Усталость ближнего круга

Шестнадцать лет — это долгий срок, за который вырастает новое поколение, а у политического режима накапливается усталость. Усталость может сочетаться с бравадой, игрой мускулами — в прямом и переносном смысле. Но реальное положение вещей раскрывает себя не в заявлениях для публики, а в кадровых решениях, которые многое означают для своих. В том, как политический режим распоряжается накопленным за годы своего существования «человеческим капиталом».

16‑й сезон российского сериала под названием «Стабильность» отмечен отставками лиц, считавшихся ранее неприкасаемыми. Усталость ударила непосредственно по ближнему кругу Путина — то ли президент устал от своей команды, то ли команда не справляется с новыми вызовами. Сформировалась тенденция: люди, на которых президент опирался в борьбе за власть 15 лет назад, считавшиеся предельно лояльными ему лично, находившиеся на своих должностях часто больше десятилетия, постепенно уходят. Эксперты отмечают, что у каждой отставки есть свои причины, но это не отменяет факта: неформальное «политбюро», существовавшее вокруг президента в течение многих лет, постепенно распадается.

В обновленное «политбюро» выстраивается очередь из новых фаворитов, рассчитывающих получить ту же степень личного доверия первого лица — основного политического капитала, существующего в нашей системе власти, которым можно распоряжаться очень творчески. Но смогут ли кандидаты на вакантные места действительно заменить долгожителей, с которыми Путин знаком с молодости и с которыми он начинал свою политическую карьеру? Как появление новых лиц повлияет на неформальную систему управления страной? Сохранится ли роль «политбюро» в новом составе, или роль «ближнего круга» в целом будет снижаться? И еще один вопрос: могут ли оставшиеся члены прежней команды, например, Игорь Сечин или Александр Бастрыкин, рассчитывать в нынешних условиях на свою неприкосновенность? Особенно с учетом того, что «старая гвардия» активно участвует в целой серии аппаратных конфликтов, грозящих стать публичными скандалами.

Еще в 2014 году пост руководителя управделами президента покинул Владимир Кожин, находящийся на этой должности почти 15 лет и, как утверждает пресса, связанный с Путиным не только деловыми, но и дружескими отношениями. Кожин, ныне числящийся помощником президента, после своего увольнения упоминался в связи с рядом коррупционных скандалов, но делу не был дан ход. После Кожина на выход встал соучредитель кооператива «Озеро» Владимир Якунин, сначала отстраненный от руководства РЖД, а затем демонстративно отказавшийся от «пенсионной» должности сенатора. Сейчас Якунин занимается «частным консалтингом».

В апреле расформировано ведомство еще одного приближенного к президенту — выходца из ленинградского КГБ Виктора Иванова, возглавлявшего ФСКН. Иванов в итоге не получил новой должности в структурах МВД и выведен из состава Совета безопасности РФ специальным указом. 26 мая в отставку ушел Евгений Муров, бессменный руководитель ФСО в течение всей путинской эпохи. Эта отставка связывается с возрастом бывшего охранника — осенью Мурову исполнится 71 год. Но его уход означает, что время не щадит никого — ни охранников, ни политические режимы, которые ими охраняются. К тому же источники «Новой» намекают на то, что человек, похожий на Мурова, несколько месяцев назад будто бы вылетал на лечение в Швейцарию, чем вызвал недовольство шефа.

Известно, что Путин чрезвычайно консервативен в кадровых вопросах и неохотно расстается с людьми. Должен был наступить определенный перелом в отношениях с окружением, чтобы последние события стали возможны. Личной верности, похоже, уже недостаточно.

Сюрпризов в этой истории, пожалуй, нет. За исключением того, что мы, кажется, дожили до критического возраста старой политической системы, выстроенной в нулевых. И встали теперь на распутье — без кадров и внятной системы их рекрутирования, с системой управления, завязанной на одного человека. На всех должностях в стране не могут работать личные знакомые президента, да и число таких надежных людей совсем не растет. Но и это можно было предсказать — весь вопрос в том, когда именно это должно было случиться.

В 90‑е, при мягком как пух ельцинском авторитаризме, мы уже видели нечто подобное: неприкасаемых начальников личной гвардии Коржакова и Барсукова первый президент России отправил в отставку с формулировкой: «слишком много брали и слишком мало отдавали». Подобная риторика Ельцина вдруг оказывается вполне современной. В условиях «трудной геополитической ситуации» и «национализации элит» к ближнему кругу предъявляются новые требования. Впрочем, из истории Коржакова и компании нам известно, что те, кто пришел им на смену, не научились «отдавать больше».

Растущее напряжение вокруг президента, конкуренция за личный доступ к нему еще раз подтверждают старую истину: отменить политику не получится. Даже если все зарегулировать и трижды прокричать о том, что мы едины, в реальном обществе всегда будут существовать противоречия. Эти противоречия накапливаются даже в том случае, если их тщательно прячут от глаз публики. Чем меньше политических вопросов можно обсуждать открыто, тем выше накал аппаратной борьбы. От институтов демократии в России осталась прямая линия президента и бульдоги, лежащие под ковром.