это понадобилось?
По мере того, как ситуация со снабжением ухудшалась, мы стали переходить на подножный корм. Мы пытались выменивать у местных хлеб или яйца на наши сигареты. Разумеется, некоторые из нас пошли наиболее простым путем. Как-то один местный пожаловался, что какие-то солдаты украли у него свинью. Наш командир приказал всем построиться в одну шеренгу. Правда, мы выглядели все одинаково для бедного крестьянина в нашем камуфляже, и он так и не нашел тех, кто стащил его свинью... Как-то нас построили, чтобы выявить тех, кто вскрыл неприкосновенный запас: галеты и мясные консервы. Наш командир приказал нарушителям выйти из строя и сделать три шага вперед. Мы посмотрели друг на друга, после чего вся рота сделала три шага вперед. В обычных условиях это означало бы трое суток ареста, но, само собой, было невозможно посадить под арест всю роту. 
Тем не менее, в наказание нам приказали вырыть глубокие траншеи для того, чтобы упрятать в них  от  шрапнели наши  вездеходы.  Скажу  я  вам:  котлован  для  того,  чтобы  упрятать  в  нем восьмитонный вездеход довольно велик! Затем нам приказали рыть окопчики для себя. Само собой, это было наказание, но после этого нам уже было где прятаться. 

Середина войны

В тот день, когда мы отбили Харьков, я отмечал свой день рождения. Наш командир роты пришел пожелать мне всего наилучшего и принес с собой бутылку бренди. Он сделал глоток, затем пустил бутылку по кругу и пожелал нам хорошего дня прежде, чем уйти. Мы с удовольствием выпили, настроение поднялось и оставалось таким до того момента, пока не появились возвращавшиеся с поля боя части, несущие с собой раненых.

Вид изувеченных тел быстро отрезвил нас и вернул с неба на землю. Мы спрятали бутылку, подготовились к бою, и война вернулась к нам...
В конце марта 1943 г., во время прочесывания местности в поисках оставшихся незахваченными русских, я едва не расстался с жизнью. Мы продвигались через какие-то перелески и дерев ни в поисках противника, и я наткнулся на тяжелораненного русского солдата. По-моему, у него были размозжены ноги. Он лежал в снегу, красном от крови. Мне стало жаль его, поэтому, проходя мимо него, я достал из своего медицинского пакета бинт и бросил ему, чтобы дать возможность перевязать раны. Уже уходя, я обернулся: что-то заставило меня сделать это. Я увидел, как он целится в меня, готовясь выстрелить... По счастью, один из моих приятелей успел нажать на курок раньше его. Тогда никто из нас не знал, насколько близко к нам иногда бродила смерть. 

На более позднем этапе войны.

В  1944  году  во  время  боев  в  Польше  я  был  ранен  и  отправлен  в  находящийся  в  Будапеште 
госпиталь.  Во  время наступления  Советской  армии  госпиталь  был  эвакуирован,  но  по  дороге санитарный   поезд   был   обстрелян   вражескими   самолетами.   Я  пешком   добрался   до Германии, разыскал свой полк и после капитуляции попал в плен к американцам.  

 
Фёлкнер  всегда  гордился  своими  наградами,  полученными  на  войне: нагрудным  знаком Infanterie Sturmabzeichen за участие в атаках, медалью за службу в ПВО, нашивкой за ранение и Железным Крестом 2-го класса, полученным за спасение раненых товарищей в бою под Гродно 20 июля 1944 года.
Ему принадлежат такие слова: «То, через что прошли мы с моими товарищами невозможно  рассказать  тому,  кто  там  не  был.  Это  отковало  нерушимую  связь  между  нами,  и мы это никогда не забудем.»
Он всю жизнь гордился службой в СС, входил в секретные группы ветеранов СС, проживающих в Великобритании.  Он  категорически  отрицал все наветы приписываемые мировыми масс медиа   войскам  СС.  В  1980-х  он  побывал в  Иерусалиме,  посетил  Стену Плача  и  оставил  в  одной  из  трещин  записку  такого  содержания:  «Мы  не совершили  всего  того, что  нам  приписывают ваши СМИ.» В  интервью  британскому  журналисту  он  сказал:  «Вы  смотрели  фильм Спилберга «Band of Brothers»?   В   нем  показано, как американцы   убивают   наших   солдат, сдавшихся  в  плен.  Вот  поэтому  у  них  нет  права  жаловаться  на  то,  что  солдаты  СС-Waffen расстреляли кого-то из этих убийц...» После  войны  Фёлкнер  провел  три  года  в  лагере  для  военнопленных.  После освобождения  он  женился  на  англичанке,  но  его  первый  брак  быстро  распался,  и  он  повторно женился в 1958 году. Через год он решил проявить лояльность Британии и поступил на службу в британскую армию

Фёлкнер провел в  своей части 5  лет, дослужившись до  звания  капрала. Двое его сыновей также служили в британской армии.