ПЕРЕДАЧА МЫСЛЕЙ НА РАССТОЯНИИ.
- Это я плохой приемник?... А ты – хороший передатчик?Словом, шум большой.
А давайте посмотрим, кто это там так растрепыхался?
Дом ПоддЁвкиных. На порожках сидит хозяин Макар Макарович. Напротив, с веником в руках стоит Мария Даниловна.
Макар Макарович – лысый, но с длинными усами, которые чуть, чуть не достают до ушей и если бы Мария Даниловна один раз в месяц не отсекала их, то концы усов можно было бы закладывать за уши.
Мария Даниловна – женщина, так сказать, полностью скомплектована. Все, что движется и колышется в ней при ходьбе, сильно волнует поселковых мужиков, но Макар Макарович на мужиков не сердится.
Он большой любитель размышлять и когда размышляет, так лихо закручивает свои усы, что, кажется, молодеет лет на двадцать, но оставим пока внешность и Макар Макаровича, и Марии Даниловны, а попробуем разузнать: при чем здесь плохой приемник и хороший передатчик?
- Я тебе троих лбов родила. А ты меня плохим приемником обзываешь? А себя хорошим передатчиком? Ты уже давно ничего не передаешь.
- Вот если бы ты не подстригала мои усы, - бросается в атаку Макар Макарович, но Мария Данилова с лету «закапывает» его.
- Так ты что. Усами мне передавал бы?
Пошло, поехало. Веник вначале заплясал в руке Марии Даниловны, а потом на спине Макар Макаровича.
- Да не в этом же дело. Я тебе уже в десятый раз повторяю, - говорит Макар Макарович, а как он говорит, можно судить по дворняжке Бобик, который после голоса хозяина, словно ошпаренный, оставив миску с похлебкой, метнулся в свою конуру. - Это наука, и не может она брехать. В ней академики, профессора… Понимаешь ты. Штырь не научный. Эксперимент даже проводили. Одного мужика посадили в Москве, другого выкопали в какой-то деревне за тысячи верст. Мужик в деревне – это передатчик. Мужик в Москве – приемник. В 12 часов дня дали команду мужику в деревне, чтобы он начал передавать свои мысли мужику в Москве, а тот в 12 часов принимать их. Называется эта наука: телепатия. Передача мыслей на расстоянии. Правда, эксперимент накрылся этой…
- Я тебя паразит… только скажи, – грозит Мария Даниловна.
- Я же не сказал, а ты уже драться кидаешься, - отбивается Макар Макарович, а потом продолжает. - Так вот. Московский мужик все на деревенского мужика свалил: мол, не то передал. А там хрен его знает. Может и то передал, да московский не смог понять. Расстояние – то о - го - го. Любые мысли по нашим дорогам расквасятся. А, может быть, деревенский мужик не ту мысленную волну погнал. Ну, например, сильную или слабую. Не рассчитал. Или кто-то смахлювал из них, чтоб авторитет науки подорвать. Сейчас академики и профессора разбираются, кто же виноват: московский мужик или деревенский. Вот ты сядь напротив меня. Я буду смотреть в твои глаза, а ты в мои и я начну передавать тебе мои мысли, а ты их улавливай своими мозгами, а когда уловишь, тогда скажешь, что я тебе передал.
В ответ Макар Макарович получил пару шлепков веником.
- Не научная ты баба, - вздохнул он, - не научная. Эксперименты не любишь. Трендишь только: всё нужно делать не по научному, а по людскому. Садись напротив меня и смотри в мои глаза, - рявкнул он. – Даже кот улавливает мои мысли, когда я ему передаю. Тащи кота. Я тебе сейчас покажу.
Ответ оказался достойным.
- Да пошел ты со своим котом. Нашел приемник.
- То – то. Боишься моей правды. Кот посидит в моих руках минут двадцать, царапается, правда, зараза, когда я мысли свои передаю ему, но потом, когда я его отпускаю, он мигом в сарай ловить мышей, потому что я передал ему мысленную команду, приказ: мыши, крысы... А ты? Наруби дров на баньку, вечером хочу помыться, прополи грядки. Всякую хрень мне подсовываешь. Ты эту хрень замени на более высокие слова и мыслями мне их передавай, а не словами. Я хочу свои мысли, - Макар Макарович крутанул усы и ткнул пальцем вверх, - туда телепатией передать, но вначале нужно мне потренироваться, чтобы эксперимент был стерильным.
Ох, нахватался Макар Макарович слов, нахватался. А где? Да из книжек, которые он насобирал на свалке в овраге.
- А если я научусь, то научу весь поселок. И не нужна нам будет ни почта…
- Так ее у нас и так нет, – перебивает Мария Даниловна, – забрили в ночной клуб.
Макар Макарович улавливает слова жены, но не отбивает их, а бережет для следующей атаки и продолжает дальше.
- Ни телеграфа…
Мария Даниловна налетает и на телеграф. Оказывается, что и его распушили.
- Вод видишь, - довольно говорит Макар Макарович, пытаясь заложить концы усов за уши, - мы без связи с центром. А я хочу установить эту связь. Гроши платить не нужно будет. И каждый может пообщаться с президентом, правительством, да с кем хочет. Хоть с космическими братьями. Это же не просто связь, а личное общение. Весь наш народ в личном общении с президентом. Да такого еще ни в одной стране нет. Мы будем первыми.
Макар Макарович долго говорит о личном общении. Мария Даниловна не выдерживает, обзывает его «выпотрошенным передатчиком» и уходит на кухню.
В это время во двор заходит сосед ПоддЁвкиных Кузьма Кузьмич. Не тот Кузьма Кузьмич, который живет с левой стороны от дома ПоддЁвкиных, а Кузьма Кузьмич, дом которого находится с правой стороны.
Единственное различие во внешности Кузьмы Кузьмича и Макара Макаровича в том, что один из них не носит усы.
- Что вы тут шумите, Макар, - говорит Кузьма Кузьмич. – Жена меня послала узнать, в чем дело. Говорит что - то новое точно купили. Покажи.
Макар Макарович долго и пристально смотрит в глаза Кузьмы Кузьмича.
- Уловил, - спрашивает он.
- Что уловил?
- А то, что я тебе передал.
Вы, конечно, понимаете, что передал Макар Макарович Кузьме Кузьмиче, а вот Кузьма Кузьмич не понимает. Он не то, что туговат в мыслях. Просто его мысли на другую волну настроены, и он с недоумением смотрит на Макара Макаровича.
- Ты мне еще пока ничего не передал. Может у тебя есть что-то лишнее в хозяйстве? И ты хочешь передать его мне? А что?
Кузьма Кузьмич начинает потирать руки.
- Я тебе уже передал, да ты ни хрена не заметил.
На лице Кузьмы Кузьмича полнейшее недоумение.
- Да ничего ты мне не передавал, - неуверенно начинает он и осматривается. - Смотри и руки пустые.
Он показывает даже руки, да и сам смотрит на них.
- То, что я тебе передал, не в руках ищи,- говорит Макар Макарович, - а в башке своей. Оно там.
Кузьма Кузьмич почему-то бледнеет от таких слов, а почему бледнеет – мы не знаем, и невольно шарит по голове.
- И там ничего нет, - бормочет он. – Там это. Как ее. Лысина одна.
- А куда же оно к черту делось? – вспыхивает Макар Макарович. – Я же точно знаю, что передавал и что именно. Хорошенько поищи.
- Ты, Макар, это, ну, как его, вот это, чтобы, мать твою, случайно с утра не бухнул?
Крючковато говорит Кузьма Кузьмич, но в таких ситуациях и вы, наверное, так говорить будете.
- Нет. Не бухнул. Передал Марии, а она ни хрена не поняла. Ох, - вздыхает он, - что за люд пошел. Не понимают друг друга.
Как будто с разных планет на Землю слетелись. Нет мысленного настроя на одну волну. Вот и ты. Не понимаешь, что я тебе передал.
- Да ничего ты мне не передавал, - начинает отбиваться Кузьма Кузьмич. – Ну, это… как его… Не веришь, так полазь по моим карманам. Даже за пазухой. Пусто в них. Хочешь, даже штаны и рубаху сниму.
Макар Макарович запускает очередную передачу мысли, а что в этой мысли догадаться не трудно: да с тебя давно Кузьма уже сняли и штаны, и рубаху, скоро и трусы стянут, в набедренной повязке ходить будешь.
А диалог. Чем же он закончится? Мы и сейчас открылись бы вам, да ведь и сами не знаем его концовку, но знаем, что в иных диалогах и после некоторых диалогов их собеседники исчезают порой неизвестно куда или попадают в такие места, в которых, что хочешь, то и говори.
Опасаемся мы за Кузьму Кузьмича. Ох, не прост Макар Макарович.
- А я говорю, что передавал, оно в твоей башке, - наседает Макар Макарович. – Шукай. Да не руками, а мозгами. Привыкли все искать руками, лапами, хвостами, носами, ушами, да ногами, а мозгами никак не хотят. Как поставили мозги на заднюю скорость, так и не переключают.
- Это, как, - Кузьма Кузьмич в полной растерянности и в запутанных мыслях. – Передал в башку. Искать мозгами. Я что-то не пойму, соседушка.
Вишь, какое слово. А то порой такое влепят, что родимым пятном приживется.
В это время из кухни выходи Мария Даниловна с ведром воды. Кузьма Кузьмич посматривает на ведро, а потом обращается к Марии Даниловне.
- Марьюшка. Прокати меня водой, а то что-то я как бы это, ну, как бы того…
После ведра воды Кузьма Кузьмич начинает выходить из ступора, но как-то криво и косо и без внимания на мысли Макара Макаровича. Наконец он выбирается из заезженной мысленной колеи и налегает на голос. А как хорош его язык. Как отбойный молоток.
- Да нет же, - начинает уже кричать он. – Может ты кому – нибудь другому передавал. Я же правый Кузьма Кузьмич, а ты передал левому Кузьме Кузьмиче. Или моей жене, может быть, сыну или через забор перекинул, а забыл сказать. Вспомни хорошенько. Вчера, позавчера, сегодня утром или когда я спал. Может оно во дворе лежит, а я прошел и не заметил…
- Я передавал лично тебе, - с такой уверенностью говорит Макар Макарович, что Кузьма Кузьмич начинает уже верить. – И пару минут назад. Напрямую, а ты не заметил. Привыкли, - ворчит он, - не замечать друг друга. Научились проглядывать и просвечивать только карманы.
Слово «карманы» магически действует на Кузьму Кузьмича. Он сбивает свой тон и начинает гмыкать и снова лазить по своим карманам, в пазухе…
- Это, - заикаясь, говорит он. – Говоришь, что передавал. Пару минут назад. Гм. – Он задумывается.- Слушай, - осторожно начинает он. - А свидетели у тебя есть, что ты мне что-то передавал. Тут же никого кроме тебя и меня не было.
- Свидетели есть, - твердо отвечает Макар Макарович. – И подтвердят, что передавал. Как же сейчас без свидетелей. Украл, а у тебя свидетель, с которым ты поделился карманом, и он за половину твоего кармана скажет все, что ты хочешь.
- Это кто же такие свидетели? – срывается Кузьма Кузьмич, да так сильно срывается, что Бобик рвет цепь, вышибает калитку и сматывается со двора. - А ну приведи мне хоть одного. Я погляжу на эту рожу и в глаза ему как это плюну и скажу, что ты мне ничего не передавал. Я в милицию, в суд пойду, я…
- Да что мне твоя милиция, суд… Я им передал то, что и тебе. Даже президенту и правительству нашей страны передал. Каждый день передаю. У меня уже мысли от этих передач свалялись и поредели.
Президент и правительство окончательно сбивает Кузьму Кузьмича с ног. Он не выдерживает, плюхается на порожки рядом с Макаром Макаровичем и даже обнимает его.
- Макарушка, - заплетаясь, говорит он, - соседушка мой родной, скажи мне ради Бога, что, где и когда ты передавал мне. Может я просто забыл. Бывает же такое. Ты уж прости меня. Сейчас посмотрю во дворе и пораспрашиваю своих. Наверное, забыли они мне сказать. А может позвать левого Кузьмича и спросить. Может ты ему передал. Я сейчас схожу.
Он направляется со двора, но останавливается от крика Макара Макаровича.
- Стой, Кузьма. Иди сюда. Садись. Прояснять будем.
Кузьма Кузьмич покорно направляется назад.
- Садись рядышком со мной, - снисходительно говорит Макар Макарович, - сейчас узнаешь.
Он загребает вышедшего на свое несчастье на порожки кота, который, видимо, вздумал погреться на солнышко, минут пять смотрит в его глаза, кот отбивается лапами, царапается и, наконец, вырывается из рук Макара Макаровича и стремглав уносится в коровник.
- Видишь, как помчался, - говорит Макар Макарович. – Я ему тоже передал. Поэтому он и помчался в коровник. Разве без передачи побежал бы он. Грелся бы на солнышке.
- Это. А что ты ему, Макарушка, передал, - обессиленно шепчет Кузьма Кузьмич, - что он так стремительно метнулся в коровник. Он вернется и покажет нам?
- А куда он к черту денется. Вернется и покажет.
Калитка открывается и во двор входит левый Кузьмич. О его внешности не станем говорить. Все кузьмичи похожи.
- Слушай Кузьма, - обращается правый Кузьмич к левому. – Макар Макарович что – нибудь тебе передавал?
Макар Макарович в это время внимательно смотрит на левого Кузьмича.
- Да, вроде, - неуверенно начинает левый Кузьмич, - ничего не передавал.
- Как это не передавал, - взвивается Макар Макарович. - Вот только сейчас. Поэтому ты и пришел ко мне.
- Вод видишь, Макар, - радостно кричит правый Кузьмич. – Ты ему передал, а на меня валишь. А ты что ж молчишь, - налетает он на левого Кузьмича. - Макар меня всего выпотрошил, а ты стоишь и сопишь.
Полная путаница. Да еще какая. Левый Кузьмич и правый Кузьмич сцепились даже друг с другому. Макар Макарович успокаивает их.
- Ладно, - снисходительно говорит он. – Сейчас узнаете, что и кому я передавал. Садитесь кузьмичи напротив меня. Только внимательно смотри мне в глаза. Вы приемники, а я передатчик. Включаем мозги на форсаж, - орет он, да так, что Бобик еще сильней налегает на лапы.
Что потом происходило, мы не в курсе. Правда, поговаривали, что и левый Кузьмич и правый Кузьмич по каким – то неизвестным причинам попали в поселковую больницу. Да, да. В ту самую, которую еще не успели забрить в бизнес – шоу.
А что дальше?
Свидетелями мы не были, но слышали, что Макар Макарович устроил в поселковом клубе сеанс о передаче мыслей на расстоянии. После этого поселок, как бы помешался. Все стали передатчиками. А кому они передают?
Мы не утверждаем, а просто догадываемся. Наверное, туда, но там не говорят о получении. Видимо, приемники не нашего рода. Заграничные какие-то. Да еще с кривыми детальками. Вертятся они не в ту сторону. И не на ту волну настроены. А на какую?
Даже сам Макар Макарович не знает. Он то и дело закручивает свои усы, и все пытается заложить их за уши, но это ему не удается, так как Мария Даниловна аккуратно обрезает их один раз в месяц.
=============================================================
Любой штырь и эксперимент завсегда накрывается этой, самой......
Книг по этому поводу - вдоволь. Пропитываться приходится небыстро.
Могу немного намекнуть. Во-первых, если уж надо, скажем, на допросе, смотреть в лицо, то для воздействия - это НЕ в глаза, а в переносицу.
Во-вторых, хотеть и напрягаться - нельзя.
Давайте, я Вам лучше расскажу страшный случай. Еду я как-то в метро. Время довольно позднее - даже сидячие места заняты не все. Мне надоело читать книжку, и я стал развлекаться тем, что заставлял всех сидевших почесать правое ухо. Дошёл до большой тётки базарного молдавского вида, пересчитывавшей толстую пачку купюр сиреневого цвета. Уж как только я к ней ни приставал. "Ты - почеши ухо, и я отвалю." Ни в какую. И вдруг следующий мужик, сидевший не меньше, чем в метре, - ка-ак зачешет ухо!! Мне стало так стыдно...
государственно мужик мыслит :)))
наша Дума даже готовит людей приёмников - они принимать будут от людей передатчиков - мысли , по поводу того кто и сколько не захотел передать из своих карманов в карманы им подведомственные .. Кто ж не знает , что мысли материально реализуемые :)))