КУРТОЧКА ЖЕНЕ

1990 год. Я избран депутатом воркутинского горсовета.

Собираюсь домой - в Питер, дабы наладить контакт с депутатским корпусом Ленсовета, перенять, так сказать, передовые методы и подходы в  незнакомой мне до сего дня работе на благо народа.

Двое моих коллег-избранников, шахтёров, просятся со мной, ибо Питер им чудится некоей сказочной страной, живущей по передовым, европейским законам. Взял.

Прилетели, прикатили ко мне на "Ваську". Разместились и начали промывать слизистую изрядным количеством всяко-разного горючего. Никогда столько не пили, не балдея. Не меньше пол-литровки на нос вышло. Как оказалось - мало. Пошли в коммерческий, набрали ещё, попутно обойдя все достопримечательности Васильевского острова.

Решили, что после сна поведу друзей в пеший поход по всему городу. Решили начинать с Невского. "Доедем на метро до площади Восстания и пешком до Адмиралтейства, посещая по пути те места, мимо которых образованный  человек пройти просто не имеет права"! - сообщил я программу действий.

Поспали часа три, поправили вумственные аппараты и в метро "Василеостровская". Доехали хорошо. Метро гостям города понравилось и особенно поразило то, что в Питере ещё остались, оказывается, молодые люди и мужчины, уступающие места женщинам и девушкам. А отсутствие мусора на панелях и улицах впечатлило не меньше.

Короче говоря, поднялись на поверхность, осмотрели площадь, я что-то говорил о её истории и прочих делах и, вдруг, один из друзей, Гена, увидел ряд девушек, стоящих у круглой башни с буквой "М". "У них какие-то бумажки приколоты на груди, - сообщил Гена, взглянув вопросительно на меня и Николая. Почитаем?"

Подошли, читаем написанные на бумажках цифры... "Курточки продают?"-спросил Гена. Я всё понял, но не успел и рот открыть, как мой приятель, оглядев придирчиво товар, заявил мне чуть слышно: "Вот у этой курточку куплю, жене отвезу.

Работа, вижу европейская. Беру эту!" - заявляет он уже громко, показывая на грудь с висящей бумажкой. Девица, тоже врубившаяся в ситуацию, нежно улыбнулась и спросила: "А не дорого будет-то?" "Да нет! Это моя дневная зарплата," - отвечает Гена. Отворачиваюсь, пряча улыбку и закатив глаза. Николай делает то же самое, едва сдерживая конский ржач, а потом, справившись с игривостью, изрекает: "Тогда я тоже жене подарок сделаю",- и показывает ладонью на рядом стоящую молодуху, "продающую" прекрасное, по тем временам, платье. Геннадий отходит на шаг, дабы распахнуть свой лопатник и я скороговоркой тихо успеваю объяснить ему суть этого "ярмарочного" мероприятия. Он застывает на секунду - не более, а потом решительно поворачивается к обладательнице курточки и говорит: "Ну не здесь же нам осуществлять товарообмен! Пройдём в более уютное место?"  Барышни весело переглянулись и мы двинулись вдоль по Невскому... До Адмиралтейства не дошли, но до Казаского, всё же, путь осилили. Там я распрощался с "покупателями и продавщицами" и сказал им, что буду ждать дома.

Они явились через двое суток. Видать торговля была бойкой, ибо их позеленевшие лица доказывали это лучше любой экспертизы.

Сели за стол. Наполнили стаканы. Чокнулись и застыли молча. "За что бухать будем?" - спрашиваю. "За купленную жене курточку!" - весело отвечает Гена. "И за платье!" - изрёк Николай, добавив,-Отличный горд Питер! Так не хочется уезжать из этого бастиона демократии..."

Через неделю, после дотошного изучения питерского опыта "депутатской работы" мы, с некоторой грустью поднимались по трапу самолёта.

Взлетели и несказанно повеселели, довольные результатами командировки, и тем, что не пали в грязь лицом: везли-таки жёнам и куртку, и платье, не абы какие - фирменные!