Кто виноват? Или как быть коммунистом...

КТО ВИНОВАТ?

(быть коммунистом?)

 Моя мама, Колетт Сальман, родилась в 1934 году в женской тюрьме Френ под Парижем. Её родители, мои дедушка и бабушка, польские евреи, в конце 20х — начале 30х гг. учились на медицинском факультете парижской Сорбонны. Как и многие молодые люди в те годы, они стали коммунистами, а позднее вступили в подпольную организацию, которая занималась промышленным шпионажем в пользу Советского Союза.

Шпионская сеть, в которой моя бабушка исполняла роль курьера, пронизывала французское общество до самой верхушки, включая армию и правительство. В декабре 1933 года сеть была раскрыта, и бабушка, уже беременная, оказалась в тюрьме.

 Когда в 1936 году ее освободили, вместе с двухлетней дочкой, моей мамой, она последовала за мужем, моим дедушкой, в то единственное место на земле, куда они стремились, — в Советский Союз. Ведь они ему служили. Однако реальность оказалась далека от радужной картины, которую они себе воображали, и вместо социалистического рая они нашли там отравленную страхом и подозрениями страну.

Когда на улице они заговаривали друг с другом по-французски, прохожие обвиняли их в шпионаже, принимая без колебаний за иностранных агентов. Одного за другим арестовывали их товарищей — таких же, как они, политэмигрантов. Дедушка не сомневался, что скоро настанет и его черёд, и в 1937-ом его действительно забрали.

 Дедушку выпустили из тюрьмы через полтора года, без суда. Это произошло немедленно после того, как шеф НКВД Николай Ежов сам стал жертвой террора и был заменён еще более зловещей фигурой — Лаврентием Берия. Но то, что дедушку выпустили, вовсе не означало, что кошмару, выпавшему на их с бабушкой долю, пришёл конец. В 1949 году началась кампания по борьбе с «безродными космополитами» — еврейской интеллигенцией.

 Дедушку, выпускника Сорбонны и кандидата медицинских наук 1-ого Мединститута, уволили с работы без права заниматься врачебной практикой или преподавать медицину.

В течение многих лет он оставался безработным, безуспешно пытаясь найти работу в провинциальных городах.

В 1953-ем году пришло новое несчастье — возникло «дело врачей», согласно которому врачи, преимущественно евреи, обвинялись в покушении на Сталина и других коммунистических лидеров.

 Возникла новая угроза оказаться за решёткой.

 Но больше всего бабушку с дедушкой угнетало то, что они оказались в западне и им больше не выбраться на Запад. Боже, как винили они себя за юношеское недомыслие! И хотя после смерти Сталина угроз для жизни сделалось меньше, однако, к тому времени страх оказаться в тюрьме и потерять родных поразил их навсегда. Они продолжали жить в СССР, и лишь спустя  много лет — в 1962 году — им удалось перебраться в Австралию.

 С детства мне были знакомы имена тех, кого представляли как больших друзей Советского Союза на Западе: английских писателей Герберта Уэллса и Бернарда Шоу, американского прозаика Теодора Драйзера, немецких романистов Генриха Манна и Лиона Фейхтвангера. Самую большую группу составляли французские писатели, чьи имена были известны любому советскому читателю: Анатоль Франс, Анри Барбюс, Ромен Роллан, Луи Арагон и Эльза Триоле.

В Советском Союзе эти авторы считались классиками современной литературы, а их книги, переведенные на русский язык, можно было найти в любой советской библиотеке и на домашних книжных полках.

 Я знала, что советская система сыграла значительную роль в  идеологизации и политизации  западных интеллектуалов и превращении их в своих сторонников. Не было сомнений в том, что их использовали и ими управляли.  Но никто не хотел отвечать за их судьбы. Стремление к идеалам обернулось горем.

 

Людмила Стерн.

 

0
266
3