Отблески России

Про Россию давно уже — никаких сведений. Этому полковнику давно уже никто не пишет.

Банально говорить, что, судя по телевизионным новостям, газетным репортажам и даже фейсбучной ленте, мы живем не в России ни в какой, а в Украине, и президент наш, и правительство, и парламент все свое рабочее время посвящают либо международной политике, либо украинской, а российской политики никакой нету, да и есть ли сама Россия — по СМИ не скажешь. Про Россию нельзя ничего узнать от журналистов. Про эти бескрайние просторы, над которыми восемь часов летит самолет, словно бы заговор молчания. Предполагается, что тут от Калининграда до Владивостока живут люди, но как они живут — Бог весть. Ничего про них неведомо.

Кое-какие сведения о родной стране я узнаю из личного опыта. Но все эти сведения из той сферы, которой я занят профессионально. Вот знаю, что незарегистрированные лекарства приравняли теперь к контрафактным, и легче героин провезти через границу, чем испытанное всеми врачами, кроме российских, снадобье, которое спасет друга или родственника. Еще знаю, что перед самым Новым годом приняты новые перечни средств технической реабилитации для инвалидов.

И согласно этим перечням неходячим людям, например, не полагаются больше приспособления, чтобы ходить, а гарантируются приспособления, только чтобы лежать тихо. Еще знаю, что образование детей с особенностями развития оптимизировано, да так удачно, что затраты сократились в десять раз, и само образование тоже — в десять раз. Это я знаю. Это происходит со мной, с моими друзьями, подопечными, партнерами. Я рассказываю про это каждую неделю, но мало кто хочет слушать. Все заняты Донбассом, величием России и ролью президента Обамы в русской истории.

Про Россию, которая вокруг меня, никто не хочет знать. Но и я ничего не могу узнать про Россию, которая не попадает непосредственно в мое поле зрения. Только отблески. Блики фактов. Косвенные признаки некой происходящей в России жизни.

Вот я раскрываю газету или включаю телевизор, решительно пропускаю гвалт про войну в чужой стране и ловлю малейшие намеки на жизнь, которая должна же происходить у меня дома.

Вот репортаж про митинг «Антимайдан». Что можно узнать по репортажу этому про Россию? Немного. По крупицам.

В митинге, например, принимают участие рабочие «Уралвагонзавода».

Про них говорится, что приехали, несмотря на кризис и сокращение производства. Ага! То есть сокращение производства вагонов. То есть, стало быть, и сокращение производства всего на свете, ибо вагоны нужны, чтобы возить все на свете, а если вагоны больше не нужны, то значит возить нечего. Никак больше не узнаешь об экономической стагнации. Только из того факта, что у рабочих «Уралвагонзавода» полно свободного времени, нету работы и они едут в Москву митинговать в надежде на государственный заказ на вагоны, в которые нечего грузить.

Или вот еще эпизод из репортажа про «Антимайдан» — идут люди с лозунгом «Мы не майдауны». О чем этот эпизод свидетельствует? Об удивительной, необъяснимой жестокости. О том, что большому количеству людей в России кажется нормальным ругаться медицинским диагнозом. О том, что людям, писавшим этот плакат и несущим этот плакат, никогда ни на секунду не бывало жаль детей с синдромом Дауна. И теперь понятно, почему половину этих детей в России сдают в детские дома сразу при рождении.

А вот плакаты про Кадырова и Путина, дескать, эти двое не допустят в России революции. Про что эти плакаты? Про то, что русско-чеченская война проиграна. Про то, что мятежная чеченская территория не только добилась независимости, не только получает с России контрибуцию, но и лидер этой мятежной территории — второй человек в стране.

А казаки? Что значат казаки, марширующие по улицам столицы и угрожающие применить против народа нагайки? О чем свидетельствует их появление? О том же, полагаю, о чем свидетельствовало их появление на улицах столицы в начале прошлого века — о нелояльности полиции. О том, что про полицию нельзя заранее знать, как она поведет себя в случае погромов или протестов.

А в конце митинга «Антимайдан» играет музыка. «Вставай, страна огромная» — музыкальный символ великой войны. Почему, казалось бы? Митинг ведь контрреволюционный. Державное должно играть что-нибудь, хоть гимн национальный, хоть «Славься», хоть «Боже, царя храни». Но играет военная песня. Этот отсвет подспудных событий, происходящих с моей Родиной, понять легче всего. Просто сейчас увеличат военный бюджет и попилят.

Валерий Панюшкин