ВСПОМИНАЯ ОБ ОТЦЕ Часть четвёртая. После войны

    Часть четвёртая. После войны

     После войны Николай ещё два года служил в Польше. В 1947 году ему присваивается звание капитан; он получает назначение в часть дальней авиации (г.Баку) на должность командира экипажа (6 человек) тяжёлого бомбардировщика.

г. Баку, 04.08.1948г.,
«Уточнение полётного задания»
     Фотография сделана к статье «Сталинский лётчик» - снова, в который раз, Н.Ф.Нефедов проявил высококлассное мастерство военного авиатора.

…Случилось в период службы в Баку, где полёты в горной местности имеют свои особенности. На одном из дальних перелётов метеосводка доложила о грозовых явлениях по курсу следования. Сделали попытку обойти грозу, но было очевидно, что уже поздно, - грозовой фронт был обложным, многотонная машина оказалась в западне. Как показывал опыт тех лет, оказаться в грозовых, от горизонта до горизонта, облаках, имеющих несколько разбросанных и взаимодействующих друг с другом эпицентров, - это была неминуемая гибель и машины, и экипажа. Можно только догадываться, под какое испепеляющее напряжение в случае прямого удара молнии в корпус самолёта мог попасть большой объект из металла в этой грандиозной природной трансформаторной будке!

     Но и того, что было, с лихвой хватило, чтобы не один раз попрощаться с жизнью. …Стрелки приборов бешено метались, управление отказывалось повиноваться, самолёт дробно трясло и швыряло из стороны в сторону. Связи не было - рация не работала… А ещё и баки, полные горючего!...

Через иллюминаторы было видно, как по плоскостям тоненькими ослепительно голубыми змейками скакали грозовые разряды. Сами плоскости коробило, будто по ним проходили волны… Невероятно какими усилиями и маневрами - по всей вероятности, тут сработала интуиция опытного лётчика и при исключительной выдержке, но командиру удалось не только вывести самолёт из грозы, но и посадить местами оплавленную машину. Это был небывалый случай выхода самолёта такой массы из грозы – в связи с этим и статья «Сталинский лётчик» (фото выше).

     За сохранение жизней экипажа и дорогостоящей военной техники командование полка представляет Н.Нефедова к высокой правительственной награде… Однако за все недоработки экипажа (бортрадист следил за метеосводкой, штурман корректировал курс и прочее), и свои тоже, полную ответственность несёт командир: за то, что втянулся в грозу, в результате чего боевая машина и экипаж из шести человек могли сгореть заживо, безусловно «светил» трибунал… Таким образом, или и то, и другое, или ни того, ни другого… Но остаться в живых в той ситуации – уже ни с чем не сравнимая награда!… 

     После приземления переживший кошмар грозового ада экипаж «расслабился» приличной дозой спиртного. Это был первый и единственный случай, когда ни разу не позволявший себе неумеренность Николай «снял всякие тормоза»; пыталась расспросить – отвечал односложно: «Спирта… граммов 600, …сколько дальше – не помню». Но не менее интересно другое…Члены экипажа, понимая неимоверное перенапряжение командира, вырвавшего самолёт из объятий неминуемой смерти, с добродушием отнеслись к его небывалому «перебору»; раза два пытались настоять: «Командир!... Мы тебя проводим», на что следовало не допускающее возражений: «Я - сам!»… Конечно же, «принявшие» гораздо меньше товарищи заботливо сопровождали его, но шли в отдалении и по другой стороне улиц. А потом рассказывали, как командир, по привычке опрятно оправившись, чётко, не качнувшись, шёл по улицам до своего места жительства. Наверное, на «автопилоте» - он никогда бы не позволил себе опозорить форму военного лётчика...

    Рассказ продолжала жена: «Открывается дверь… и, не перешагнув порог, Николай мешком рухнул на пол. Я обомлела, не понимая в чём дело. Ребята помогли положить его на кровать, где он проспал восемнадцать часов»…
…Можно только ещё раз поразиться невероятному самообладанию и контролю над собой даже в почти полубессознательном состоянии…
...Октябрь 1949г. Военным бортом под командованием к-на Н.Нефедова летел в Польшу назначенный на пост замминистра обороны ПНР легендарный маршал К.Рокоссовский.
_________________

     В Баку Н.Нефедов начал готовится к продолжению учёбы в военной академии. Его друг и второй пилот А.Мельников, тоже готовившийся к экзаменам, вспоминал: «Нагрузка при подготовке была колоссальная. Чтобы высвободить время на отдых, я решал две-три задачи из раздела, а Николай, не давая себе поблажек, - все тридцать-сорок. Он был чрезвычайно требовательным к себе. И лётчиком от Бога».
…В 1950-м году Николай, блестяще сдав экзамены, стал слушателем в ВАВВИА им. Н.Е.Жуковского и был откомандирован в Москву. Учился на одном курсе с Владимиром Комаровым - будущим космонавтом; на два года позже в эту же академию был зачислен Ю.Гагарин.
     Примечательно отметить уровень квалификации преподававшей в академии профессуры на таком примере: руководителем одного из курсовых проектов Николая был широко известный к тому времени авиаконструктор С.В.Ильюшин, изобретатель знаменитых самолётов «ИЛ».
     В рядах слушателей академии Николай два раза был участником военных парадов на Красной площади.

В годы учёбы в академии,
1950-56 гг
     Жена всеми силами, превозмогая боли в ногах, ограждала мужа от бытовых дрязг, давая возможность полноценно заниматься учёбой и нелёгкой службой - не только сложной, но и опасной. В период учёбы Николай получает серьёзную травму головы на учебном полигоне при испытании опытного образца – академия готовила не зубрил-теоретиков, а грамотных инженеров, специалистов-практиков высокого класса, проверявших свои расчёты на себе. Травма была настолько тяжёлой и мучительной, что он без колебаний отдавал себя врачам под расписку для любых экспериментов. После этой аварии пять месяцев пролежал в госпиталях, да и позже его систематически отправляли на лечение.
     …Николай заканчивает академию, единственным со всего курса, в звании майора.      Получает назначение в авиаполк дальней авиации, дислоцирующегося под городом Тарту Эстонской ССР на должность заместителя командира полка по технической части. По сути, высокий уровень ответственности за техническое состояние и оснащённость многотонных тяжёлых бомбардировщиков - «альфы» и «омеги» боеготовности полка по значимости ставил эту должность выше административной работы командира полка. Прекрасно подготовленные, великолепные специалисты, выпускники «Жуковки» всегда достойно проявляли себя в дальнейшей службе… В Тарту родилась, вызывавшая восхищение эстонских врачей, здоровенькая двойня: дочка и сынок.
…Впереди ждала блестящая карьера военного специалиста…

     Но здоровье распорядилось иначе: всего год с небольшим прослужил Николай после окончания академии. Его изматывали страшные головные боли после травм, полученных в аварии; сказались и ранения во время войны. Осенью 1957-го военврач медкомиссии сказал ему: «Хочешь жить, забудь авиацию! Езжай в среднюю полосу… И заводи пчёл!». В 34 года майор Н.Ф.Нефедов был комиссован. В расцвете возраста разом рушилось всё: любимая интересная работа - Николай не мыслил жизни без авиации, никчемность глубоких знаний, закрывались широкие перспективы.
     Тяжело переживающий отставку Николай решает ехать к матери, в Нижегородскую глубинку в свой родной посёлок с мыслью «на родину умирать». Надёжный друг - жена помогла пережить ему невыносимо трудные по состоянию здоровья и в моральном плане эти дни и годы.
     На «гражданке», после года госпиталей, он поступил работать на закрытое предприятие «Восход» в г.Павлово - его, высококлассного военного специалиста, сразу же прибирают себе военпреды. Четыре года ходил пешком из Тумботина в КБ «Восход» (около девяти км) и обратно - такой знакомый с юношеских лет путь: квартиру ему давали сразу, но он ждал постройку дома ближе к реке. Николай Федорович работал с интересом, инженерная работа по авиационному профилю приносила хоть какое-то удовлетворение, но напряжение для него оказалось чрезмерным; к тому же за ним по вопросам работы в любой момент могли прислать машину: бывало, едва доходил до порога дома, как приходилось возвращаться обратно; его разыскивали в лесу, на рыбалке, поднимали ночами.

     После 8-ми лет напряжённой работы в КБ, несмотря на необходимость ежегодного лечения, он снова надолго попадает в госпиталь. Здоровье заставило уйти на более спокойную работу: ответственный секретарь в обществе «Знание»; затем четыре года преподавал физику в родной Ленинской школе; был в числе основателей Службы гражданской обороны в Павлове. Не один раз звали на работу в местный горком партии и исполком - отказывался. Последнее место работы – военрук по начальной военной подготовке студентов Павловского автомеханического техникума. Кадровый военный и к этой работе отнёсся с полной отдачей: добившись материального обеспечения от городских властей, организовал для ребят летние лагеря со строевой и стрелковой подготовкой, где мальчишки, соревнуясь между отрядами, дружно, каждый отряд со своей песней, маршировали по дорожкам турбазы «Кусторка». Любой работой Николай Федорович занимался вдумчиво, основательно, везде показывал себя ответственным и грамотным специалистом.
…В первую же весну после отставки завёл пчёл, которые стали его глубоким увлечением; он мог долго и с любовью, рассказывать об этих удивительных созданиях Природы. Не надышаться было восхитительным запахом, исходившим от отцовских рук, когда он возвращался домой с пасеки... Пчелиный яд и пчёлопродукты постепенно стали благотворно сказываться на его здоровье. До последнего года жизни он не оставлял любимого занятия пчёлами. Старшая дочь продолжила его дело, двенадцать лет свято берегла и обихаживала, как живую память об отце, маленькую пасечку …
Но нашлись недобрые люди… Разорили… Пришло другое время: иная мораль, иные ценности…
* * * * * * *

…До конца жизни Николай Федорович вёл обширную переписку с друзьями, однополчанами, сослуживцами. Несколько раз ездил на встречи с однокашниками по академии – те, уже маститые чины, с большим уважением относились к нему, помня в нём одного из лучших среди них. Вместе с женой дважды побывали на встречах однополчан по 844-му авиаполку в г.Малая Вишера. …Довелось ехать с ним "своим ходом», меняясь за рулём, из Ленинграда до Москвы… Видно было, как волнуют его воспоминания 35-летней давности, эта местность, хорошо представляемая с воздуха. Как-то, на перегоне между населёнными пунктами он остановил машину… Седой ветеран, поникнув головой, долго стоял у памятного ему захоронения… Подошла, обняла - в ответ едва уловимая теплота благодарной признательности… 
…Двадцатилетние мальчишки… Такие простые и необыкновенные, скромные и сильные духом. Вы заслонили собой Родную Землю, защитив её от порабощения… Великое вам спасибо… 
_______________

     PS: Коленька Платонов… Ещё долго в Тумботине называли его по имени деда Платона - он, несмотря на исключительную скромность, с юношества был на виду. А после войны, в 46-м по делам службы бывая в г. Горьком (80 км до родного дома, а добраться тогда не было возможности), пару раз летал над посёлком, чтобы сбросить для матери вымпел с посылкой - до сих пор живы те, кто подбирал, чтоб передать матери, эти посылки. Для сельчан такое было незабываемым событием. А мать, вспоминала потом Анна Михайловна, была на дальнем стойле, у леса. Увидев кружащий над посёлком самолёт, выронила из рук подойник с молоком и кинулась бежать по перелеску, сорвав с головы платок и шепча пропавшим от волнения голосом: «Сынок… Сыночек...».
     По молодому задору, а может для того, чтобы увидеть мать или чтоб она его увидела, Николай пускал машину чуть выше электростолбов вдоль улицы, где стоял родной дом; видел, как шарахались, выпрыгивая из оглобель, испуганные рёвом бреющего полёта лошади. Но люди не считали это за хулиганство и вспоминали эти эпизоды, не раз сама слышала, с уважительным добродушием…

дочь Татьяна,
март 2015г.
Предыдущая часть ЗДЕСЬ.