Американское решение негритянского вопроса

Как нам известно, самый расцвет Америки пришёлся на 50-60е годы прошлого века. Мужчина мог содержать на свою зарплату семью. Женщины были ещё женщинами и выращивали детей дома. Была возможность купить автомобиль и дом. Иногда даже не в кредит.

Но этими благами воспользовались не все. Совсем не все. Угнетение негров в США было поражающим. Они учились в школах для черных, ездили в автобусах на местах для черных, жили в отелях для черных. Даже воевали и проливали они свою кровь в войну отдельно от белых. Соответственно и их возможности, финансовые и политические, были весьма ограничены.

Такое положение дел привело к борьбе негров за свои права. Самым ярким представителем и идеологом мирной ветви борьбы стал Мартин Лютер Кинг. Однажды он захавал дрим и толкнул вот такую речь:

По прошествии ста лет мы вынуждены признать трагический факт, что негр все еще не свободен. Спустя сто лет жизнь негра, к сожалению, по-прежнему калечится кандалами сегрегации и оковами дискриминации. Спустя сто лет негр живет на пустынном острове бедности посреди огромного океана материального процветания. Спустя сто лет негр по-прежнему томится на задворках американского общества и оказывается в ссылке на своей собственной земле. Вот мы и пришли сегодня сюда, чтобы подчеркнуть драматизм плачевной ситуации.

В каком-то смысле мы прибыли в столицу нашего государства, чтобы получить наличные по чеку. Когда архитекторы нашей республики писали прекрасные слова Конституции и Декларации независимости, они подписывали тем самым вексель, который предстояло унаследовать каждому американцу. Согласно этому векселю, всем людям гарантировались неотъемлемые права на жизнь, свободу и стремление к счастью.

Сегодня стало очевидным, что Америка оказалась не в состоянии выплатить по этому векселю то, что положено ее цветным гражданам. Вместо того чтобы выплатить этот святой долг, Америка выдала негритянскому народу фальшивый чек, который вернулся с пометкой “нехватка средств”. Но мы отказываемся верить, что банк справедливости обанкротился. Мы отказываемся верить, что в огромных хранилищах возможностей нашего государства недостает средств. И мы пришли, чтобы получить по этому чеку – чеку, по которому нам будут выданы сокровища свободы и гарантии справедливости.

Мы прибыли сюда, в это священное место, также для того, чтобы напомнить Америке о настоятельном требовании сегодняшнего дня. Сейчас не время удовлетворяться умиротворяющими мерами или принимать успокоительное лекарство постепенных решений. Настало время выйти из темной долины сегрегации и вступить на залитый солнцем путь расовой справедливости. Настало время открыть двери возможностей всем Божьим детям. Настало время вывести нашу нацию из зыбучих песков расовой несправедливости к твердой скале братства.

Знойное лето законного недовольства негров не закончится, пока не настанет бодрящая осень свободы и равенства. 1963 год – это не конец, а начало. Тем, кто надеется, что негру нужно было выпустить пар и что теперь он успокоится, предстоит суровое пробуждение, если наша нация возвратится к привычной повседневности. До тех пор пока негру не будут предоставлены его гражданские права, Америке не видать ни безмятежности, ни покоя. Революционные бури будут продолжать сотрясать основы нашего государства до той поры, пока не настанет светлый день справедливости.

Лютер говорит о равенстве и равных правах и возможностях для негров и белых. Заметьте, не о велферах и преимущественных правах при поступлении на работу и учебу, не о льготах, а о простом равенстве. Запомните этот пункт, это важно, но к нему мы вернемся позже.

Но была и вооруженная ветвь сопротивления. Черные пантеры. Кому интересно — можете прочитать про их историю. Эти ребята были радикальны, вооружены и требовали в отличие от Мартина уже не равенства, а привилегий ( например хотели, чтобы черных не призывали в армию) и стремились к анклавизации, а не к интеграции и слиянию с белым обществом. Проскакивал даже черный расизм.

Скрученная пружина обид черного народа выплеснулась массовыми протестами на улицы и площади американских городов. Это больно ударило по экономике и по политическому влиянию Америки в мире, как самой «свободной» страны.

Где законодательными уступками, где подачками велфера, где репрессиями массовые волнения удалось притушить. Мартина Лютера Кинга и 29 лидеров Черных пантер просто убили. Проблему в черне решили. Но ещё до затихания основной волны протестов, применили радикальные средства. Незаметные, как радиация. И такие же по необратимости результата.

В 1995 году криминалист Джеймс Алан Фокс написал для генерального прокурора США отчет, в котором содержалась масса мрачных предсказаний относительно грядущего всплеска убийств, совершаемых подростками. Фокс предложил два сценария: оптимистичный и пессимистичный. По его мнению, оптимистичный сценарий состоял в том, что в течение следующих десяти лет доля убийств, совершаемых подростками, повысится еще на 15 процентов. Пессимистичный сценарий утверждал, что эта доля удвоится. «Грядущая волна преступности будет такой фатальной, – говорил он, – что мы будем вспоминать о 1995 годе как о райских денечках».

Другие криминалисты, политологи и прочие создатели прогнозов придерживались примерно такой же точки зрения. Ее разделял и президент Клинтон. «Мы знаем, что у нас осталось около шести лет для того, чтобы повернуть вспять ситуацию с подростковой преступностью, – говорил он. – Иначе наша страна будет жить в условиях хаоса. И мои преемники не будут рассказывать о прекрасных возможностях глобальной экономики – они будут пытаться удержать вместе души и тела людей на улицах этих городов». Администрация была готова выделить на борьбу с преступностью немалые деньги.

Однако, вместо того чтобы расти выше и выше, уровень преступности начал снижаться. Затем он начал падать – все быстрее и быстрее. Падение уровня преступности было примечательным по ряду причин. Это явление оказалось повсеместным – показатели практически всех видов преступности снижались во всех регионах страны. Снижение стало последовательным и происходило постепенно год от года. И оно было совершенно непредвиденным для тех экспертов, которые предсказывали абсолютно иное развитие событий.

Размах этой тенденции был поистине поразительным. Доля убийств, совершенных подростками, не выросла на 100 или даже 15 процентов, как предсказывал Джеймс Алан Фокс. Напротив, она упала более чем на 50 процентов за пять лет. К 2000 году общий показатель убийств в Соединенных Штатах упал до минимального значения за тридцать пять лет. То же самое произошло практически со всеми другими видами преступлений – начиная от ограблений и заканчивая угонами автомобилей.

Хотя эксперты не смогли предвидеть падения уровня преступности (которое уже фактически началось даже в то время, когда они еще продолжали давать свои устрашающие прогнозы), теперь они торопились дать объяснение происходящему. Большинство их теорий казались совершенно логичными. По их словам, изменить к лучшему положение дел с преступностью позволила бурно растущая экономика «ревущих 1990‑х». Они полагали, что возникновение законов в области контроля над огнестрельным оружием оказалось именно той инновационной политикой, которая позволила, к примеру, снизить количество убийств в Нью-Йорке с 2245 в 1990 году до 596 в 2003‑м.

Эти теории были не просто логичными – они также оказались крайне воодушевляющими, так как связывали падение уровня преступности с вполне конкретными недавними рукотворными инициативами. Свою лепту внесли и контроль над оружием, и правильная стратегия работы полиции, и повышение зарплат, делавшее преступные занятия не столь выгодными, – но это означало, что средства для обуздания преступности находились в нашем арсенале и раньше.

И если дела, не дай бог, вновь пойдут нежелательным образом, нам найдется чем обуздать новую проблему.

Несомненно, эти теории, исходившие из уст экспертов, нашли свой путь к публике с помощью журналистов. Довольно быстро теории превратились в общепринятое мнение.

Существовала, однако, проблема: эти теории не были верными.

На снижение уровня преступности в 1990‑х годах в реальности повлиял и еще один немаловажный фактор, возникший за двадцать лет до этого и связанный с молодой женщиной из Далласа по имени Норма Мак-Конвей.

Подобно легендарной бабочке, взмах крыльев которой на одном краю Земли постепенно приводит к возникновению урагана на другом, именно история Нормы Мак-Конвей неожиданно повлияла на ход последовавших событий. Все, чего хотела эта женщина, – это сделать аборт. Она была бедной, необразованной и не имевшей особых навыков алкоголичкой и наркоманкой двадцати одного года. У нее уже было двое детей, которых она отдала на усыновление в другие семьи. В 1970 году она обнаружила, что вновь забеременела. Однако в то время в Техасе, как и в большинстве других штатов, аборты были запрещены. Делом Мак-Конвей занялись другие люди, куда более влиятельные, чем она сама. Они сделали ее ведущим истцом в показательном процессе, направленном на легализацию абортов. Ответчиком в процессе выступал Генри Уэйд, окружной прокурор Далласа. Этот процесс привлек внимание Верховного суда США, в ходе рассмотрения в котором Мак-Конвей выступала под псевдонимом Джейн Роу. 22 января 1973 года суд вынес решение в пользу «госпожи Роу» и тем самым легализовал аборты по всей стране. Разумеется, к этому времени самой Мак-Конвей/Роу уже было поздно делать аборт. Она родила ребенка и отдала его приемным родителям.

Так каким же образом делу «Роу против Уэйда» удалось стать тем спусковым крючком, который (через одно поколение) привел к величайшему падению уровня преступности за всю историю криминальной статистики?

Если говорить с точки зрения преступности, то оказывается, что не все дети рождаются равными. Напротив, десятилетия исследований показывают, что ребенок, рожденный в неблагополучной семейной среде, станет преступником с гораздо большей вероятностью, чем другие дети. И часто неблагоприятное окружение для таких детей представляли их матери – миллионы женщин (незамужних, несовершеннолетних и не имевших денег на подпольные аборты). Однако после вынесения решения по делу «Роу против Уэйда» все эти женщины смогли воспользоваться правом на аборт. Именно их дети, родившись, имели значительные шансы со временем превратиться в преступников. Однако вследствие решения по делу «Роу против Уэйда» эти дети так и не появились на свет. Это значительное судебное решение привело через многие годы к одному важному изменению: именно в то время, когда эти нерожденные дети должны были вырасти и начать свои криминальные занятия, и стало происходить снижение преступности.

В конечном счете падение волны преступности в США было связано не с сильной экономикой или стратегией работы полиции. Факт состоял в том, что (помимо прочих факторов) именно в это время и снизилось количество потенциальных преступников.

Эксперты по вопросу снижения преступности (которые не так давно пугали всех своими страшилками) начали делиться новыми теориями с представителями СМИ. А знаете, сколько раз они упоминали легализацию абортов в качестве причины снижения преступности? Ни одного.

Ну что — вы еще не поняли, при чем тут негры?

Разрешение на официальные аборты и их бесплатность (или дешевизна) привели к массовым абортам у беднейших слоев населения. А это, как мы помним, негры. Мак-Конвей была негритянкой. И это не случайно, само освещение этого события было преподнесено, как «свобода» для негритянок. И прям верховный суд озаботился проблемой черных матерей-одиночек до такой степени, что вынес обязывающее решение по всей стране. И уши правительства за этим вообще не торчат.

Моральную сторону данного решения я здесь рассматривать не буду. Но через 20 лет после этого решения не только преступления резко уменьшились, но и база для социальных протестов тоже сократилась. Меньше стало молодых нищих негроамеров.

Но это был лишь первый шаг заговора против негров. Второй был куда круче.

Посмотрел я недавно сериал «Снегопад» про крэковую эпидемию в Америке в 80-е, сделанный на основе реальных событий. Для меня, например, откровением было, что ЦРУ намеренно вызвало эпидемию наркотиков в своей стране (якобы для финансирования контрас в Никарагуа). Организовывало и прикрывало сети сбыта в стране, ввозило кокаин через «окна» в страну от колумбийских наркобаронов и т.д. Однако в сериале столько нестыковок, что прямо бросается в глаза.

Вот вам интересный момент. Кокаин, который возило ЦРУ, это достаточно дорогой наркотик. При приеме через нос его требуется много. Неграм он не по карману. И в начале фильма мафиозо барыжит им только для белых и в клубах. И только после обретения крэка, которого для прихода требуется буквально миллиграммы, а соответственно и цена у него исчисляется долларами, наркоторговля выплескивается на улицы черных кварталов.

А теперь мое предположение. Крэк, а так же способ его получения, доступный каждому негру на кухне, скорее всего был разработан в правительственных лабораториях США. Затем аккуратно подсказан негрилам на улице. А продажа кокаина ЦРУ для финансирования контрас — это не более, чем второй слой прикрытия для основной операции. Что, если наркотизация черных кварталов было основной целью данной операции? Ведь, в отличие от операции с поддержкой контрас, вторая часть удалась на славу.

Наиболее активные и пассионарные негры, с оружием в руках бросились делить наркоденьги, заодно сокращая свое поголовье без всякого участия правительства. А люмпены погрязли в наркотическом дурмане. Преступления на почве наркотиков были приняты, как сопутствующий ущерб, тем паче, что они редко выплескивались в белые кварталы.

Для того, чтобы снизить этот сопутствующий ущерб, был внедрен следующий этап американского плана.

В США 8 января 1964 года в первом послании о положении страны президент Л. Джонсон торжественно провозгласил начало «бескомпромиссной войны с бедностью в Америке» как часть программы построения «Великого общества».

Поначалу действительно внедрялись программы по обучению, помощи в трудоустройстве и т.д. Черные обеспечивались дешевым жильем. Но к 80-м годам правительство, разочаровавшись в эффективности этих программ, начало просто откупаться деньгами от своих чернокожих граждан. Теперь у тех появились деньги на крэк и бухло без всяких усилий с их стороны. Это породило целые поколения, выросшие на велферные деньги, честный заработок которых, кроме велфера, был возможен только от торговли дурью.

Велфер окончательно добил шанс нормальной интеграции черных в общество — и утихомирил социальные протесты. Черные кварталы окончательно превратились в гетто, погруженное в наркотическую нирвану. Мечта Лютера Кинга так и не осуществилась. Черный обдолбыш-паразит вряд ли может сесть за один стол со своим белокожим братом. Разве что в тюряге.

Когда вам придет в голову поругать «этих черных паразитов, ничем другим, кроме наркоторговли не занимающихся», вспомните про эту статью. И попробуйте понять, что все черные в США — это жертвы безумной социальной инженерии власть предержащих. Все решения уже приняты давно, и отменить или изменить их будет очень сложно, если вообще возможно. Спи спокойно, Мартин Лютер Кинг. Всё, к чему прикасается правительство США, превращается в дерьмо и гниль, а значит, его дни сочтены.