Из серии "Школьные Университеты" ПЯТЫЙ КЛАСС

ШКОЛЬНЫЕ    УНИВЕРСИТЕТЫ

                                                     Пятый класс

   Пятый класс, говоря патетическими словами, запомнился на всю жизнь.

Прочитав повесть А.Гайдара «Тимур и его команда», загорелись желанием быть похожими на главного героя, который в то время был кумиром для всех старшеклассников. Собравшись к вечеру всем *крайком, стали думать, какие добрые дела можно совершить, и при этом тайно, как у Гайдара. Бабка Придатчиха живёт одна, огород у неё большой, ещё не паханный, потому что не вырваны корешки кукурузы. Можно было бы вспахать и так, но чем зимой топить печь? Чуть стемнело, рассыпалось по огороду человек десять. Да так быстро со всем справились. Кучки корешков аккуратно сложили на меже. Благодать на душе у всех неописуемая.

      Утром хозяйка раза три выбегала на огород — не померещилось ли? Соседка Надька Каплина, дочь и сын которой состояли в тимуровцах, открыла тайну очистки огорода, успокоив возбуждённую и крайне удивлённую бабку.

   Через неделю вся команда получила от Придатчихи подарок — ведёрко грецких орехов ( они тогда редко у кого росли в саду) и каждому по красному петушку на палочке. Божилась, что никому ничего не расскажет.

     Приближался праздник 7 Ноября. Как же достойно встретить его пионерам, душа которых пела, а сердце чуть ли не выпрыгивало от радости и желания делать добро? Всё должно быть как у взрослых, как у родителей: застолье с едой и... с выпивкой. Денег в семьях не водилось, решили принести из дома яйца, кто сколько мог, а могли только до пяти штук, иначе заметят — и всё, затее конец. Тимура, а им единодушно была признана Шура, вместе с помощником отправили на базар продать яйца. Базар был  в семи километрах от хутора, в Овечке. На вырученные деньги купили по полкилограмма конфет  - киевская помадка и подушечки с начинкой. Выпивка — это четверть морса, его тогда продавали на разлив. Четверть (ещё и сейчас кое-где есть такие четырёхлитровые бутыли) опустили в мешок — не для чужих глаз предназначено -  и попеременно, перекидывая с одного плеча на другое, несли по просёлочной дороге, то взбираясь на крутую гору, то спускаясь вниз, то по полям.

      К вечеру назначили сбор. Шумно, перебивая друг друга, решали, что  кому принести из еды. Оказалось, что почти во всех семьях к празникам готовили одно и то же — холодец и пирожки. Шурина мама умела печь вкусные круглые пироги с абрикосами, в которые для сладости добавляла жареный гарбуз.  Кто-то робко доложил, что бабушка собирается запечь ковбык — начинённый рубленым мясом с добавлением чеснока свиной желудок. Кушанье редкое и дорогое — много мяса на него идёт. Неизвестно только, удастся ли стащить хоть кусочек. В общем, с закуской всё в порядке, а выпивка — вот она, красный пахучий морс.

    За решением важных  вопросов не заметили, как пролетело время, было уже довольно поздно, чтобы гулять на улице, и старшая сестра одного из тимуровцев пошла на поиски брата, десятилетнего Коли. Увела домой с руганью и тумаками. По простоте ли душевной или из него родители выбили признания, но, так или иначе, мальчишка выдал все секреты тайной организации.

        На следующий день Колина мама явилась в школу и не кому-нибудь, а самому директору доложила:

     - Вот вы не знаете, чем занимаются ваши ученики, а мне точно известно, что весь превомайский краёк собираетя вечерами и, что, вы думаете, они делают?  Пьют самогонку.

        Разбор устроили немедля. Построили в коридоре линейку, напротив стояла кучка в усмерть перепуганных тимуровцев. Допрос вела завуч, услужливая правая рука  директора, не склонная ни к каким компромиссам и попыткам понять детей.

      - Жердева, шаг вперёд! Отвечай на вопросы чётко и ясно. Ну если ещё не пили, то собирались это сделать? Морс?  В морсе нет ничего страшного, но где взяли деньги? Ага, яйца продавали.

     Линейка зло смеялась.

        - И по скольку яиц украли дома? Значит, тебе, Жердева, как предводителю полагалось больше? Да за десять яиц ты могла бы купить три тетради...

         Собрание, казалось, длилось вечность. Лицо болезненно горело, подбородок трясло в нервном тике, оказавшаяся в руках тетрадь была скручена в тугой жгут.

        Все достоинства несчастного Тимура были забыты именно теми учителями, которые её хвалили. Учительница русского языка и литературы совершенно не замечала тянувшейся руки, не вызывала читать стихи. Запевалой в классном хоре выбрали другую девочку, потом, забраковав, остановились на мальчике, который пел правильно, но очень тихо. Концерт учащихся по местному радио прошёл без неё. Где-то было сказано, что она уже не пионерка. Без опроса на уроках почти по всем предметам выставили тройки.

        Постепенно боль утихла, кончилось первое полугодие, и наступили долгожданные зимние каникулы.

       Потом была весна. Убирая сарай, мать, зацепившись за гвоздь, порвала сзади платье с белыми цветочками по красному полю. На глаза попался пионерский галстук дочери, давно уже валявшийся без применения.

        - Ты ж всё равно уже не пионерка, давай я им залатаю платье, как раз по цвету подходит.

       Дочь пожала плечами, не понимая, можно это делать или нельзя. На другой день родительница ходила по двору, мелькая выразительной красной латкой на платье. Глядя на мать, Шура вдруг вспомнила стихи, которые она торжественно читала перед дружиной класса:

                                        Как повяжешь галстук, береги его,   

                                        Он ведь с красным знаменем цвета одного.

     И вот теперь красную латку одного цвета со знаменем мать прилепила на платье сзади, ниже пояса, почти на интересном месте и, довольная собой, бегает по двору, поворачивает время от времени голову назад, пытаясь узреть, как там оно смотрится со стороны — я так старалась...

    В воскресенье после обеда к Жердевым пришли Зеликовы — мать с дочерью, чтобы взять у них капустной рассады. Все четверо направились в сад, женщины впереди, девчонки сзади. Глазастая Люба, заметив красную латку на платье матери, приостановилась.

-       Это тётя Нина твоим галстуком залатала платье?

         Ну что тут скажешь?  Врать подружка не умела и только молча кивнула головой.

      Перед майскими праздниками в школе ждали  районную комиссию. В класс вошла возбуждённая классная руководительница.

      - С завтрашнего дня чтоб я ни одного человека в классе не видела без пионерского галстука. Всем ясно?

         На следующий день три ученика, в числе которых была и Шура, были отправлены домой за галстуками. Запыхавшаяся (надо же вернуться на оставшиеся уроки), вся в слезах, прибежала к матери на огород.

     - Да чтоб они пропали,  твои учителя! То она пионерка, то чёрт с рогами, то нужен галстук, то не нужен... Сейчас сбЕгаю к Смоленским, у них должно быть два.

      - Есть, но, правда, один, - добродушно отозвалась на просьбу соседка. - Возьми, конечно, наш Ванюша если раза два надевал его, то и хорошо, всё равно валяется.

     Два дня сидела Шура на уроках в выглаженном сатиновом галстуке и с красной звёздочкой на платье. На третий день вечером пришла соседка во двор: в Ванином классе тоже потребовали — без галстуков в школу не приходите.

      - Где галстук, я тебя спрашиваю? - кричала у самого уха вышедшая из себя ботаничка. Вон из класса, и без родителей  не возвращайся!

       На перемене тихая Люба Зеликова, жалея подругу, подошла к Евгении Петровне.

         - Не выгоняйте  Жердеву с уроков, у неё нет галстука.

-       Как нет, он же был у неё вчера.

        - То чужой. А её галстуком мать платье залатала.

         - Ка-ак?

   Наверное, всё-таки добрая в меру и умная была Евгения Петровна, потому что разбирательств никаких не последовало, с уроков больше не выгоняли, и родителей оставили в покое.

 Пройдёт года три-четыре, и пионерские галстуки, шёлковые, появятся в магазинах в свободной продаже. Тогда же, в начале пятидесятых, их привозили в школу строго по счёту, распределяли и наказывали беречь как зеницу ока.

      После  окончания пятого класса всем раздали табеля с оценками. Внизу  правильным почерком  было выведено: «Переведена в шестой класс».

       В начале лета мать заметила, что у дочери непроизвольно щека прыгает к левому глазу, который от напряжения выглядел меньше, чем правый.

       Лекарь на хуторе был один — бабушка Букатчиха. Усадила рядом с собой на завалинку, долго смотрела, разглаживая щёку.Поднялась и, перекрестившись,

 пошла в открытые сени. Неспешно ходила вдоль стены, выбирая пучки высушенных трав. Вернулась с двумя маленькими веничками.

             - Пусть две недели пьёт отвар этих трав. Если не пройдёт, придёте ещё раз. Бог милостив, всё будет хорошо.

            Возвращаться к бабушке нам не пришлось.

                             Март, 2013 г.