КОМАРИНЫЙ ПЕРЕПОЛОХ

   КОМАРИНЫЙ ПЕРЕПОЛОХ.


                                                    «Не всё большое –великое, и не всё малое – мелкое».

1.

   Прежде всего, скажем, что же представляет собой Иван Матвеевич, потому что без этого сказ или рассказ, а, может быть и то, и другое о нём - никак не сложится, не сладится и не споётся. Иван Матвеевич - человек богатырской наружности. Два метра с вершком, но порой он умаляется ростком. Метра полтора и голова. А почему – никто не знает. Выдумывают, да гадают, ну да Бог с ними с  выдумщиками и гадальщиками, у нас на них времени не хватает, а мы свой сказ или рассказ начинаем и гостей приглашаем. Кто хочет пусть читает, и о чём речь понимает. А кто не поймёт, так это не ему, а нам упрёк.

   Природа крепостью Ивана Матвеевича щедро наградила, но не  впрямь пустила, а перекосила. Левое плечо вверх заброшенно. Правое - вниз закошено. Силушкой Иван Матвеевич удАлся, да умом Ваня от комара обтесался. Работал Иван Матвеевич кузнецом, да молодцом. Говорили, что он от славного и мышцей сильного Ильи Муромца пошёл.

   Муромец  от ворога землю русскую защищал, от всякой нечисти, которая меч поднимала, и Русь в полон взять мечтала, очищал. На дела был чист, коли слово давал, то по совести держал, чужого не брал, но и своё не отдавал. Слава о нём в былины перетекла, потому что не было на Руси добрее, честнее и сильнее богатыря. Ване взять бы с Ильи урок, да добру научиться впрок. По совести поступать, словом в поддавки не играть, слабого не обижать,  друзьям-соседям, попавшим в беду, помогать, а не яриться и не топтать. Да Ваня всё силой брал и силу главной доблестью считал, а то не знал, что сила без добра была у разбойника Соловья. 

   Ваня молотом всё взвешивал и отвешивал, да земли малорослые  к себе в довесок привешивал. Своей земли  достаток, да на ней неправедный порядок и русского духа упадок. Земля малый плод даёт, потому что заленился мужик и пьёт. Молодь труд не привечает, а жить вольно и богато мечтает. Не выбирают жизнь, чтобы жить, а стремятся неправдой правду прикрыть. Всё не расскажем, а одно скажем: не раз Русь с колен себя поднимала, ратными подвигами себя прославляла, бывала и бита, и отступала, но духом не падала и с пепла возрождалась, а сейчас, как языки чешут,  не в почести у других народов стала. А Ване хоть бы хны, рвётся в богатыри. Словом, Ваня – хват, потому что у него приагромаднейший кулак, которому никогда неймётся, и  всегда место найдётся, когда он развернётся.

   Пришло время выходить  Матвеевичу с кузницы на отдых. Долго думали, чем бы его обласкать и  наградить. Слово похвальное ему связали, а почести и подвиги Вани в двух пудовый молот закатали и сказали: держи, Ваня, для будущих потех и бери его, когда нам будет не до утех. Матвеевич за слово поблагодарил, себя не хвалил, а Ваня  во всю похвалялся, в грудь крепко стучал и сильно клялся, что, если кто на его землю шагнёт, так он  молотом любого враз зашибёт.

   Словом, был Ваня молодцом, да богатырём до встречи с комаром.

2.

   Июльским летним, тихим вечерком отпарился Иван Матвеевич в баньке берёзовыми, да дубовыми  веничками, загрузился поллитровкой самогона и сказал жене: Марии Ивановне, что в эту ночь он пойдёт спать в баньку, в которой он не только париться, но и  втихаря от жены литровой заначкой оттягивается

   Пошёл Матвеевич в баньку. И начались чудеса, но о них потом, сейчас слово о баньке поведём. Банька у Ивана Матвеевича славная в саду  среди яблонь плодовитых и диким виноградом обвита. Не шатко стоит.. На дуб-корень по-мужицки топором, пилой, да молотком  схвачена, на шип и в лапу посажена. Иван Матвеевич сам брёвна таскал, сам топориком тесал. Не баню, а словно царский дворец возводил. Смахнул пот, когда прошёл  годок. Крепкую баню Иван Матвеевич смастерил и ладно зажил бы, если б не комар и Ваня.

   В баньке парная и комната гостевая.  Они в рост Ивану Матвеевичу, чтобы он не сгибался и богатырской макушкой за потолок не цеплялся. В парной Матвеевич  кузнечный пот смывает, кровь прогревает, косточки накаляет. Внутри всё бурлит, кипит, а Матвеевич только улыбается, да жениным домашним погребным кваском освежается.

   А в гостевой в душу Ивана Матвеевича  чёрт вселяется, и Матвеевич в Ваню превращается. А откуда чёрт берётся, так говорят, что он из левой задней лошадиной подковы куётся. Иван Матвеевич в гостевой умаляется и в богатырской наружности теряется. Это чёрт с его душой забавляется. Он своё товарищество приглашает. Кружком и рядком усаживает, иноземными напитками обхаживает и заморской зеленью услаждает. Откуда он всё это берёт, да с Ивана Матвеевича дерёт. Товарищество, что день, что ночь заседает и обсуждает, а что обсуждает, то только они и знают, в заморские края катают, дела не делают, только слова вышивают, себя умными, а других дурнями выставляют. От их дел хлопоты возрастают, право мужицкое они не уважают. Имущие неимущих гнут и правом сильного живут.

   Достал Иван Матвеевич  из-под пружинного дивана, на котором он любит лежать и  планы  составлять, как хозяйство в крепости держать, заначку и прибрал в себя. Хорошо на душе. Посветлело, повеселело. Колокольчиком душа зазвенела. Заливается, от кузнечной гари не задыхается. В окошко звёзды светят, ветерок прохладу навевает. Небесные сферы песни поют. Лёг он на диванчик и только хотел уснуть,  как вдруг слышит, что комар возле уха зажужжал.

   Отмахнулся Матвеевич рукой  и снова вздремнуть решил, чтобы сон восстановить. Уже и сон набежал, а комар на лоб заселился, повечерять расхрабрился. Иван Матвеевич  хлоп по лбу, да уже по-пустому. Завертелся комар, взмыл вверх и в пике  с виража пошёл. Да, как пошёл. С таким трескучим писком, что у Вани нервы пошатнулись. Не выдержал он, закрутил полотенце на кулак и давай, как бычок воздух бодать, чтоб комара выгонять, а он никак. Кружит, пищит, жужжит и Ваню клюнуть норовит.  Таких звуков наносит, что у Вани мозги выносит. Так и хочет присосаться и кровушки попить. Ваня и полотенцем, и простыней, и вениками –  не сдаётся комар. Навострится на потолке, надуется и с ходу в атаку бьёт. Ухватит кровушки и назад оттягивается.

   Видит Ваня, что комар не простой. Тактику знает и стратегией владеет. Наскоками и измором хочет взять. А тут к несчастью и свет ещё погас. В темноте ничего не видно. Только слышно, как комар пищит. Ваня все приказы подобрал, которые он в гостевой своему товариществу отдавал, а комар то не гость, он в Ваню метит, как гвоздь. Рассвирепел, раздраконился Ваня. Что под рукой хватает, в комара запускает и за ним гоняет. А тот изворачивается, ловчит, под удары не попадает.  Сила богатырская с Вани так и прёт, а  комара под себя ну никак не подгребёт. Комар по писку, по жужжанию, словом по природным данным свой, соседский, никаких заграничных замашек в голосе, а по полёту на иноземца иностранного похож. Не боится. Готов с Ваней на смерть биться.

   Не стерпел Ваня. Решил непонятного комара весомым заколотить, чтобы писк прекратить. За молот ухватился. Пискнул комар, Ваня туда молотом раз. Промахнулся. Комар в другое место переметнулся. Опять запищал. Ваня на звук молотом два. Опять осечка. Да, что же это такое. Мелкое, а злое. Ты с каких краёв заметался? Решил со мной подраться.  На богатыря кидаешься? Бился Ваня часа два молотом с комаром, а потом решил плюнуть и уйти в комнату спать, а утром найти и до конца смертного комара довести. Решить – то он решил. Только не заметил Ваня, что в баньку он вошёл через дверь, а вышел через пролом в стене.

   Разбудил Ивана Матвеевича истошный крик жены. Он мигом с постели и во двор. Мало что. Выскочил Матвеевич и обомлел. Жена тычет пальцем в баню, а бани то почти нет. Одна парная осталась с вениками, метёлками, щётками, обмылками, мочалками, скребками... А у Ваня свой закон. Ему всё неймётся. Ване не в урок, что гостевая вся в развалинах лежит, среди которых молота ручка  торчит, а на ней ночной  комар сидит, глазища вылупил и во всё горло, как кузнечик трещит...

47
407
16