Постирушки

На модерации Отложенный

Лето. Солнечный день в разгаре и воздух звенит от жары. А деревенским ребятам  приволье – с утра на речке плещутся. Их звонкие голоса иногда затихают в обеденное время, но есть в такое пекло не хочется, а только пить. Целое ведро свежего домашнего кваса к вечеру выпито, и опять ребята мчатся к речке! Родители ещё на работе, а крик старой бабушки Настёны с завалинки: «Пострелята, не закупайтесь!», -  уже не догоняет.  Речка близко – за деревенской околицей. Ребята мигом добегают, да ещё наперегонки, и с наслаждением ныряют в тёплую вечернюю воду. Берег покатый, песчаный и  любо-дорого, выйдя из воды, распластаться на горячем песке, отогревая захолодавшее от долгого купания  тело.

Вдали от излюбленного места купания деревенские мужики соорудили деревянные сходни для стирки белья – и тазики с бельём бабам удобно поставить, и вода у самых ног. Нырять ребятам с мостков строго-настрого запрещено – глубина реки здесь большая.

 Обычно постирушки бывали в вечернее время и проводились с двойной пользой –бельё постирается и все  деревенские новости бабами пересудачатся. Рабочий день в колхозе длинный, тяжёлый, не до бесед, вот и оставляли все житейские  разговоры до вечерней стирки.

А ветеринарный врач Валентина, скромная, всеми  уважаемая женщина, стирать приходила утром, после первой дойки на ферме. Не потому, что была какая-то особая причина, а потому что сплетничать ей не позволял статус деревенской интеллигенции. Да и муж  работал управляющим в совхозе, и Валентине не хотелось стеснять баб – мало ли о чём им захочется поговорить.

Вот в  одно такое тёплое  июньское утро пришла Валентина к этим мосткам с полным тазом белья и со своей двухлетней дочкой – оставить не с кем.  Посадила маленькую Алёнку на бережок, дала веточек да камешков для игры, а сама, закатав повыше юбку, вывалила грязное бельё на деревянный настил и стала стирать, складывая  выполосканное до речной свежести  бельё в таз. Руки работали… мысли бежали…забот много…

Время от времени посматривала на бережок, где в траве играла дочка, и продолжала стирать. А  белья много накопилось за неделю – муж, двое детей, да и свои халаты с фермы. Белые ещё ничего, а синие – грязь грязью…в них то отёл принимала, то телятам прививки делала, то на днях корова картошкой подавилась - отхаживала…да мало ли у ветврача работы.

Вдруг перед глазами по воде поплыл цветастый сарафанчик! Да как же так, она же его только сегодня надела на дочку и стирать не собиралась!

Машинально схватила цветное пятно на воде и ахнула – вместе с ним приподняла и свою девочку, которая безвольно повисла внутри мокрого  сарафана! Мыльные натруженные пальцы не выдержали тяжести, и  ребёнок  выскользнул опять в воду. А рядом – никого…

Валентина легла пластом на сходни, вцепилась одной рукой за настил, а другой  стала ловить ещё видневшийся краешек сарафанчика. А он то появлялся, надуваясь цветастым  пузырём, то уходил под воду. Наконец  женщине удалось дотянуться и ухватиться,  за  уже исчезающий в воде цветной кусочек, и вытащить  Алёнку из воды. Прижимая холодное  тельце к груди, она без сил повалилась вместе с ним на  мокрые  доски мостков и прильнула ухом к груди девочки – бьётся ли сердечко, но от волнения бедная мать слышала только громкие стуки своего …Неужели всё? «Не-е-е-т!»  - Валентине казалось, что она закричала, а на самом деле лишь тихо зашептала сведёнными судорогой губами…

И от этого внутреннего крика женщина будто опамятовала – быстрым движением перевернула ребёнка на живот к себе на колено и резко нажала на худенькую спинку, пытаясь откачать воду из лёгких. Никаких признаков жизни…не дышит…

Уже готовая к самому худшему, Валентина с такой силой прижала бездыханную дочку к своей груди, что теперь настоящий, громкий, до ужаса печальный крик вырвался из неё и эхом разнёсся по реке…

И вдруг, то ли от громкого  крика, то ли от материнского тепла, девочка раскрыла глазки и тихо произнесла: «Мама, я головастиков хотела поймать».

А из ближайшего дома  к сходням уже ковылял, задыхаясь, хромоногий дед Гриша, прихватив по дороге  полуслепую бабку Настёну с завалинки - слухи быстро распространяются по деревне и притом самыми неведомыми путями. Спускаясь по косогору к берегу, дед натужно пыхтел, опираясь на крючковатую палку, а бабка Настёна, держась за деда всё приговаривала: «Господи, отведи беду от ветеринарши! Ведь не только живность лечила, а скольких детишек спасла от скарлатины да кори!»

Увидев плачущую Валентину и мокрую, но живую Алёнку, они встали возле, тихо вздыхая и радуясь   благополучному исходу.  Девочку завернули в тёплую вязаную кофту бабки Насти, а на мать надели старую выцветшую безрукавку деда Гриши.

А Валентина, рыдая всё тише и тише,  прижимала дочку к груди и шептала:  « Поймаешь, поймаешь головастика… а я своего,  самого дорогого, уже поймала».

05.02.2016 г.