КИТАЙСКАЯ ПОЛИЦИЯ ВО ВЛАДИВОСТОКЕ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА

А.М. Буяков, О.А. Буяков

КИТАЙСКАЯ ПОЛИЦИЯ ВО ВЛАДИВОСТОКЕ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА

Конец XIX - начало XX вв. ознаменовался массовым наплывом на Дальний Восток России значи­тельного количества переселенцев из Поднебесной империи. Отходничество было в основном связано с их бедственным положением на родине и с надеждой найти хотя бы какую-либо работу, особенно в Южно-Уссурийском крае (территория юга современного российского Дальнего Востока. - Прим. авт.).

Вместе с ними сюда устремились и преступные элементы, которые стали обирать не только сво­их соотечественников, но и русских. Кроме того, наряду с преступниками-одиночками действовали и целые шайки хунхузов, терроризировавшие местное население. Полиции с трудом удавалось бороться с ними, используя обычные методы и средства против этой категории преступников. Плохое знание языка, традиций, психологии и нравов китайцев затрудняло российским полицейским органам работу с ними. Решение этой проблемы потребовало от местных властей новых подходов.

Одним из них было создание специальных подразделений китайской полиции при местных полицей­ских управлениях. Они действовали на территории ряда городов: Владивостока, Никольск-Уссурийс- кого, Благовещенска и Хабаровска.

Каким образом действовали они, из кого состояли, какие средства и методы использовали в борьбе с преступниками? Эти и другие вопросы, на наш взгляд, сегодня являются еще недостаточно исследован­ными. В отечественной исторической и историко-правовой литературе о китайской полиции вообще не упоминается. Специалисты в основном обращаются к истории правоохранительных органов России в центре и на местах в конце прошлого - начале этого веков. Только в некоторых работах есть упоминания о ней. Так, в частности, в статьях В. О. Шелудько рассматриваются различные проблемы истории поли­ции Приморья в дореволюционное время, где определенное внимание уделяется и борьбе с китайской пре­ступностью'. Этот же вопрос затрагивается и в работах научных сотрудников Института истории, археологии и этнографиии народов Дальнего Востока ДВО РАН Ф.В. Соловьева и Г. А. Сухачевой2. Ис­тории китайской полиции во Владивостоке посвящена единственная публикация, которая принадлежит одному из авторов данного исследования3. В ней содержится более подробная информация о деятельнос­ти китайской полиции. Но, на наш взгляд, и она не в полной мере раскрывает историю вопроса. Недоста­точное внимание этой проблеме уделено и в учебном пособии “Организованная преступность Дальнего Востока ”4. Фундаментальные или же специальные работы по этой теме отсутствуют.

Актуальность выбранной темы объясняется не только пробелами в истории полицейских органов России на Дальнем Востоке, но и потребностью, хотя бы в некотором приближении, рассмотреть проблему с позиций нашего времени. Известно, что после открытия в 1990 г. Владивостока для захода иностранных судов и посещения иностранными гражданами в Приморье стали приезжать туристы и бизнесмены из зарубежных стран, ввозиться рабочие из Китайской Народной Республики. Оживление торговых, деловых и культурных связей между российским Приморьем и приграничными провинциями КНР привело к созданию так называемых “китайских рынков ” на территории поселка Пограничного, городов Уссурийска, Артема, Владивостока, Находки и других населенных пунктов Приморского края. Вокруг них сложился вполне определенный и устойчивый круг предпринимателей, нарушающих дей­ствующее законодательство Российской Федерации. Кроме того, эта сфера “челночной” торговли стала объектом внимания местных российских и китайских криминальных структур, что не может не при­влечь внимание милиции и других правоохранительных органов к деятельности китайских граждан, проживающих на территории края. Наша работа по истории китайской полиции во Владивостоке в начале этого века позволит, надеемся, использовать исторический опыт в практической деятельности приморской милиции на современном этапе.

Возникновение китайской полиции на Дальнем Востоке России

Подразделения китайской полиции предназначались для борьбы с китайской преступ­ностью в конкретных населенных пунктах на территории Дальнего Востока России. При­чиной создания их послужило наличие большого числа жителей Поднебесной империи, проживающих в городах Приамурского генерал-губернаторства. Увеличение численности китайского населения сопровождалось ростом уголовной преступности, что вынуждало власти предпринимать некоторые организационные меры, в частности, создавать подраз­

69

деления китайской полиции при городских
полицейских управлениях, а с учреждением
в 1908 г. сети сыскных отделений в России
переподчинять их себе.

Главной целью китайской полиции ста-
ла не только борьба с преступностью, но и
защита как иностранного, так и русского на-
селения от преступной деятельности китай-
ских подданных.

Особое геополитическое положение
Дальнего Востока, в частности, южной ее
части - Южно-Уссурийского края, гранича-
щего с Китаем и Кореей, имеющего связи с
Японией и Америкой, также наложило свой
отпечаток как на характер преступности,
так и на конкретные формы ее проявления
здесь. Это продолжает иметь место и в на-
стоящее время.

Институт китайской полиции возник
практически одновременно в двух крупных
городах Дальнего Востока - Хабаровске и
Владивостоке. В связи с ухудшением крими-
ногенной обстановки среди китайского на-
селения в г. Хабаровске в конце XIX в. ки-

тайские купцы подали прошение военному                 руссшй полщейский начала хх в.

губернатору Приморской области о разре­шении им содержать на свой счет полицейских чинов из китайских подданных для борьбы с преступностью в китайской среде. В 1900 г. данное разрешение было получено. При го­родском полицейском управлении была сформирована китайская полиция из лиц, выбран­ных для этой цели самими китайскими купцами. Но в 1908 году полицмейстер г. Хабаров­ска Л .П. Тауц удалил их от должности и заменил новыми - своими ставленниками. В рапор­те он указывал по этому поводу, что на протяжении всего срока службы китайских сыщи­ков ими не было заведено ни одного дела, а также, что они собирают дань с банковок, опиекурилен и домов терпимости, покрывая их, а некоторые из полицейских сами содер­жат данные заведения.

С приходом новых сыщиков преступность среди китайского населения не уменьшилась, а, наоборот, увеличилась. Вновь набранные китайские полицейские также не раскрыли ни одного дела, продолжая вслед за своими предшественниками покрывать преступный ки­тайский элемент.

По поводу отстранения от службы старых китайских сыщиков китайские купцы подали прошение Приамурскому генерал-губернатору. В нем говорилось, что с 1900 г. с разреше­ния военного губернатора Приморской области китайские купцы, проживающие в г. Хаба­ровске, содержат на собственный счет китайских сыщиков для борьбы с хунхузами. Эти китайские сыщики несли свои полицейские обязанности до августа 1908 г., когда хабаров­ский полицмейстер Тауц удалил их от должности и заменил новыми. Новые сыщики, мало знакомые с городом и населением, оказались также непригодными для охраны жизни и имущества китайских подданных. Это лучше всего подтверждает статистика происшествий в г. Хабаровске за время их службы. “По глубокому убеждению китайских купцов, как ука­зано в документе, преступления среди китайского населения участились после ухода со служ­бы старых китайских полицейских, которые насквозь знали местное китайское население и поэтому могли успешно предупреждать преступления. На просьбы принять на службу ста­

70

рых китайских сыщиков городской полицмейстер ответил отказом”. В связи с этим купцы просили военного губернатора об устранении никуда не годных китайских полицейских и об их замене прежними6.

Данное прошение после рассмотрения его военным губернатором области было пере­дано для принятия надлежащих мер самому хабаровскому полицмейстеру Тауцу. В ответ­ном рапорте на имя губернатора он указывал на непригодность как новых, так и старых полицейских и вообще о нецелесообразности содержать китайскую полицию из числа ки­тайских подданных. Этот вывод основывался на том, что они не только не помогают чи­нам городской полиции, но и чинят им препятствия, укрывая преступников.

Несмотря на это, организационных выводов по рапорту полицмейстера г. Хабаровска сделано не было, и китайская полиция в городе продолжала функционировать вплоть до революционных событий 1917 г.

Вслед за Хабаровском вопрос о создании китайской полиции ставился и в других горо­дах Дальнего Востока, таких как Благовещенск, Никольск-Уссурийский, где также прожи­вало китайское население и существовали китайские базары - рассадники преступности. Но там, как таковых, отдельных полицейских подразделений создано не было, а только были выделены околоточные надзиратели с несколькими городовыми. Часть их содержа­лась за счет местных китайских торговых обществ. Русские полицейские сами осуществля­ли надзор за местами проживания китайского населения и вели борьбу с уголовным ми­ром. В помощь им выделялось по одному - два переводчика из числа лиц китайской нацио­нальности. Как показывают архивные данные, эффект от таких мер был весьма низок: ко­личество преступлений не снижалось. Это понимало руководство полиции и военные гу­бернаторы Амурской и Приморской областей, но других организационных мер по повы­шению эффективности борьбы с китайской преступностью они в силу разных обстоятельств так и не смогли предпринять.

Зарождение и развитие китайской полиции во Владивостоке в начале XX века

Владивосток в конце XIX - начале XX вв. был многонациональным городом, значи­тельную часть его населения составляли китайцы. Китайцев - «ходя» - можно было тогда встретить практически повсюду: в парикмахерских, в порту, в магазинах, на строитель­стве, где они занимались черновой работой. Постепенно некоторые из них стали строить собственные дома, скупать недвижимость. Еще в конце XIX в. путешественник А.Н. Крас­нов, отмечая эти тенденции, писал: “Усиливаясь мало-помалу трудом и взаимопомощью, китайцы захватывают в свои руки одну отрасль промышленности за другою. Скопляя в своих руках деньги и приобретая силу своей массой, они образуют своего рода кагал, роль которого, при том бесправном положении, какое они занимают в крае, будет понят­на всякому”7.

Проживала эта диаспора в центральной части города - знаменитой сегодня с историчес­кой точки зрения Миллионке - кварталах, расположенных на берегу Амурского залива и граничащих с улицей Алеутской, где еще с конца прошлого века селился китайский люд, прибывающий на постоянное жительство и на временные, сезонные работы. Это было са­мое густонаселенное место молодого Владивостока. Центром жизни этой инородческой массы был район, прилегающий к улице Семеновской (бывшей Колхозной). Здесь распола­галось множество всяких китайских учреждений, магазинов, мелких лавок, прачечных, ре­сторанчиков, парикмахерских, бань, мастерских, театров. В этом районе были сосредото­чены помещения многочисленных гадальщиков и различных специалистов, преимуществен­но по восточной медицине, более 150 дешевых харчевен, где питались и русские. А в начале Семеновской размещался один из самых известных городских базаров. На нем шла торгов­ля с рук всевозможными вещами, в том числе и контрабандными товарами. Там же торго­вали свежей рыбой и морепродуктами, доставляемыми со стоящих тут же в Семеновском

71

ковше лодок и шаланд. Семеновский базар
служил притоном для преступных элементов
и местом для сбыта краденых вещей8.

Приведем официальные статистические
данные о китайском населении города в раз-
личные годы. Так, в 1901 г. во Владивостоке
проживало 6200 китайцев обоего пола. Всего
же население состояло из 36 000 человек9. В
1910 г. китайцев уже проживало 26 775 чело-
век, а общее число жителей составляло 84 578
душ обоего пола10. В 1916 году в городе про-
живало 88 576 человек. Значительная часть их
- 28 770 человек - были китайцами11. И это не
считая временных и сезонных китайских ра-
бочих. А если считать с ними, то общее их
число, по неофициальным данным, достига-
ло периодами 100 и более тысяч человек. Не-
посредственное руководство китайским насе-
лением осуществляло Главное торговое ки-
тайское общество во Владивостоке.

Миллионка со времени своего образова-
ния доставляла массу хлопот не только ру-
ководству торгового общества, но и в пер-
вую очередь полиции и гражданским влас-
тям города. Она приобрела известность да-
леко за пределами Приморья не столько мас-

сой лавчонок и различных забегаловок, сколько многочисленными притонами различного
характера. В лабиринтах дворов и проходов находились опиекурильни, банковки (один из
видов китайских азартных игр. - Прим, авт.), дома терпимости, «фабрики» по изготовле-
нию фальшивых денег, пункты скупки краденого и т.п. Дома Миллионки служили укрыти-
ем для воров, контрабандистов, фальшивомонетчиков и других уголовников. Она была
центром преступного мира. Так, к примеру, в 1914 г. в районе Миллионки было совершено
1243 преступлений12, в 1915 - 738, а в 1916 году - 760 убийств, изнасилований, разбоев, гра-
бежей, краж, случаев мошенничества и т.п.13. Кроме того, в этих кварталах находили себе
пристанище и банды хунхузов, оперировавших в Приморье. Известно, что в первом деся-
тилетии этого века в одном из домов Миллионки неоднократно скрывался главарь одной
из банд хунхузов, терроризировавших местное население, Чжан Цзолин, ставший впослед-
ствии маршалом и губернатором Северо-Восточных провинций Китая (Маньчжурии). Там
же длительное время была база признанного авторитета преступного мира города, буду-
щего генерала маньчжурской армии Чжан Цзунчана, который орудовал в районе Владиво-
стока и контролировал китайские публичные дома, игорные притоны, опиекурильни14.

Надзор за беспокойным районом осуществляла местная полиция. По территориальной принадлежности этим занимались полицейские 2-й и 3-й частей города. Но их сил явно не хватало. Поэтому в конце XIX - начале XX вв. перед властями Приморья неоднократно вставал вопрос о создании специализированного полицейского подразделения, так назы­ваемой «китайской полиции», которое бы исключительно занималось профилактикой и борьбой с преступностью в китайских кварталах города. В 1900 г. во Владивостоке с согла­сия местного китайского купечества были введены должности полицейских десятников. Де­сятники назначались по выбору самих купцов и содержались за их счет15.

В 1903 г. по инициативе выпускника Восточного института, помощника владивостокс­кого полицмейстера П.В. Шкуркина практика назначения китайских полицейских десят­

Китайский полицейский начала XX в.

72

никами в помощь местной полиции была изменена16. Теперь десятники не выбирались куп­цами, а назначались по своему усмотрению Шкуркиным, который фактически осуществ­лял контроль за жизнью китайского и корейского населения города. Во главе десятников им был поставлен китайский подданный Сун-жи-хио, владелец торговой фирмы “Сан-ши- юн”, размещавшейся на Пекинской (ныне адмирала Фокина. - Прим, авт.) улице.

Первоначально китайские полицейские пытались навести порядок среди китайской ди­аспоры города. Но вскоре выяснилось, что они “являлись страшными эксплуататорами всего мирного населения китайского и корейского во Владивостоке. Покровительствуе­мые господином Шкуркиным, они держат в страшном страхе все китайское население”17. Выяснилось, что они находились в дружеских отношениях с оперировавшими здесь хунху­зами и занимались поборами с содержателей банковок, опиекурилен и тайных домов тер­пимости. В октябре 1903 г. наместнику царя на Дальнем Востоке адмиралу Е.И. Алексееву была направлена жалоба китайских купцов, проживающих и торгующих во Владивостоке, на бесчинства китайских десятников во главе со Шкуркиным. Жалоба была перенаправле­на Приамурскому генерал-губернатору с указанием принять надлежащие меры по пресече­нию злоупотреблений владивостокских полицейских властей. Последний же предложил военному губернатору Приморской области снять с должности и уволить коллежского асес­сора Шкуркина, а также заменить полицмейстера Владивостока полковника в отставке Андреева другим лицом. Кроме того, генерал-губернатор писал: “Засим я признаю, безус­ловно, неоправданным дальнейшее оставление в настоящем виде организации китайских полицейских десятников”18. Для расследования этого дела был направлен правитель канце­лярии генерал-губернатора надворный советник В.В. Перфильев. Выводы, сделанные им после опроса китайских купцов, полицейских были однозначными: Шкуркин и десятники занимались противозаконной деятельностью. “Китайская полиция” в связи с этим была упразднена. Однако это не решало проблему пресечения тайной деятельности китайского преступного мира в городе.

С увеличением китайского населения города, особенно сезонных рабочих, прибывав­ших из Китая в Приморье, росло и число совершаемых ими преступлений. Поэтому на по­вестку дня вновь встал вопрос о создании при городском полицейском управлении специ­ального подразделения по борьбе с китайской преступностью. Этот вопрос достаточно долго обсуждался местными властями всех уровней. Целесообразность воссоздания подобной полиции понимали все, но вопрос упирался в принципы ее комплектования и в финансиро­вание: централизованных средств на эти цели никто не выделял, а городская Управа не могла взять на себя расходы на подобное формирование. Положительное решение по дан­ному вопросу было, наконец, принято только в 1910 г. Китайская полиция была создана при Владивостокском городском полицейском управлении. Содержание ее сотрудников и другие организационные расходы вновь взяло на себя главное китайское торговое Обще­ство, которое объединяло к тому времени около 1000 членов. Оно было больше всего заин­тересовано в создании “своей” полиции, так как страдало от вымогательств уголовных ав­торитетов. Базировалось оно в помещении Общества, куда и доставлялись задержанные за различные правонарушения19.

Состояла “китайская полиция” Владивостока из заведующего на правах помощника пристава 3-й полицейской части города Ф.М. Блука, 10 городовых из числа русских поли­цейских и 7 китайских десятников. Последние контролировали определенную территорию и объекты на ней, имели специальные бляхи с надписью “Китайский десятник”20. Десятни­ки проходили тщательный отбор, как, впрочем, и те, кто входил в их десятки. Вообще служба в китайской полиции была престижным и хлебным делом, попасть в нее было достаточно трудно. О том, чтобы стать полицейским мечтал практически каждый китаец.

Среди горожан полиция, согласно Закону Российской империи от 6 июля 1908 г. об организации сыскной части и Правилам расходования чинами полиции кредита сметы МВД на сыскные надобности от 4 октября 1911 г., располагала сетью негласных платных аген-

73

пгов-осведомителей. Они делились на постоянных и временных. Деятельность этих вольно­наемных лиц направлялась по преимуществу на осуществление наблюдения или сбор над­лежащих сведений в местах скопления населения (на базарах, вокзалах, пристанях и т.п.), а также по отдельным поручениям о лицах, совершивших преступления21. Они вербовались как из преступной среды, так и обычных граждан. Естественно, подобную агентуру имела и китайская полиция города. Ее осведомители оперативно сообщали и о происходящих на Миллионке процессах, совершенных и планируемых преступлениях. Но о чем практически никогда не сообщала секретная агентура, так это о тайных квартирах-базах, где скрыва­лись хунхузы. Своя жизнь была дороже, хотя в придорожных канавах и на берегу залива изредка находили трупы с признаками насильственной смерти этих добровольных помощ­ников полиции. Информация также поступала и от случайных лиц, которые также получа­ли вознаграждение за доставленные сведения.

Главной заботой полиции были, прежде всего, организация защиты китайских торгов­цев от хунхузов, искоренение преступности среди китайского населения города22. Важное место занимала и борьба с торговлей опиумом и опиекурением. На необходимость борьбы с опиекурением и притонами обращали внимание практически все военные губернаторы Приморской области, особенно В.Е. Флуг. Он разработал комплекс мер и наказаний за это преступление. Преемник Флуга генерал-майор М.М. Манакин предлагал полицмейстерам городов области 18 апреля 1911г. «объявить под расписки китайцам-домовладельцам, арен­даторам и их управляющим или доверенным содержание указанного пункта (в пункте письма речь шла о строжайшем запрете опиекурения. - Прим, авт.) и предупредить, что в случаях обнаружения в домах противозаконных сборищ (в том числе и для игры или опиекурения) они и все причастные лица будут подвергнуты строжайшим взысканиям, вплоть до высыл­ки в пределы Китая. Околоточных надзирателей, в участках которых будут, помимо них, обнаружены притоны этого рода, представлять к увольнению вовсе от службы, а приста­вов за слабость надзора за подчиненными представлять для наложения взыскания»23. Но, несмотря на подобные директивы, все оставалось на своих местах. Указанную задачу «ки­тайская полиция» не хотела и не могла эффективно выполнять. И дело здесь было не толь­ко в том, что притоны плодились как чертополох (на смену одному закрытому тут же при­ходили несколько новых) и полиции не были известны их адреса. Дело было и в другом: за возможность относительно спокойно работать, то есть за своеобразную «крышу», содер­жатели тайных притонов платили некоторым полицейским определенную мзду. Ставки были стандартные и приемлемые. А если же полиция для галочки проводила обыски, то к вла­дельцам ликвидированных опиекурилен принимались достаточно мягкие меры - заключе­ние на определенный срок в арестный дом или наложение взыскания, или денежный штраф24. Эти меры, естественно, ничего не решали. Опиекурение процветало.

Большую проблему представляла и торговля спиртным. Вот что писал в «Объяснитель­ной записке к годовому отчету за 1913-й год» пристав 3-й полицейской части Процук: «...Тор­говля в районе 3-й части, в особенности трактирная, сильно растет, вследствие чего пьян­ство доходит до невероятных размеров. Чтобы искоренить это зло, хотя бы до некоторой степени, было бы весьма желательно воспретить китайцам открывать винные лавки, так как китайцы нашли гораздо выгодным торговать водкой, чем какими-либо другими това­рами. Указываю на китайцев потому, что почти во всех улицах 3-й части торговля водкой находится исключительно в руках китайцев. У последних сильно развита торговля вне доз­воленное время и бороться с этим злом чинам полиции почти невозможно, так как у каж­дой китайской лавки имеется всегда несколько сторожей-китайцев, которые следят за каж­дым движением чинов полиции»25. Это связано с тем, что на территории этого участка про­живало 26 652 человека, из них - 12 040 китайцев26.

У «китайской полиции» были и свои внутренние проблемы: в «семье» не без урода. В их рядах зачастую шли чистки. Очищались от взяточников и предателей. Были там и такие, которые работали на местных авторитетов китайского преступного мира. В фондах РГИА

74

ДВ находится весьма интересный документ, в котором приводится факт работы на пре­ступников одного из китайцев - переводчика городского полицейского управления. Он на протяжении определенного времени оповещал своих тайных хозяев обо всех облавах и иных акциях, готовящихся руководством полиции на Миллионке. В конечном счете он был ра­зоблачен и предстал перед судом. В декабре 1909 г. был разоблачен переводчик 3-й поли­цейской части Ван Готун. Он через связного - китайца-сторожа с Миллионки - сообщал владельцам банковок и опиекурилен на Семеновской улице об обысках, которые планиро­вала сделать у них полиция. Полицейские операции, естественно, заканчивались провалом. За каждую такую информацию переводчик получал со всех владельцев по 70 рублей27, дос­таточно большие по тем временам деньги. Факты говорят о том, что городской полицмей­стер на многое закрывал глаза или давал указания своим подчиненным об освобождении из-под стражи какого-нибудь задержанного в ходе облавы. Делал он это, наверное, не за красивые глаза. Но, несмотря на эти и другие проблемы, полиция действовала довольно эффективно и успешно в других сферах: вела борьбу против карманников, ловила убийц, оберегала китайских торговцев от «наездов» местных китайских и русских преступных ав­торитетов, раскрывала по горячим следам грабежи и кражи. Достижением было и раскры­тие чинами полиции нескольких подпольных мастерских по изготовлению фальшивых рус­ских паспортов и денег. По вопросам борьбы с китайской организованной преступностью полиция взаимодействовала с Владивостокским охранным отделением.

Со временем деятельность китайской полиции была отлажена. Городовые с десятника­ми по вечерам ходили по улицам города, посещая притоны, при необходимости задержи­вали китайцев-преступников и отправляли их в арестантские помещения при полицейских частях города, где они содержались до утра. Затем, утром, задержанных доставляли в по­мещение Общества, и там производились допросы. Что делать с ними, решали на месте. Нередко китайские десятники избивали их палками, мотивируя свои действия тем, что только так можно добиться показаний28. Несмотря на вышеозначенное, работа китайской поли­ции высоко оценивалась и полицмейстером, и военным губернатором Приморской облас­ти. Большая заслуга в организации работы полиции принадлежала Федору Мартиновичу Блуку, “заведующему Владивостокской китайской полицией”, как он официально имено­вался. Блук родился 30 октября 1884 г. в Экаусской волости Бауского уезда Курляндской

Вид на Семеновский базар и кварталы Миллионки

75

губернии. Отец - крестьянин Мартин Мартинович нарек сына Альберсом-Федором-Кар- лом, но ему на русский манер дали сокращенное имя Федора. С августа 1907 г. согласно его прошению Блук был зачислен канцелярским служителем в штат Владивостокского городс­кого полицейского управления, с октября 1909 г. он - кандидат, а через некоторое время и околоточный надзиратель 2-й полицейской части, а затем портовой полиции Владивосто­ка. С образованием китайской полиции коллежский регистратор Блук подал прошение о “перечислении в штат Владивостокской городской полиции на должность нештатного око­лоточного надзирателя за счет китайского купеческого общества»29. В июле 1912 г. - он уже губернский секретарь, помощник пристава. В 1916 г., в связи с войной, Блук, исходя из патриотических или карьеристских соображений, подал прошение на высочайшее имя о перемене фамилии. 17 мая 1916 г. царь разрешил ему принять фамилию Туманов30.

В истории городской китайской полиции особая роль принадлежит начальнику Влади­востокского сыскного отделения К.Е. Мажникову. 2 мая 1914 г. он приказом военного гу­бернатора Приморской области был временно допущен к исполнению обязанностей на­чальника Владивостокского сыскного отделения, а 1 ноября 1914 г. утвержден в занимае­мой должности. Ранее он служил в Московской полиции в управлении пристава городско­го участка, заведовал столами по зачислению запасных войск, паспортным и арестантским, затем был околоточным надзирателем Харбинской городской полиции, а после - Уссурий­ского городского полицейского управления31. Следует отметить, что Законом от 6 июля 1908 г. в России было учреждено новое подразделение полиции - сыскное отделение. Штат его сотрудников был малочисленным. Целью его деятельности было негласное расследова­ние и производство дознаний в видах предупреждения, устранения, разоблачения и пресле­дования преступных деяний общеуголовного характера32. Сеть сыскных отделений покры­ла территорию империи. Владивостокское сыскное отделение состояло всего из восьми че­ловек, включая самого начальника33.

Так как функции обоих этих подразделений - сыскного отделения и китайской полиции - были во многом схожи, то Мажников после своего назначения поставил вопрос о необхо­димости сконцентрировать все усилия китайской полиции и вверенного ему отделения для увеличения раскрываемости преступлений под эгидой сыскной полиции. Будучи тщеслав­ным человеком, он хотел сделать себе имя и карьеру еще и на раскрытии преступлений среди «желтых». Но Блук не подчинялся ему. Поэтому он сначала пытался воздействовать на полицмейстера с целью, чтобы тот подчинил ему «китайскую полицию», а когда понял бесполезность подобных попыток, то пошел по другому пути: перепрыгнул через голову непосредственного начальства и обратился напрямую к военному губернатору Приморс­кой области, мотивируя это необходимостью объединения и координации действий и веде­ния более решительной борьбы с преступниками14.

В 1915 году Мажников добился своего: китайская полиция вошла в состав Владивос­токского сыскного отделения на правах подчиненного подразделения. Теперь вся инфор­мация «наверх» о деятельности китайской полиции практически шла за его подписью. При­ведем выдержку из такого документа: «Произведенной облавой сего числа чинами вверен­ного мне отделения и помощником пристава Блука в доме № 6, по Киевской ул. обнаруже­но около 100 человек китайцев, играющих в азартные игры, которые частью разбежались, 22 задержано... Начальник сыскного отделения Мажников»35.

Сыскному отделению и китайской полиции Владивостока приходилось заниматься борь­бой с преступностью не только в городе, но и за его пределами. В пригороде Владивостока также проживало большое количество китайских и корейских рабочих. Наиболее частыми преступлениями там были разбойные нападения и похищения людей с целью выкупа. Так, в частности, 20 сентября 1914 г. заведующий городскими лесами и угодьями Свионтецкий доложил городской Управе, что на берегу Уссурийского залива, в окрестностях корейских деревень Тавайза, Черный камень и Чумагоу, появились две шайки вооруженных хунхузов. Одна из них состояла из 4 человек, другая из - 836. Они ограбили поселян-корейцев и ото­

76

брали у жителей деревни Черный камень два ружья. По слухам, часть хунхузов проживала на станции Океанской. Произведенными полицией розысками грабители не были обнару­жены. Опрос корейцев ничего не дал, но были основания полагать, что они знают, но боят­ся сказать правду, опасаясь мести хунхузов. Вскоре было установлено, что шайка хунхузов из 13 человек находится за рекой Тавайза и требует у корейцев, проживающих на берегу залива, денег и продовольствия. Каждая из прибрежных деревень была обложена ими да­нью, которая собиралась 2 раза в год (весной и осенью) доверенными людьми шайки.

11  августа 1915 г. около часа ночи в 26 верстах от Владивостока в барак, занимаемый рабочими китайцами, пришли около 15 хунхузов, вооруженных винтовками и револьвера­ми, и ограбили проживающих на 200 рублей. Зашедших случайно рядчика Ворошейкина и рабочего Волкова они связали. После этого захватили с собой китайского рядчика Чсмоу- Тун-Чао и скрылись. Осуществленный сразу же розыск не привел к задержанию хунхузов, но было установлено, что они скрылись в районе бухты Тавайза37.

В донесении заведующий городскими лесами и угодьями сообщил, что при объезде городских лесов, в районе Тавайзы, приблизительно в 4-х верстах от берега Уссурийско­го залива, удалось установить местонахождение палатки, в которой проживала шайка хунхузов в количестве 22 человек. По словам корейцев, хунхузами захвачены и скрыты в этой палатке в качестве заложников несколько корейцев и одна русская женщина с ребен­ком. Кроме главной палатки, в сопках неподалеку имеются еще три маленьких, в каждой из которых постоянно находятся 2 сторожа. Было установлено, что хунхузы имеют раз- ведчиков-агентов из числа бродячих корейцев и китайцев, проживающих на известковом заводе в бухте Тавайза.

К розыскным мероприятиям был привлечен начальник сыскного отделения Мажников. 14 августа 1915 г. на известковом заводе под его руководством была произведена облава и задержано 45 китайцев. Все задержанные отправлены на миноносце во Владивосток до окон­чания производства дознания. Часть китайцев, проживавших в районе бухты Тавайза, при­влечена к ответственности за укрывательство хунхузов38.

В связи со сложившейся обстановкой военный губернатор попросил городского голо­ву Владивостока внести на рассмотрение городской Думы ходатайство об ассигновании средств на учреждение полицейского поста при бухте Тавайза в составе 3 конных, 3 пе­ших городовых и одного околоточного надзирателя39. Из документов не видно, были ли выделены для этой цели средства.

Являлось ли создание китайской полиции во Владивостоке благом или злом, судить сегодня достаточно трудно. Но некоторые современники отмечали негативные последствия этого решения. Так, в частности, автор, скрывавшийся под псевдонимом “Дальневосточ­ный”, писал по этому поводу следующее:

“Во Владивостоке есть дома, в которых живут исключительно китайцы. Если дом боль­шой, то, наверное, там ютится китайцев не одна сотня. Все здания и дворы заняты неболь­шими помещениями-клетками с массой выходов, неожиданных проходов, таких тупиков, из которых будто нет выхода, а вошедший туда китаец моментально исчезает. Всюду смрад, темнота и теснота. Тут скрываются и хунгузы (хунхузы. - Прим, авт.), и торговцы живым товаром, тут идет перепродажа фальшивой русской монеты, изготовляемой - серебряной в Чифу и Шанхае, а депозиток - в Стране восходящего солнца, у добрых соседей-японцев. Тут происходят совещания и сюда же сообщаются сведения о тех или иных предположени­ях и мерах - администрации города. Сведения эти добываются китайцами-“бойками” у слу­жащих и у военных, и у чиновников всех ведомств, буквально во всех учреждениях.

Существует, положим, во Владивостоке, как бы отдельная, китайская полиция, на обя­занности которой лежит следить за внутренним распорядком житья-бытья живущих в городе китайцев и, конечно, является в помощь чинам государственной полиции, в случаях к тому нужных. Но можно наверняка сказать, что китайцы-полицейские отнюдь не являются по­мощниками нашей полиции, а скорее наоборот. Китайская сплоченность и солидарность не

77

позволяют этого, и ни один китаец не выдаст своего соотечественника. А между тем китайс­кая полиция является тормозом при раскрытии преступлений, совершенных китайцами.

Второе зло во внутренней жизни здешней полиции - это переводчики китайцы и ко­рейцы. При каждом полицейском участке, при каждом полицейском правлении есть та­кие переводчики, которые переводят имена и фамилии на русский язык при выдаче рус­ских билетов китайцам, приехавшим сюда на жительство, и служат вообще переводчика­ми при встречающихся к этому надобностях. Сколько и какие на этой почве бывают, бывали и есть злоупотребления - едва ли это составляет тайну. Китайские и корейские переводчики очень часто грешат, помогая своим соотечественникам устраиваться и беря за это солидные бакшишы (взятки. - Прим. авт.)”40.

Нельзя не согласиться с такой точкой зрения на китайскую полицию, но если взять за критерий количество раскрытых ею преступлений, то имевшиеся в ее работе негативные про­явления отходят на задний план. Проводимые китайской полицией операции за период, к примеру, с 1911 по 1917 гг. в целом свидетельствуют, что свою основную цель данное под­разделение выполняло вполне успешно, несмотря на проблемы и недочеты в своей работе.

Китайская полиция просуществовала во Владивостоке с перерывами до 1919 г. На сме­ну ей на короткий промежуток времени в 1921 г. пришла «китайская милиция». В первые годы советской власти лучшие традиции «китайской полиции» продолжило так называе­мое китайское отделение Приморского уголовного розыска.

Таким образом, можно констатировать, что полиция Владивостока, используя тради­ционные методы борьбы с преступностью, столкнулась с тщательно скрываемой противо­законной деятельностью среди китайского населения. При проведении розыскных мероп­риятий она часто сталкивалась с хорошо поставленной системой безопасности китайских преступных сообществ, которая противодействовала им. Вследствие этого преступная дея­тельность оперативно прекращалась, а преступники уходили по заранее подготовленным путям. Раскрываемость преступлений была минимальной, поэтому в конце XIX века встал вопрос о создании специфического подразделения полиции по борьбе с преступностью и защите китайского населения. Решение о создании китайской полиции при городском по­лицейском управлении Владивостока было принято в 1910 году. Имея свою агентурную сеть, она проникала в преступные сообщества и пресекала их криминальную деятельность.

Несмотря на все сложности работы, китайская полиция сыграла важную роль в охране безопасности китайского и русского населения от посягательств уголовных элементов, она вела борьбу с торговлей опиумом и опиекурением, выявляла и пресекала деятельность раз­бойных шаек, раскрывала грабежи, убийства и факты мошенничества, столь распростра­ненные в китайской среде Владивостока того времени.

Литература

1    Шелудько В.О. Развитие полиции российского Приморья в конце XIX в. // Ежегодная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых ВГУЭС. Тезисы выступлений. Вла­дивосток: Изд-во ВГУЭС, 1999; Он же. Совершенствование организации деятельности по­лиции Приморья в начале XX в. // Конференция института политики и права ВГУЭС. Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 1999.

2    Соловьев Ф.В. Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпоху капита­лизма (1861-1917 гг.). М.: Наука, 1989. С. 84-90; Сухачева Г.А. Обитатели “Миллионки” и другие. Деятельность тайных китайских обществ во Владивостоке в конце XIX - начале XX в. // Россия и АТР. 1993. № 1. С. 62-69.

3    Буяков А.М. Каждый китаец мечтал стать полицейским. Небольшой экскурс в исто­рию // Владивосток. 1996. 19 апр. № 74. С. 9.

4    Организованная преступность на Дальнем Востоке. Общие и региональные черты: Учеб­но-методическое пособие. Владивосток: Изд-во Дальневост. госуниверситета, 1998. С. 192-208.

78

6      Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (РГИА ДВ). Ф. 1. Оп. 1.Д. 1792. Л. 43.

7       Краснов А. Н. По островам Далекого Востока: Путевые очерки. СПб., 1895. С. 148.

8       РГИА ДВ. Ф. 515. Оп. 2. Д. 196. Л. 43.

9       Обзор Приморской области за 1901 г. Приложение № 2. Владивосток, 1904.

10     Обзор Приморской области за 1910 г. Приложение к всеподданнейшему отчету. При­ложение № 1. Л. 2.

11      РГИА ДВ. Ф. 515. Оп. 2. Д. 204.

12      Там же. Д. 139. Л. 113.

13      Там же. Д. 204. Л. 12.

14      Пу И. Моя жизнь. М„ 1968. С. 238.

15      РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 4. Д. 534. Л. 74.

16      Там же.

17      Там же. Л. 5.

18      Там же. Л. 12 об.

19      Там же. Ф. 537. On. 1. Д. 33. Л. 33.

20      Там же.

21      Там же. Ф. 702. Оп. 4. Д. 667. Л. 37 об. - 38.

22      Там же. Ф. 537. On. 1. Д. 33. Л. 33 об.

23      Там же. Ф. 702. Оп. 4. Д. 708. Л. 19 - 19 об.

24      Буяков А.М. Указ. соч. С. 9.

25      РГИА ДВ. Ф. 515. Оп. 2. Д. 105. Л. 39.

26      Там же.

27      Там же. Д. 204. Л. 424.

28      Там же. Ф. 537. On. 1. Д. 33. Л. 33 об.

29      Там же. Ф. 1. On. 1. Д. 3478. Л. 2, 4, 5 об., 7, 19,20, 24.

30      Там же. Л. 29.

31      Там же. Ф. 1. On. 1. Д. 4724. Л. 2-4.

32     Там же. История полиции России: Краткий исторический очерк и основные докумен­ты. М.: Изд-во “Щит-М”, 1998. С. 183-184.

33      РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 4. Д. 687. Л. 8.

34      Там же. Ф. 537. On. 1. Д. 33. Л. 34.

35      Там же. Л. 132.

36      Там же. Д. 2001. Л. 2.

37      Там же. Л. 15.

38      Там же. Л. 25.

39      Там же. Л. 39.

40      Дальневосточный. На Дальнем Востоке // Вестник полиции. 1913. № 21. С. 484.

79