Илловайская трагедия: словами участника

 

Юрий Береза - первый командир батальона "Днепр-1", который вместе со своими бойцами участвовал в наступлении сил АТО на Иловайск в августе 2014 года.

После того, как украинская армия попала в окружение, Береза в составе группы из 17 человек несколько дней вырывался из "Иловайского котла". За это время СМИ успели сообщить о том, что он попал в плен или погиб.

Сейчас Юрий Береза - депутат, член парламентского комитета по вопросам национальной безопасности и обороны. А батальон "Днепр-1" переформировали в полк МВД, 700 бойцов которого на условиях ротации еще проходят службу на Донбассе.

О том, как украинские силовики выходили из "Иловайского котла", Юрий Береза рассказал в интервью корреспонденту Би-би-си Украина Вячеславу Шрамовичу.

Накануне окружения

Би-би-си: Какова была ситуация накануне боев в Иловайске?

Юрий Береза: Ситуация была, с одной стороны, приятной, а с другой - тревожной. Гелетей (экс-министр обороны Украины. -Ред.) и Муженко (начальник Генштаба. - Ред.) освобождали село за селом, город за городом. Но тогда это уже перешло в форму игры: кто быстрее доложит президенту, что он освободил очередное село, город.

В целом ситуация на начало августа была обнадеживающей. С "Днепром-1" мы прошли от днепропетровских блокпостов до Песков и вышли на границу города Донецк. Участвовали в "зачистке" Мариуполя и контролировали ситуацию от этого города до Седово (поселок в 50 км от Мариуполя, неподалеку от Новоазовска и украинско-российской границы. - Ред.), где находился наш взвод.

Би-би-си: Вы были против наступления на Иловайск?

Ю.Б.: Накануне тех событий я дважды выезжал на разведку местности, после чего дважды говорил, что мы лезем в "кишку" - между Моспино, которое мы не контролировали, и Кутейниковым, за которым район мы также не контролировали. Эта "кишка" была оттянута на 40 км от Старобешево.

Имея разведданные о сложной ситуации возле Саур-Могилы и Амвросиевки, постоянно доставляя оттуда раненых в Мариуполь, я спрашивал: что будет с логистикой и обеспечением, ведь тылы были очень оттянуты. Еще один вопрос, который я поднимал тогда: что будет, если Россия ударит по Амвросиевке и отрежет нас? (Россия отрицает свое участие в конфликте на Донбассе. - Ред.). Для того, чтобы мы оказались в глубоком 40-километровом "мешке", противнику достаточно было сил одного батальона. Однако меня убеждали, что Россия на это никогда не пойдет.

Би-би-си: Кто убеждал?

Ю.Б.: Командиры добровольческих батальонов, люди из Днепропетровской областной администрации, коллеги-военные.

Би-би-си: Как вы поняли, что оказались в окружении?

Ю.Б.: 24 августа ко мне приехала группа немецких журналистов из Мариуполя. Тогда впервые за несколько дней я не слышал, чтобы над нами летали беспилотники. Меня это очень обеспокоило. Я сказал, чтобы журналистов забирали и везли обратно как можно быстрее. Пришлось их в машину чуть ли не силой. Их довезли до Кутейниково. Они были последними, кто прорвался без боев. А через 2 часа, около 11:00, начался обстрел, который продолжался до 1:00 25 августа. Ни на секунду не прекращался.

Продержаться сутки

Би-би-си: Что говорил тогда Генштаб?

Ю.Б.: У Генштаба совершенно не было понимания того, что мы находимся в окружении. Напротив, Генштаб и министерство обороны говорили нам: не сейте панику, вам нужно продержаться сутки, помощь уже идет. Шли дни - помощи не было. Зато были бои с регулярными российскими частями.

(В отчете Генштаба ВСУ о событиях августа 2014 года на Донбассе сказано, что "в ночь на 25 августа 2014 года Россия ввела на территорию Украины восемь батальонных тактических групп Вооруженных сил РФ общей численностью более 4 тысяч человек". Российские власти официально отрицают участие своей армии или кадровых силовиков в конфликте на Донбассе, а представленные международными организациями доказательства отвергают. В то же время Кремль признает присутствие российских добровольцев в рядах вооруженных формирований самопровозглашенных "ДНР/ЛНР". - Ред.)

Би-би-си: Откуда вы знаете, что это были "кадровые российские военнослужащие"?

Ю.Б.: От пленных. Первых десять пленных российских десантников мы еще смогли передать в Киев.

(25 августа 2014 года в СБУ заявили, что общая оперативная группа этого ведомства и Вооруженных сил Украины "задержала десять российских военнослужащих 331-го полка 98-й Свирской дивизии воздушно-десантных войск РФ". В захваченном БМД-2 обнаружили соответствующие документы. Президент России Владимир Путин тогда предположил, что российские военные могли заблудиться из-за того, что российско-украинскую границу в том районе не промаркировали. - Ред.)

Потом были другие пленные российские десантники. Их дальнейшая судьба мне не известна, но думаю, что они погибли. Они были шокированы, узнав, что воюют с милиционерами (Полк "Днепр", который тогда еще официально был батальоном, входит в структуру МВД. - Ред.). Ведь они были убеждены, что воюют против бандеровцев, польских фашистов и американцев, которые напали на Ростовскую область. Ночью они постоянно пускали зеленые ракеты. Позже мы установили, что это был их сигнал "свой", чтобы не вести огонь по своим же силам.

Помощи не будет

Би-би-си: Что было дальше?

Ю.Б.: Нам говорили держать блокпосты, продержаться сутки, затем еще сутки. Помощь якобы должна была прийти вот-вот. Но ротно-тактическая группа 92-й бригады, которая шла на помощь, была полностью расстреляна. Кажется, еще должна была помочь 72-я бригада.

Би-би-си: Как принималось решение о выходе из окружения?

Ю.Б.: У нас почти закончился боекомплект. Его хватало только на одни сутки. Потом или сдаваться, ведь мы оказались бы безоружными, или ... Тогда на нас вышли россияне, начали торговаться насчет своих пленных.

Би-би-си: Сколько было пленных?

Ю.Б.: Много, но торговались относительно десантников. Вышли на наших разведчиков и предложили - дают нам коридор для выхода в обмен на пленных. Хомчак (Генерал Руслан Хомчак тогда был руководителем военного сектора Д и руководил операцией по наступлению на Иловайск. - Ред.) доложил об этом в Генштаб. Идею подхватило руководство министерства обороны Украины. А на самом деле, тогда нас уже взяли в тройное кольцо блокады. Первое - возле Кутейниково, два других - в направлении Старобешево. Обстреливали нас непрерывно. На тот момент, перед началом прорыва, уже все понимали, что помощь к нам не придет. Мы знали, что ее на марше расстреляли из артиллерии. Также Сектор Д бежал, его руководство больше не может управлять войсками.

(В Сектор Д входили территории в Донецкой и Луганской областях возле границы с Россией. Руководил сектором генерал-лейтенант Петр Литвин, брат экс-спикера Владимира Литвина. Как утверждают в отчете Генштаба ВСУ, 24 августа в связи с потерей управления штабом сектора Д, самовольным уходом значительной части подчиненных сил и средств, невозможностью выполнять весь объем задач теми силами и средствами, которые остались, было принято решение о расформировании сектора Д. - Ред.)

Но даже если сектор ликвидирован, покидать позиции является преступлением. Однако это пытаются перевести на рядовых бойцов. А я считаю, что преступление совершило руководство сектора, когда потеряло командование войсками. Войска не знали, что делать, и они побежали. Когда где-то 28 августа к нам под управлением полковника Гордиенко вышла одна группа из-под Саур-Могилы, они рассказали, что к ним так и не поступила команда отходить, и они продолжали защищать позиции еще до 24 или 25 августа.

Би-би-си: Вернемся к решению об отходе. Как оно было принято?

Ю.Б.: Начали говорить, что в Минске якобы договорились о предоставлении нам коридора. Россияне снова говорили, чтобы мы отдали их бойцов, а они нам гарантировали бы выход. Сначала нам предлагали следующее: они пропускают Вооруженные силы Украины, а добровольческие отряды остаются в Иловайске. Потом сказали, что нас выпустят, если мы оставим оружие. Но это были не переговоры, а имитация переговоров. Я бы серьезно о них не говорил.

В последнюю ночь, когда Хомчак дал команду на выход, который якобы был согласован чуть ли не с Москвой, переговоры шли до 7:00 утра. Условия были такие: к нам приходит российский БТР и доводит нас до Старобешево. Там мы отдаем пленных и расходимся. В 7:00 нам сказали: нет, никаких договоренностей о выходе нет.

Мы должны просто отдать пленных и сдать оружие. Тогда Хомчак дал команду выходить с боем. Двумя колоннами мы пошли на прорыв.

(В отчете Генштаба указывается, что операция по деблокированию сил АТО под Иловайском планировалась на 1-2 сентября, "в результате мощного огневого воздействия со стороны противника на добровольческие подразделения под Иловайском, на тактическом уровне было принято решение о выводе украинских подразделений раньше запланированного срока под гарантии российских военных – 29 августа 2015 года". - Ред.)

Прорыв

Би-би-си: Как проходил выход?

Ю.Б.: Мы выстроились в две боевые колонны. Первыми шли танки и БМП, за ними шли все остальные машины. Первый блокпост мы прошли без проблем. На тот момент у них даже не было никакой информации, они махали руками, приветствуя нас. Дальше на нас выскочили около пяти БМП и начали гнать на дорогу. Кажется, возле Катериновки мы попали под такой массированный огонь, что один из водителей БМП выскочил и залег. Я дал ему по морде и затолкал обратно в БМП. И вот благодаря этому БМП и этому водителю мы прорывались. Он дал "по газам", мы пошли за ним. Когда прорывались через позиции двух артиллерийских дивизионов - это был ужас, не хочу даже вспоминать. Мы прорвали очень насыщенную первую линию, и за ней была вторая, где уже больше было пехоты и БМП.

Тогда практически все наши танки были подбиты. Колонны как таковой уже не было, все бросились прорываться врассыпную. Мы шли за упомянутым БМП. Водитель сделал все, что мог, он давил тех, кто стрелял по нам с "ПТУРов" (противотанковых управляемых ракет. - Ред.). Мы также отстреливались. Это божье провидение, что мы прошли. Первая линия - это одно поле, 3-4 км, а за ним лесополоса, и сразу шла вторая линия. Вот мы на одном дыхании это как-то прошли. А за второй линией была подбитая машина, на которой мы ехали. Она была перегружена, мы принимали раненых, в том числе было двое тяжелых - они, кстати, выжили, - а также с нами ехали журналисты(Группа из "Дорожного контроля". - Ред.).

Мы залегли в лесополосе, Хомчак вызвал огонь авиации на себя, согласно нашим координатам. Было два наших самолета. Я сейчас понимаю, что благодаря тому удару авиации мы и выжили. Он внес определенный беспорядок в действия россиян. Их артдивизион они сильно накрыли.

(Из отчета Генштаба: "Руководством АТО были задействованы самолеты для поражения противника. В ходе нанесения ударов один самолет был поражен. Летчик катапультировался. Благодаря героическим действиям украинских летчиков были предоставлены приблизительные координаты расположения российских войск, и по ним было нанесено поражение артиллерией сил АТО". - Ред.)

Ночные переходы

У нас в лесополосе не было никого, в том числе противника. С Хомчаком было принято общее решение - ждать ночи, а потом двигаться в Комсомольское. Мы уже четко знали, какие села наши, а какие не наши. Группа у нас была довольно большая - 17 человек, двое тяжелораненых. Когда стемнело, и поступила команда на выход, журналистов, которые были с нами, мы не нашли. У меня есть своя версия на этот счет. Ведь не нашли мы и еще одного водителя. Молодой солдат, я с ним позже говорил. Журналисты его переодели, дали удостоверение журналиста. Потом он с ними попал в плен как водитель и таким образом вышел.

Би-би-си: Кто входил в группу, с которой вы прорывались?

Ю.Б.: Со мной было три человека из "Днепра-1". С Тетеруком (Андрей Тетерук, тогда - командир батальона МВД "Миротворец" - Ред.) было два человека. Были люди из 93-й и 51-й бригад. Также выходили Хомчак и заместитель командира оперативного командования "Юг", а также начальник артиллерии округа - это все генералы, кстати.

Би-би-си: Как вы в конечном итоге вышли из окружения?

Ю.Б.: За первую ночь мы прошли километров 15-20 и вышли к бывшей стоянке 51-й бригады. Тогда нам очень помог тепловизор, который мне привезли 23 августа. Благодаря ему мы обошли очень много растяжек. И позиция 51-й бригады была заминирована. Спустя еще одну ночь мы вышли в Комсомольское. Его накануне оставила Нацгвардия. Вышли на ГОК (Горно-обогатительный комбинат. - Ред.), созвонились с нашими, там уже была связь. После этого нас забрала машина, а дальше на вертолете доставили в госпиталь, а из госпиталя - в Днепропетровск.

Оценка потерь

Би-би-си: Почему после событий под Иловайском противник не пошел дальше, на запад?

Ю.Б.: У них были страшные потери. Думаю, Россия рассчитывала на "эффект Крыма" - что все сдадутся. Для них было шоком, что мы с автоматами будем им противостоять. Кроме того, из своего общения с пленными могу сделать вывод, что они все же не знали, что находятся на территории Украины ... а думали, что воюют в Ростовской области, а Украина напала.

Би-би-си: Но они же видели названия городов?

Ю.Б.: Мне сложно комментировать. Это было массовое безумие, в том числе и со стороны политического руководства России. Думаю, если бы они могли, они пошли бы дальше, но у них был слабый боевой дух ... давали нам слово, что не будут стрелять, если мы не убьем их пленных. Но у российских офицеров нет понятия офицерской чести. Я никогда руки не подам российскому офицеру. Я считаю, что эти события были демонстрацией мышц - бойтесь нас и сдавайтесь. Они не ожидали, что добровольческие батальоны не сдадутся.

Би-би-си: Сколько, по вашим оценкам, погибло бойцов АТО под Иловайском? Военный прокурор Анатолий Матиос говорит о 366 погибших и 158 пропавших без вести.

Ю.Б.: Я подтверждаю, хотя это многовато. Это с учетом тех тел, которые еще до этого к нам вывезли из Саур-Могилы ... Реальные потери - около 300 человек. Из "Днепра-1" мы потеряли 17 бойцов, судьба одного неизвестна.

Би-би-си: Следите ли вы за расследованием, которое проводит военная прокуратура?

Ю.Б.: Оно меня разочаровывает. Если идет расследование, то все его фигуранты должны быть отстранены от выполнения служебных обязанностей: Гелетей (экс-министр обороны Украины. - Ред.), Муженко (начальник Генштаба. - Ред.), Назаркин (экс-начальник Управления спецопераций Генштаба. - Ред.), Литвин (экс-командующий Сектором Д. - Ред.)

(В комментарии Би-би-си спикер Генштаба ВСУ Владислав Селезнев отметил, что Юрий Береза не имеет полномочий строить заключения относительно ответственных за ситуацию под Иловайском, поскольку такие оценки может давать только следствие и суд. - Ред.)

Расследование должно начинаться с них, а не с батальона "Прикарпатье" или 51-й бригады. Если в этих подразделениях кто и виновен, то только командиры. Но они могут быть виновны только в нарушении устава, согласно которому, если нет команды сверху, подразделение занимает круговую оборону и воюет.

Би-би-си: По вашему мнению, кто должен нести ответственность?

Ю.Б.: У меня есть убеждение, что тогда высшее военное руководство не доложило президенту и не дало реальной оценки ситуации ... Сейчас, имея определенный опыт наблюдения за Порошенко, я понимаю, что никакого парада не было бы. 24 августа нужно было объявлять о начале войны, всеобщей мобилизации и так далее.

Би-би-си: Вас вызывали на допросы по поводу "Иловайского котла"?

Ю.Б.: Депутатской комиссии я все показания дал (Речь идет о парламентской временной следственной комиссии, созданной в сентябре 2014 года, которая в своем отчете возложила ответственность за "Иловайский котел" на экс-министра обороны и начальника Генштаба. - Ред.). Что касается расследования Матиоса, я еще показаний не давал, но собираюсь это сделать.

"Днепр-1" - "государственное предприятие"

Би-би-си: Возможно ли повторение "Иловайского котла"?

Ю.Б.: Для меня самое страшное - это повторение не Иловайска, а 1917 года, когда атаманы, Центральная Рада, гетман и весь многомиллионный народ не смогли противостоять четырнадцатитысячной армии большевиков под руководством Муравьева. Все из-за распрей. Нам как никогда сейчас необходимо единство президента, премьера, Верховной Рады и общества. Однако для единства общества нужен справедливый суд над теми, кто создал предпосылки для Иловайска.

Би-би-си: Кстати, об атаманщине - полк "Днепр-1" связывали с экс-губернатором Днепропетровской области Игорем Коломойским. Какие отношения с ним сейчас?

Ю.Б.: Полк, а ранее батальон - это милицейское подразделение в подчинении непосредственно министра внутренних дел. Территориально мы находились в Днепропетровске, Коломойский сделал очень много для создания батальона. Были некоторые недоразумения. Однако батальон сказал: мы государственное предприятие и подчиняемся министру.

Би-би-си: Как долго может продолжаться конфликт на Донбассе?

Ю.Б.: Он будет продолжаться до тех пор, пока у нас не будет боеспособной армии.

Би-би-си: Сейчас она таковой не является?

Ю.Б.: Пока боеспособной армии нет. Есть отдельные части, но армии нет.